………
Подруга позвонила поздно вечером.
— Ты завтра на работе?
— Да, с утра.
— Аня, мне нужно встретиться…
Анна жила одна, и подруга иногда пользовалась ее квартирой. В те дни к вечеру дома было уже пусто и тихо, и даже чище обычного. Кровать тщательно застлана. Но коврик перед ней чуть сдвинут… и везде едва уловимо не так, как было.
«Простыни с собой приносит, рюмки трогали… а бутылку, пустую — унесли?.. Подушка лежала не так…»
Все это было неприятно. Хотя что, собственно, произошло? И куда им идти? В гостиницу не пустят — проверяют печати в паспорте. А домой боится приводить. Анна никогда не видела мужа подруги, он был постоянно в разъездах, мифическая личность… а может и нет его вовсе?..
К вечеру этого дня в квартире все было на своих местах — и все чуть-чуть сдвинуто… Занавеска колыхалась — форточку приоткрыли… Не буду больше пускать — неприятно… Пусть ищет другое место. Брось, что тут особенного… Миллионы живут, как умеют. И все-таки не пущу…
Она рассеянно готовила ужин. Чашки отмыты от чайного налета… небось, солью мыла… или содой?.. Да, содой, пакетик переставлен… Значит, они и чай пьют… Сначала или потом?
Она одернула себя — какое тебе дело…
Раздался короткий звонок. Анна открыла — в дверях стоял немолодой человек в синей спецовке, видно, что сразу с работы.
— Здесь живет?.. — он назвал ее.
— Да, это я.
Лицо его исказилось, он грубо оттолкнул ее и вошел, захлопнув дверь ударом каблука.
— Значит, к тебе она ходит… с этим… — он задыхался, ловил воздух синими губами. — Ах ты, тварь!
Он коротко и сильно ударил Анну по лицу грубой ладонью, так, что она отшатнулась и ударилась затылком об стену. Она ничего не могла сказать, и с ужасом смотрела в лицо, которое медленно приближалось к ней. Воспаленные веки, багровые прожилки на желтоватых склерах глаз, темно-красные мясистые уши… Короткими сильными пальцами он схватил ее за плечо — «ах ты, сука!» — и ударил по щеке тыльной стороной кисти, не так сильно, как в первый раз, но гораздо обидней — с презрением.
— Узнаю еще — убью… — и вышел, тяжело хлопнув дверью.
Она долго стояла в передней, потом вошла в ванную и стала мыть лицо холодной водой. Тяжело билось сердце, болью отдавало в плечо, но плакать она не могла. Какая дикая история — мелькнуло у нее в голове… Она долго сидела на кухне, не хотела, боялась войти в комнату — увидеть эти аккуратно положенные подушки.
Мерзость. И дикость… Неизвестно, что лучше…
Постепенно ей становилось легче. Надо забыть, и жить дальше, но она чувствовала, что никогда не забудет.
