ПУЩИНСКАЯ УСАДЬБА


…………………….
Осенний день, заброшенный дом, в котором еще видел жизнь. Приехал в 1966г., в усадьбе за городом, у реки, — больница. Стены метровые, лепнина, фонтан, львы у входа… паркет особый, печи с изразцами… Внизу кухня, прием больных, наверху палаты. Тепло. Дом, в котором Алябьев бывал.
Больницу построили в городе, дом опустел. Надолго оставили без присмотра.
Сейчас все разграблено, изгажено, вряд ли можно восстановить, фундамент оседает…


………………..
Один старый художник говорил — «на жизнь не пялься — посматривай…» Натуру имел в виду. Сезанна уважал, но в верности натуре не клялся. Времена изменились, обманов стало больше, самообманов — меньше. Другой художник говорил мне — «натура как картошка, чудный продукт, но ты ведь не будешь жевать сырую картошку…»
А я приспособил занавеску. Пишу из головы, если не хватает, чуть отодвину… и снова за своё… Или натюрморт — посмотрю — закрою тряпочкой, и пишу…
Нашел, вот, старую-престарую картинку. Мне один забытый художник говорил…

ФРАГМЕНТ ПОВЕСТИ «ПЕРЕБЕЖЧИК»


……….
К лету я с большими трудами вернул Макса в наш дом, но он по-прежнему боялся Серого и к мискам в подвале подходил с опаской. А Серый отвлекся на время, любовные дела и прочее, а потом снова стал поглядывать, угрожать… Я понял, что время разобраться с ним, напомнить, кто тут главный, и заявить, что не позволю запугивать Макса и остальных. Кот я или не кот, неважно, мои правила все должны соблюдать. При мне никто никого обижать не смеет. Этот мерзавец взял себе в привычку являться по ночам на кухню, вычищать до блеска миски и завлекать наших кошек, а кто ему перечил, того избивал, выгонял и преследовал до самых границ. Все наши коты напрягались, и Макс, который впал почему-то в самую большую немилость, первый. Что за жизнь, если в доме нет покоя?!
Я взялся за Серого не в первый раз, время от времени приходится это делать. Однажды ему особенно крепко досталось. Это было давно, тогда он совершенно обнаглел, совершал налеты на все квартиры на первом и втором этажах, шастал по балконам, запугивал всех домашних, воровал все, что находил. Я не раз заставал его у нас на кухне, но он спокойно ускользал, и смеялся надо мной.
Когда он в очередной раз прокрался на кухню и зачавкал, я из комнаты тихо вышел на балкон и снаружи захлопнул форточку в кухню. Серый оказался запертым. Я спокойно вошел к нему, он тут же все понял, сжался пружиной и метнулся к окну. Я думал, он разобьет стекло или голову… Поняв, что не вырваться, он забился под тумбочку и приготовился к защите.
Я не стал бить его, налил в стакан холодной воды и выплеснул ему в физиономию. Он зашипел, замахал лапами… и получил вторую порцию, и третью… Я почувствовал, что хватит, он унижен, и надолго запомнит это. Открыл форточку и отошел. Он не сразу понял, что свобода, потом одним прыжком перенесся на балкон, и исчез. Этого урока хватило на месяц, а потом все началось снова…
Удивительно, но он тогда не возненавидел меня. На улице заметит, тут же навстречу, выгибает спину, предлагает почесать за ухом… «Серый, помнишь?..» Помнит, конечно… но ведь то было дома… На улице мы не воюем, а в доме время от времени приходится ставить его на место. Я для того, чтобы придерживать сильных и помогать слабеющим. Как я поддерживаю старика Васю, которого оттесняют от подвальных мисок.
Но теперь я не мог поступить, как раньше, — унизить Серого! Тогда он был для меня малоизвестный негодяй, а сегодня я за многое уважал его, и восхищался. Но как я мог допустить избиения наших? Разрушится дом, убежище, и куда нам тогда приходить, особенно зимой?..
И я решил драться с Серым честно, соблюдая правила котовского боя.
Вынес на улицу им поесть, в теплое время я часто так делаю, а он тут как тут, со своей наглой рожей, и всей тушей отшвыривает тех, кто послабей. Макс сжался и вовсе не подошел. Я резко и сильно шлепнул Серого ладонью по морде. Попасть-то попал, но он оказался гораздо быстрей меня, сразу понял, что это бой, а не шутка, и успел располосовать мне руку так, что кровь полилась. Он считал, что победил меня, и с места не сдвинулся. Тогда я ударил его тыльной стороной ладони, быстрей и жестче, чем в первый раз. Опьяненный успехом, он зазевался и не успел ответить. От удара отлетел метра на полтора, однако устоял на ногах, набычился и снова придвинулся к мискам. Я посмотрел на Макса, он отбежал, но внимательно наблюдал за событиями. Я обязательно должен победить! Это нелегко, Серый вдвое быстрей меня, одинаково владеет двумя лапами, даже четырьмя, а когти у него… Что поделаешь, никудышный я кот, придется использовать человеческую подлость. Хочу сказать в свою защиту — я не надел перчаток и не ответил ему каким-нибудь нечестным приемом, ногой или палкой. Я всего лишь сделал обманное движение левой рукой. Он попался, и тут я влепил ему правой так, что он не удержался на ногах. На этом я закончил, Макс должен понять меня и закрепить наш успех. Я отошел на несколько метров, наблюдал, что будет. Серый быстро пришел в себя и опять двинулся к мискам, по дороге отшвырнул еще одного моего друга… Макс наконец понял, что от него требуется — он тоже подскочил к еде, страшно захрипел, разбрызгивая слюну, вытянул когтистую лапу и зацепил Серого за щеку. И так здорово зацепил, что отцепиться у него не получалось. Серый сначала страшно удивился, а потом запаниковал, замахал лапами, но оказалось, что у Макса лапы длинней, и враг сидит у него на когте, как рыба на крючке. Наконец, Серый освободился и бросился бежать.
Мы не видели его почти неделю, а потом он вернулся и вел себя чуть потише.
Так и пошло у нас, как только он распояшется, я с треском выгоняю его, а он, пользуясь моей медлительностью, снова прокрадывается на балкон и сладким голоском сманивает кошек у наших котов. И это продолжается по сей день! Несмотря на боевые действия, я подкармливаю его, а он не против, так что наши отношения можно назвать сложными, но не враждебными. Кажется, он понял, что лапы распускать опасно, но сдерживаться у него не всегда получается.