11. Стив.
Темно, камень, земляной пол, кое-где капает вода, шорохи… Тому, кто не знает подвал, нужен фонарик, а я по звуку скажу, кто идет, по тени, и в темноте мне спокойней и легче, я знаю, что мои в безопасности. Со временем я не стал видеть лучше, зато чувствую острей, и, думаю, стал ближе к котам, чем к людям. А люди сюда просто так не ходят, заглядывают сантехники по службе, а если застаю других, то они здесь с недобрыми намерениями, это точно. Лучшее, что они могут — кучу наложить, а потом обвинить котов, хуже, если их волнует мех. Дети — их интересует, что внутри у кота… И потому мне никогда нет покоя.
Зову своих длинным свистящим звуком — «с-с-с-с-с…» Какая-то тень, мягкий прыжок, и появляется длинный совершенно черный кот, никакой тебе желтизны и коричневых пятен. Стив. Смотрю, не хромает ли он, я каждый раз смотрю. Правую заднюю собрали из мелких кусочков, кость была размозжена. Пришлось держать его втроем пока дали наркоз, усыпили, сделали разрез… И остановились — кости нет, черно-багровая каша с розовыми крапинками… Но кот не может без ноги, и мы собрали розовую костяную крошку, обломки, слепили мясом и кровяными сгустками, перевязали все это медной проволокой, и зашили. Принесли домой. А время было весеннее, и кот, очнувшись, тут же захотел на улицу, к кошкам. До этого мотоцикла, который сшиб его, у него только-только развернулась любовная история, и ему обязательно нужно договорить. Нога перевязана, поверх повязки штанина, подвязанная на животе, а он скачет на трех ногах и требует свободы! Несколько ночей я уговаривал его, гладил, укладывал к себе на одеяло… Он терпел минут пять, а потом снова к двери, я за ним… Так я выдержал неделю. А потом он сбежал, и я отправился его искать. Вечер, апрельский ливень, молнии — и вдруг отчаянное рычание и визг. Схватились два кота, катаются по земле, дождь сечет их, шерсть прилипла к телу… Один — Вася, наш главный, светло-серый могучий кот, второй… черный, тощий как скелет, но бьется отчаянно и не уступает. Это Стив в своей клетчатой штанине — сипит, отплевывается от льющейся сверху воды, дышит с хрипом, но не сдается. Вася тоже изрядно потрепан. Кое-как разнял их, притащил своего домой. Что же будет с лапой?.. Долго не заживала рана, гной… Я колол его антибиотиками, и нога зажила, стала даже крепче, чем раньше, потому что на месте разбитой кости из обломков вырос большой костяной шар. Крепкая нога, но потеряла былую ловкость и гибкость… А Стив обиделся на меня, за то, что держал его дома, причинял боль, — и ушел к соседям, а потом куда-то стал исчезать и только раз в неделю появлялся на нашем горизонте. Видя меня, он отворачивался и проходил мимо… Много лет он был обижен, не хотел меня узнавать, а я смотрел, как он ходит, и радовался.
Прошли годы, и Стив понемногу стал забывать обиду, и вспомнил все хорошее, что у нас было с ним. Как мы нашли его под телегой…
