……………
40 лет тому назад я приехал в Пущино, и остался. Мне было тогда 26. Сначала это было место, где стоял мой Институт Жизни, я занимался наукой. Об этом роман Vis vitalis. хотя в несколько гротесково-фантастическом виде. Потом это место стало для меня просто высоким бугром над Окой, — мое убежище, где я писал картинки и тексты. Потом… стало единственным местом в России, где еще можно жить, потому что тихо, красиво, и не мешают делать, что интересно. Потом… осталось просто высокое место на берегу реки, да, родина — и мне наплевать, любят меня здесь или нет — я это место люблю… здесь несколько людей и зверей, с которыми мне хорошо. Я видел все надежды, иллюзии, попытки что-то сделать — в науке, в городке, в окружающей среде… Одно время был подъем, надежда, сейчас не осталось. Я хожу по высокому холму над рекой, по одной известной мне тропинке — из дома в мастерскую, и обратно, и редко отклоняюсь. У меня окна, не пропускающие звуки. Я много видел, что-то помню, и могу еще писать и рисовать — из себя. Меня хватит еще лет на десять, а больше не надо, а если меньше — встречу с пониманием. Я счастлив, что мне уже 66, и я не долгожитель. Я не уеду из России, здесь мой язык, я понимаю жизнь и людей, это для меня важно. Я смотрю телевизор: новости — жадно, рекламу, «культуру» — с юмором, особенно, если отключить звук. Своего рода цирк. Нет, есть хорошие изображения и звуки, есть, но мало, и я все чаще перехожу на радио…
Мне кажется, я понял главную ошибку — не тотальная испорченность и темнота, которые существуют, наряду с замечательными свойствами людей. Даже не глупость, холопство, жадность, воровство. Даже не неуважение к жизни, к людям, жестокость, ставшая привычкой. Нет, все можно было бы переварить, да и то, что я слышу и вижу в окружающем мире… ничуть не лучше, ну, чуть побогаче, поспокойней, деловитей, но с обожествлением денег и своего комфорта, и многое, многое еще… что мне противно… Опять подвело нетерпение. А за нетерпеливыми идут воры, обычные грабители. Быстро получается только обратно и вниз… Какие бы ни были высокими и правильными идеи (а мы ведь еще склонны бежать за давно пробежавшей волной), если стоишь перед людьми, которые живут своими мыслями и желаниями — пусть неправильными, нехорошими, но помогающими им жить и выжить… ТО торопиться нельзя. Люди окажутся перед провалом, что и видим. Судьба всех социальных проектов, какими бы прекрасными они ни казались — обречена. Здесь пока что так: перво-наперво власть должны уважать за справедливость, и верить в нее, а тогда и на смерть пойдут. Так сложилось, очень не современно… но не считаться с этим — крах.
И я все это каждый день вижу по людям, по своему дому, в который переехал в 1969 году из общежития. Только я теперь на втором этаже в мастерской, а раньше жил на первом. Я вижу деградацию и смерть — людей, зверей, и самого дома.
Но вот парадокс, энергия согласия и приятия — и энергия неприятия и сопротивления сходны — все равно энергия, без которой нет творящего начала в нас. И это не ново.