…………………………………………
🙂
Хожу, хожу, две недели хожу, не знаю, как тебе сказать… Нет, нет, никто не умер, просто непонятная история.
Вечером постучал в дверь два разика, она открывает. С длинной папироской, тот же свитерок, вокруг пояса шерстяная кофта, хотя в квартире жарко, Афанасий постарался, батареи так и шпарят.
Ходит, посматривает на свои акварели, вдоль стены расставлены.
— Нравится?..
— Очень!
— А что нравится, что?..
Надо же, попался, не могу сказать, хоть убей! Все очень настоящее, как в жизни, это ведь большое мастерство, Малов! Я с натуры не умею, вкривь да вкось, начинаю голову — голова больше листа, начинаю руку — вылезает на свободу… и даже глаз!.. И с него начинал, и он огромный вырастает, больше ничего на лист не помещается!..
Ты смеешься, не раз мне говорил:
— Зачем тебе натура, не надо, придумай себе натуру и рисуй. Вот у тебя цветок, он кто, роза или гвоздика?.. Просто цветок, и в то же время — лицо, человек, зверь, кто угодно. Не сомневайся, Саша, рисуй, рисуй!
Я тебе верю, но больше никто мне так не говорит, а только — «где вы видели такие цветы?» Поэтому я молчу, стараюсь показывать пореже, могут сказать — «шизик», а это опасно. Ты смеешься, сейчас другое время, ерунда, а я думаю — людей сердить всегда опасно. Но ничего не поделаешь, рисую как получается.
Я раньше не думал, что живопись опасное дело, Малов.
***
И так я ходил неделю к ней, вернее восемь дней, все было хорошо и прилично, как ты говоришь. А на девятый вечер случилось непонятное, каким-то образом я у нее в постели оказался. Жасмина, конечно, покормил сначала, потом посидели немного на кухне, и она говорит:
— Ну, идем…
Куда, зачем… Не беспокойся, никаких деталей, все быстро, по-деловому получилось, я так и не понял ничего. Ничего интересного, Малов, все холодно, сухо, тело тонкое, жесткое какое-то… Недоумения больше, чем страсти получилось.
Нет, конечно, были моменты, например, я удивился, она говорит — «ругай меня, ругай…» Я задумался немного, что сказать, и зачем ругать ее… Ну, говорю, «дура», а она — «мало, мало…» Я тогда говорю — «дрянь», она слегка повыла, потом оглянулась…
Прости, Малов, я понимаю, неприлично, все-таки энтим, но иначе картинка не сложится. Оглянулась и говорит:
-Бей меня, бей, я дрянь!..
Ну, не знаю, Малов… Я шлепнул ее по заднице… снова прости, не буду, а она — «еще, еще!…»
В общем, я немного растерялся, кое-как закончил дело, лег рядом и задумался, что дальше будет… А дальше ничего, рассказала про акварели, тонкое дело, она мне не советует, «требуют мастерства», говорит. А мне гуаши на сто лет хватит, зачем акварель… И что делать с новым энтимом, никак не пойму…
Вы прочитали в ЖЖ?
Если да, то это не отрывок, а что-то вроде рассказа, на основе нескольких моих старых рассказов, которые очень давно были напечатаны в книге «Здравствуй, муха!» (1991г) Такой ностальгический текст, автор пытается что-то сочинить, вспоминает свои старые тексты, и все такое. Старые рассказики не буквально использованы, а как-то кусочно вкраплены… впрочем, под рукой нет, точно не помню 🙁
Борис Марковский вроде берет этот текст и некоторые другие в «Крещатик», который будет в конце года.
А, вспомнил, этот текст входит в мой книгу «Желтое и красное»
http://www.periscope.ru/yred.htm
вместе с новой повестью «Немо» и всякими воспоминаниями о своих учителях (вторая часть книги, не совсем новая)
«Немо» мне обещали поместить в следующий номер «Вегона»
Знаете еще когда я читала «ЖАСМИН» в РОДОМЫСЛЕ(не знаете жив ли еще этот журнал или нет?)-
так вот еще тогда мне казалось что герой романа не только нормальный — а по сюжету ему ведь положено быть ненормальным? — но ненормальные те, кто вокруг. И теперь снова это же ощущение…»Как же с новым энтимом, Малов?»
Как вообще жить Малов, когда такие проблемы?
Вот у меня есть сохраненый файл ваш «МАХНУТЬ ХВОСТИКОМ», где тоже речь о творчестве, только о писательском — я в таком восторге от него. Я иногда сохраняю ваши файлы, когда некогда читать в сети — и потом к ним вовзрвщвюсь. Скажите это был отрывок из чего-то?