………………
Шла женщина, нет, не дама — толстая особа, кофточка с оборочками, сигарета в зубах. Хватит нам этой рекламы — «настоящая Америка», сами-то они от никотина, как от огня… Идет, дымит, переваливается с ноги на ногу. В тапочках, видно, ноги опухшие. С ней старый облезлый пес, Рони, уши как у спаниеля и только, но она с апломбом утверждает, что чистая порода. Чудачка, разве спаниели такие! Многие любят чистокровных, теперь говорят — престиж… Так вот, сигареты. Страна самоубийц, что еще можно сказать. В Америке давно меры приняли всей нацией, а мы все в истерике бьемся, и дымим… Рони болеет — упадет, пена изо рта… из пасти, конечно, какой у него рот… и задние лапы отнимаются. Поменьше бы курила, и собаке стало бы легче. Целый день обкуривает, закоптила пса, уже не поймешь, есть порода, нет породы, спаниель, не спаниель… бурый какой-то, с белесыми пятнами, а уши — да, похожи. Она говорит, укол помогает, и делает, если он дома это ей устраивает, а на улице что сделаешь, не звать же скорую. Сядет рядом, закурит и ждет. Он минут через десять оклемается, откроет глаза, попробует вскочить, раз-два, наконец, удастся ему, и как ни в чем ни бывало махнет хвостом. Это удивительно, как они, кошки и собаки, смерти не боятся, он даже извиняется перед хозяйкой, ему явно неудобно — что-то неприличное приключилось. Никакой, конечно, породы, вздор, спаниели не такие. Пусть не породистый, все равно ему не обязательно задыхаться в дыму круглые сутки, я бы на его месте от такой хозяйки давно сбежал. Две капли никотина — и лошади конец, не то, что собачке, а тут тоннами, вот что такое наркотик, привыкание и прочее. Она, видно, из старых туристок, были такие, вся молодость в походах, кое-какие шалости, но сдержанно и мало, в основном красоты волновали, постижение пространства, еще туристские песни, у костра, в дыму, среди кровососущих, сырости, грязи, преодоления препятствий и якобы дружбы — парня в горы с собой возьми и там, уверяли, что-то выяснится. Верили, время было такое, туристы в походе вроде бы свободные люди, вроде бы чуть больше позволено. Ждали лета, откладывали рубли, копили отгулы, чтобы на время убежать. Как-то попал в такую компанию, случайно, собралось человек шесть, они мне долго объясняли, как спаяны между собой, какой сокровенный смысл в их близости через эти костры. Боялись, что не пойму. Я, конечно, скоро ушел, чтобы не разбивать атмосферу. Там была одна пара, блондиночка такая спортивная с печальными глазами и брюнет лет сорока: он женат, она замужем, противоположные стороны походы ненавидят, и это у них отдушина — встречаться. Так у них лет двадцать продолжается — настоящая любовь, и семьи не разбиваются. Они печально так танцевали, вырвались — она в магазин, он на совещание. Скоро едем? И все тут же — едем, едем! Пора, брат, пора… Потом узнал, что муж у нее умер, внезапно, а тот брак, туристический, не завязался — у туриста жена срочно заболела. Ему совесть не позволила сердце ей разбить, больное как разобьешь… У туристки щенок появился, очень отвлекал — аллергия, судороги какие-то, говорили — экология, воздух не тот, инородные, мол, вещества. Совсем человек. Одним словом, забот полон рот… С тех пор лет двадцать прошло. Нет, пожалуй, не она была на том вечере. Случайно попал, там девочка еще больная у хозяев, и что-то между ними всеми больное, все об одном — когда в лес, когда в лес?.. Женщина явно была другая, хотя тоже блондинка, и с признаками полноты, не спасают эти походы, аппетит только разгорается от обилия воздуха. Есть у меня такая знакомая пара, они без разногласий — каждую неделю отбредут от дома на пару километров, в рощицу, и сразу берутся за костер, начинаются шашлыки, консервные банки скрипят под ножами… Шик какой-то — банки ножом, словно нет открывашек. Их теперь наделали разных, смотришь, стоит собачка с поднятым хвостиком, а если приглядеться, не хвостик, а штопор или консервный нож. Раньше таких не делали. Раньше немного не так было. Курили, правда, больше, зато жрали и пили меньше, словно и так пьяны, на волю вырвались. И стихи все читали — пора, брат, пора…
Рони тем временем открыл глаза, кое-как поднялся, она говорит -«ничего, пес…», а мне — «вот видите, он еще молодцом…» Ошибся, конечно, ну, совершенно другой человек, опухшая старуха и сигарету зубами держит. Они пошли, она от сигареты новую подожгла, окурок не бросила, смяла пальцами, сунула в пустую пачку — турист.
про туристов очень метко, отличеый рассказ, трагический даже.
Жаль, что пишете анонимно, я бы ответил Вам подробней 🙂 Ну, я ведь публикую здесь совсем не последние тексты, и все идет вперемешку — и старое, и новое. Кстати, новых рассказов у меня маловато, последние несколько лет я увлекся фотонатюрмортами и писал мало.
В изображениях (живопись, фотообработки, графика) я все-таки менялся сильно: как художник начал почти что с «примитива», графика у меня -особый разговор, хороших рисунков немного, много смешанной техники… А в фотографию я влез уже как художник, чем возмутил многих фото-графов… Пишу и думаю, что всё не о том Вам пишу… Понимаете, я ведь человек с совершенно другим образованием, никогда не учился писать прозу — раз, никогда не учился живописи так, как это обычно делается, и к фотографии тоже подступил, ничего не зная и не понимая существующих догм. Первая причина «неизменения» — моя колоссальная неграмотность во всем, что я делаю, а следовательно колоссальная наглость с самого начала. По природе я не наглый человек, и происхождение такой наглости — сильное желание вырваться из той среды, в которой начал, хотя и довольно успешно (наука), но не смог дальше ею заниматься по причинам чисто психологическим, которые скорей ущербность моего характера, чем его достоинство. Кое что об этом я написал в своем автобиографичекском исследовании «Монолог о пути» Вторая причина — я ПИШУ ИЗ СЕБЯ, очень редко смотрю чужие работы, почти ничего не читаю. ТОже странность характера — меня в основном интересует то, что я могу сделать сам — САМ! то есть, у меня нет стремления быть лучше кого-то, куда-то продвинуться, и даже чему-то новому научиться — я пытаюсь продвигать и развивать, усиливать те задатки, которые ВДРУГ обнаруживаю в себе, а иногда из недостатков выжать сильные стороны, но опять же — только из себя. Это почти аутизм, так что вряд ли этому можно (И НУЖНО!!!), учиться, ведь мой результат уже можно сказать ясен — ЯСЕН! Нет ни большой известности, ни ценников на картинах, я живу в основном на свою пенсию, картинки не покупают (и я не умею их продавать), мои тексты не берут журналы, потому что я с презрением от них отвернулся в свое время и ушел в Интернет, и все у меня настолько распространено в Интернете (и не жалею об этом, думаю, Интернет — будущее), что теперь от меня отворачиваются журналы и морщат нос, как когда-то они морщили нос от самого явления мировой сети… Так что ни завидовать мне ни учиться у меня не стоит 🙂 — и думаю, что невозможно, и непродуктивно: у меня «как случилось, так и получилось»: я выскочил как ошпаренный из науки, как из постели любовницы, которой был страстно увлечен, и вдруг понял, что безумно люблю другую, разве этому стоит завидовать??? Смайл, смайл!!!
Дан Семенович,
ну почему Вы так можете не меняться. Учусь у Вас постоянству.