…………………………………………..
— А, я всегда сходил с ума, — говорил Аркадий. У них в те дни варенье было, клубничное, старику подарили. Марк понемногу стал замечать, что Аркадия многие любят, помогают ему, и он, если может, без громких слов бросается поддержать, и даже однажды выручил какую-то парочку, окруженную хулиганами: втерся в толпу в своем неизменном ватничке, кого похлопал по плечу, кого слегка отпихнул, и понемногу, понемногу вытащил… Он не любил ужинать в одиночестве: как только вечер, стучит с неизменной иронической улыбкой — «кушать подано, господа…»
— Варенье — событие по нашим временам! — радуется Марк.
— Времена как времена, бывает хуже. Впрочем, я даже в лагере выбрал себе занятие, — говорит Аркадий, — воду искал. Вырезал двурогую палочку и, перед начальством, как перед дикарями, то подниму ее, то рогами в землю тычу… Миклухо-Маклай. Только холодно было, против холода оказался я бессилен.
Решили сварить геркулесовую кашу и поливать вареньем, сытно и вкусно.
— Вы так не сварите, как я, — уверяет Аркадий, — надо без лишней воды, к чему нам она…
— Вода нужна… — Марк уныло ему в ответ, он как раз искал чистую воду; с химией дело пошлО, а с водой заминка.
— Знаете, что может пить человек?.. — старик поднял бровь, и пошел плести про болотную и канализационную, про канавы и ручейки, лужи и коровьи следы, росу и медвежью мочу…
— Смотрите — каша. Вдумайтесь — это же идеальная модель творчества. Ворчит, шипит, вздувается, вроде бы толку нуль… и вдруг образуется ма-а-ленькая дырочка — и весь пар моментально в нее! Страсть и сосредоточенность. Такого я почти не видел. Однажды, правда, смотрел, как работал плотник, осетин. Брал полено, начинал мощно, страстно, а по мере приближения к форме остывал, умело прятал страсть, и холодно, цепко вглядывался, с блеском в серых глазах… Вот как надо! Увы, я опоздал, нет больше пару…
— А во мне, наверное, слишком много страсти… и безалаберности: делаю быстрей, чем думаю.
— У вас успехи, но думать не умеете.
— Как! — Марк был возмущен, он только и делал, что думал.
— Думать… это как читать глазами. А вы губами шевелите. Вы, чтобы поверить, должны прочувствовать мысль. Так можно, и даже интересно, но страшно задерживает. Мне это знакомо. Бьешься, как муха в сиропе… Бывает наоборот — музыку слушает, книги читает, уверен, что чувствует, а на деле подкрашенное чувством рассуждение, мысли с придыханием.
— Насчет меня вы ошибаетесь, — сдержанно сказал Марк.
Он не мог согласиться, хотя знал, что логика дается ему с трудом, он устает и раздражается, не доверяя простой цепочке причин и следствий. Его постоянно относит в какие-то углы и закоулки, в поисках загадок и противоречий…
