ВСПОМНИЛИ ФАУСТА…

Вчера вечером пришел в мастерскую, там Зося сидит. Ее два дня не было. Зосе десять лет, до такого возраста ни одна кошка не доживала. Из тех, конечно, кто на свободе, гуляет около мастерской. Запирать их невозможно, я прихожу туда работать. На несколько часов в день, что им делать взаперти?.. Работа – не то слово. Хожу, рисую, такая жизнь. И Зося много лет со мной. Обычно приходит каждый день, ждет. Форточка всегда открыта, даже в морозы. Но иногда Зося исчезает на несколько дней, и я беспокоюсь за нее. Маленькая черная кошка. Теперь на спине серебристые волоски, и на мордочке — Зося седеет. Несколько дней не было. Я бы не беспокоился, бывает, но ее кот, белый с серыми пятнами, сидел на балконе, смотрел на меня. Иногда к нему можно подойти, даже погладить. Зоси не было, а он на месте… Я понял, и он Зосю ждет. А под окном, на асфальте сидел второй друг, черный кот Мурзик. Я называю его Федос, в память о приятеле, который погиб. Тот, правда, был человек, но значения не имеет. Это как разные нации, ну, и что?.. Я о нем написал в повести «Последний дом». Почти у каждого человека есть двойник, кот или пес, я точно знаю. Сходство заметное. Я многим говорил – смеются, не верят, но это так. Человек Федос давно умер, а кот Федос ходит среди нас, напоминает. Никакой мистики, я ее на дух не терплю! Это мне он напоминает, а другим необязательно. Для других он Мурзик. Имя-то какое противное… Я кормлю его, хотя он не мой кот. Меня постоянно спрашивают – он не ваш, зачем кормите. Люди с ума сошли… Он и не может быть мой, он ничей. Как все мы – ничьи, любим, ненавидим, но все равно, никому не принадлежим. Федос ничей. Он возник, когда еще человек Федос был живой. Прошло несколько лет, человек погиб, его выбросили из электрички, я писал. Ограбили и выбросили. Он бы выжил, но налетел на столб. И кот стал Федосом. Для меня. Отзывается на новое имя. Если несколько раз сказать, и погладить, то каждый отзываться станет, это просто. Есть такой закон – заменяемости. Мы сами законы сочиняем, а что?.. Ждать, чтобы кто-то другой? Не дождетесь, давно понятно.
У Белого с Федосом интересные отношения. Иногда дерутся, в пору любви. Но никто не побеждает, схватятся, и на прежнем месте остаются, вокруг нее. Правило исполняют, роль такая. Выполнят, и спокойны. И у Зоси рождаются котята двух мастей, черные и белые с серым. Много лет.
А сегодня Зося сидит, смотрит на меня. Она не мяукает, не умеет. Иногда беззвучно раскрывает рот. Тарелка перед ней пуста. У меня с собой много еды, большой пакет. Вечерами не всегда бывает, иногда приношу чуть-чуть, или растрачу по дороге, желающие найдутся… Главная еда у нас по утрам. А сейчас ей обязательно нужно, два дня не было. И я принес, надеялся, что придет… Знаю, она в других местах не ест. Потому жива столько лет, никому не удается ее отравить. И коты живы, слушаются ее, чужое не подбирают. Такая у нас жизнь…
Сейчас и Федос поднимется на балкон. Он по дереву лезет, которое рядом…
Я дал Зосе вареной рыбы. Не сайки, а кильки, редкая удача. Килька недавно появилась в ларьке около дома. Давно не было. Килечки крошечные, ловят теперь самых детишек, раньше было запрещено… Но эти кильки самые вкусные, и Зося ела. Я на нее смотрел. Темнело, но свет не нужен был…
Федос прыгнул на балкон, он тяжелый, его слышно. Белый уже на форточке сидит. Всем хватит. И вообще – сегодня хорошо. Но все равно, как-то безнадежно… Но почему? Вернулась Зося, ест, здорова, хотя старая кошка, ничего не произошло… Просто идет время, это наша постоянная беда. Оно – неостановимо. И бой идет, идет, прав был поэт. За каждое мгновение. Но не за великие вещи, о которых он мечтал. За право есть, дышать, просто быть… человек ты или кот, все равно. Пока такая борьба идет, ни покоя ни воли, только унижение и сумрак…
Зося поела. Пришел Белый – поел, потом Федос, и он поел. Сначала убежала Зося, легко прыгнула на форточку, и в темноту. За ней Белый, потяжелей прыгнул. За ними Федос, тот с видимым усилием, староват, тяжел…
А я почувствовал покой. Никому не должен, бессилен что-то изменить, мое время.