ВОСКРЕСНОЕ ЧТИВО

Уважаемые зрители-читатели,
До конца февраля закончится сканирование, вторая половина — с осени, осталось примерно столько же.
Поэтому мне надо перестроиться.
Я думаю, будут два направления.
1. ТЕКСТЫ (из опубликованных на бумаге, но малым тиражом). Рассказ, глава, фрагмент, все равно — под настроение. С иллюстрациями, подберу или подрисую.
2. ФОТОШОП. За основу буду брать или фотографии Ирины Казанской (Трущобы мне ближе всего) или какие-то свои недоделанные работы. Но не машинная графика, а художественная, без засилия стандартных фильтров.
Новой прозы не будет, к осени, может быть, рожу 🙂
Извините, если буду опаздывать с ответами на замечания и вопросы.
………………………………………………….


………………………………
Запись была по ошибке.
Иногда я рисую разных существ, они не обязательно кошки или собаки, или мыши, — может, что-то среднее 🙂
Вот, например:

ЗИНОВИЙ БЕРНШТЕЙН


//////////////////////////////
Однажды Миша Федотов, ленинградский прозаик, прислал мне фотку неизвестного человека в толпе. А мне нужно было создать образ своего Зиновия Бернштейна (кстати, фамилия моей матери, и всего ее рода) Одна глупая женщина сочла это дело «фальсификацией», на самом деле я создал своего героя, наделил его жизнью, и отправил в Перископ на конкурс, и в Тенета. Потом мне стало жаль его, слишком много хамства кругом, и я убрал его в смоленские леса, где он до сих пор живет, пишет понемногу, смотрит телек, выходит на порог своего домика и видит лес до горизонта…
Неплохое место для него я нашел, даже лучше, чем для себя.
А над лицом пришлось потрудиться, натуральный Фотошоп. У Зиновия не было зубов, выбили на допросе, а потом привык, кашка да кашка, для здоровья лучше, он говорит…

С Т В О Л Ы


……………………………
Листва листвой, пришла и ушла, а я больше люблю стволы. В Таллине в парке Кадриорг, если идти со стороны улицы Лейнери… в самом начале парка на углу стоит неохватный дуб, в нем дупло, залитое цементом. К этому дереву меня водил отец, когда мне было четыре. Мы только-только вернулись из эвакуации, 1944 год, еще шла война.
К этому дубу отца водил его отец, мой дед, а деда водил его отец, это было в 70-х, только 19-го века. Это запомнилось мне, главное в жизни не меняется, сначала пытаешься оторваться, пользуясь всемирной суматохой, убежать подальше… а потом возвращаешься, и видишь, как недалеко ушел.

РАЙ


/////////////////////////
А я повторяю — рай: теплая пыль на дорожке, камни теплые развалин, вечный предзакатный час, замкнутость, тишина, забвение… Горячка кончилась, сумерки цивилизации, и, слава Богу, без крови. Не утопия, а идиллия (по мотивам повести «ЛЧК» напечатанной покойным Киром Булычевым в его сборнике «Цех фантастов-91» Можейко взял к себе, хотя отлично видел, что не фантастика, за это я благодарен ему.)


………………………………..
Когда долго смотришь на голланские ветчины-вина, роскошь эту, омара, сползающего с блюда, да так и застывшего… Отвращение. Неверие, хотя до жути красиво. Красота без чувства и мысли вызывает только недоверие…
Тогда смотрю голландские старые рисунки, в них искренность, довольно грязная, беспорядочная жисть, кабачки эти, расстегнутые штаны… И начинаешь понимать, как эти красоты писали: попишет, харкнет, утрется, хлебнет… Припишет лимончик полуободранный, да так, чтобы кожура вилась, вилась…
P.S. Люблю старые вещи братской любовью, оживляю и сочувствую, а фрачность обеденного стола не могу терпеть. Люблю хлам, подтеки, лужи, брошенный столовый инвентарь с засохшими ошметками еды, и чтобы с обеда оставалось, чтобы пришел через окно соседский голодный кот и не спеша вылизал тарелку.

УГОЛЬ


…………………………………………
Художница одна, Райка, толстуха средних лет, писала голых баб, лежащих двухметровых, а потом расписывала им кожу крохотными едва различимыми цветочками, говорят, признак шизы, но я ничего больше не заметил, кроме огромного рта ни на миг не закрывающегося, болтать она, да-а…
Этот рисунок и еще один посмотрела, говорит
— Еврейская графика, откуда у тебя? Больше нет таких…
— Я не нарошно.
— Значит, через руку перешло, генетика дозволяет.
Чуть что, генетика, генетика…

КОТ и ВРЕМЯ


……………………………
А клубок зачем? Не знаю, сам нарисовался.
Но если подумать, наше время как этот клубок, можно шустро его катить и катить, он легко и весело катится. Пока не начинаешь разматывать, раздергивать, искать концы и причины…
А он уже не катится, опутал тебя и запутал.