Пожалуй, меня могла бы привлечь история человека, который, как граф Монте-Кристо… только вернулся в свой Париж, не обнаружив и следа богатств на том острове. История из остросюжетно-детективной стала бы совершенно другой. Собственно, это история Аркадия из романа Вис виталис. Уже не помню, выбросил ли я оттуда эпизод, рассказ прототипа героя… Наверное, выбросил, уж слишком он… продолжить на таком уровне я бы не сумел.
Он приезжает в Москву, чтобы вернуть свои права, а главное — найти людей, знавших его до войны, ценивших его научные достижения — чтобы помогли вернуться к науке. Не удалось ничего. Он отсидел свой срок, а до реабилитации было далеко, 1947 или 1948 год, не помню точно. Никто ему не помог. Кто-то дверь не открыл, кто развел руками, а кто и послал подальше… Зима, ему надо где-то ночевать. Никто из бывших друзей не предложил остаться хотя бы на ночь.
На старом Казанском вокзале в послевоенные годы у одной стены была большая батарея отопления. А за ней, между батареей и стеной щель. И вот он несколько ночей провел в этом узком пространстве, там можно было только стоять или вроде этого, а ноги пристроить на батарее, потому что снизу была щель, и ноги увидели бы проходящие и милиция. Забраться туда тоже было нелегко — улучить момент, чтобы не заметили. И тогда уж не вылезать до утра. Там было жарко, душно, и это было счастьем для этого человека. А рядом ходили люди, смеялись, шутили… ехали куда-то по своим делам… Он был истощен, болен, еле жив, но гораздо больше его мучило унижение…
Поутру он выбирался из своей щели, шел по Институтам, по знакомым — и ничего для себя не находил. Наконец, один не совсем потерявший совесть бывший его сотрудник посоветовал ехать в Сочи, там был какой-то филиал института, обещал позвонить, порекомендовать, но записку написать побоялся.
И не позвонил. Но в Симферополе взяли… лаборантом в медицинский Институт, и это было счастьем.
А дальше — как описано в романе — примерно.
Но этот эпизод — человек, стоящий или висящий за большой батареей на вокзале… Не забывается. И смысла писать об этом нет, или невозможно, или не по моим силам это, потому что литература должна действовать сильней жизненной истории, иначе зачем она… А сильней этого не получается.
Что делать, кому мстить, как жить…
Сейчас бы я не взялся.

Автор: DM

Дан Маркович родился 9 октября 1940 года в Таллине. По первой специальности — биохимик, энзимолог. С середины 70-х годов - художник, автор нескольких сот картин, множества рисунков. Около 20 персональных выставок живописи, графики и фотонатюрмортов. Активно работает в Интернете, создатель (в 1997 г.) литературно-художественного альманаха “Перископ” . Писать прозу начал в 80-е годы. Автор четырех сборников коротких рассказов, эссе, миниатюр (“Здравствуй, муха!”, 1991; “Мамзер”, 1994; “Махнуть хвостом!”, 2008; “Кукисы”, 2010), 11 повестей (“ЛЧК”, “Перебежчик”, “Ант”, “Паоло и Рем”, “Остров”, “Жасмин”, “Белый карлик”, “Предчувствие беды”, “Последний дом”, “Следы у моря”, “Немо”), романа “Vis vitalis”, автобиографического исследования “Монолог о пути”. Лауреат нескольких литературных конкурсов, номинант "Русского Букера 2007". Печатался в журналах "Новый мир", “Нева”, “Крещатик”, “Наша улица” и других. ...................................................................................... .......................................................................................................................................... Dan Markovich was born on the 9th of October 1940, in Tallinn. For many years his occupation was research in biochemistry, the enzyme studies. Since the middle of the 1970ies he turned to painting, and by now is the author of several hundreds of paintings, and a great number of drawings. He had about 20 solo exhibitions, displaying his paintings, drawings, and photo still-lifes. He is an active web-user, and in 1997 started his “Literature and Arts Almanac Periscope”. In the 1980ies he began to write. He has four books of short stories, essays and miniature sketches (“Hello, Fly!” 1991; “Mamzer” 1994; “By the Sweep of the Tail!” 2008; “The Cookies Book” 2010), he wrote eleven short novels (“LBC”, “The Turncoat”, “Ant”, “Paolo and Rem”, “White Dwarf”, “The Island”, “Jasmine”, “The Last Home”, “Footprints on the Seashore”, “Nemo”), one novel “Vis Vitalis”, and an autobiographical study “The Monologue”. He won several literary awards. Some of his works were published by literary magazines “Novy Mir”, “Neva”, “Kreshchatyk”, “Our Street”, and others.

: 5 комментариев

  1. Да, это я конечно удачно выразилась 🙂 Вобщем, я хотела сказать, что мне нравятся люди слегка с сумасшедшинкой, но не до клиники.

  2. Насчет умеренных фанатиков — не знаю, не приходилось видеть :-))

  3. Я как раз скачала эту повесть и собираюсь читать. Подсела на вашу прозу неожиданно:) Думала, вообще больше ничего кроме детектива на ночь читать не буду никогда, и вдруг такой жадный интерес к чтению проснулся, как в юности:)

    Не просто фанатики,а фанатики какого-то дела — да, это мне тоже всегда было интересно. Такие цельные, что не способны на разворот и маневр, просто разобьются в куски. Сама совсем не такая, потому и интересно. Сознательно они движутся, или какой-то неподвластный им импульс внутренний их ведет? Крайние степени, типа Лужина набоковского, раздражают, умеренные — восхищают.

  4. С этим я полностью согласен, меня и раньше трудно было обидеть — увлеченный своими делами, я просто не замечал таких попыток. Относился к подножкам как к кочкам на дороге, Вы же не станете упрекать кочку. Как я теперь понимаю, это еще хуже злило. Но мне не мешало. Но все-таки, я был «при своем деле», в своих интересах, и это помогало. История Аркадия — это история человека, которого лишили главной страсти в жизни. Есть люди, которые после такого удара умеют сманеврировать, найти что-то другое, но это не столько достоинство, сколько черта характера. Меня же всегда интересовали фанатики 🙂 я сам такой, просто несколько больше повезло — жил во время, которое не так уж с ножом к горлу, и не так постоянен как мой герой :-))

  5. Про графа Монте-Кристо я читала и перечитывала все детство и юность. Такое сладкое чувство отмщения и восстановленной справедливости. А потом, вспоминая перед сном свои обиды, сочиняла свое монтекристо. Когда стала постарше, просто ждала, верила, что жизнь устроена справедливо, что рано или поздно все расставит по своим местам. Иногда так и случалось, иногда наоборот. А теперь стало все равно. Все сосредоточилось на своей жизни, своих грехах и нанесенных мной обидах, а к прочему полное нечувствие. Трудно меня стало обидеть:)

Обсуждение закрыто.