……………..
Я тоже не знаю более тонкого и точного определения чем «нравится — не нравится».
Задним числом ИНОГДА можно ЧАСТИЧНО объяснить, почему нравится или нет. НО:
В основе глубинного приятия или неприятия лежат неконтролируемые процессы. Есть свойства предметов искусства, которые прямо «на входе» или пропускают нас дальше или останавливают. Вещь может нам не очень нравиться, но быть «приемлемой», то есть рассматриваться, а бывает, что сразу отвергается — нерассматриваемая. Второе относится, например, к картинкам, прозе или музыке, которые не представляют собой цельное произведение. Мы это чувствуем даже тогда, когда объяснить не можем. С изображениями проще всего — наше первичное восприятие контролирует физиология восприятия. В целостном изображении, НАПРИМЕР, не может быть двух пятен одинаковой силы и притяжения для нас. Если имеются, то изображение распадается («буриданов осёл») и действие его на нас многократно ослабляется. То же, хотя и не так явно, относится к неправильно построенному тексту или к музыкальному произведению. Рискну сказать, что есть общие принципы построения любой творческой вещи, они чувствуются нами интуитивно. Факторов, которые мы учитываем подсознательно столько, и многообразных, что лучше простого интуитивного приятия-неприятия никто еще ничего не придумал.
На узнавании строится приятие многих вещей, например, в музыке. Более сложная глубинная вещь — «внутренний резонанс», он стоит НЕ ТОЛЬКО на сознательном узнавании (дядечка знакомый), но и на огромном массиве наших неясных воспоминаний, личной истории, генетических предрасположений… И так далее.
Все это настолько сложно, и существует в таком переплетении, что всякое «наукообразие» приводит к упрощению. Упрощение — способ действия науки, она строит более-менее приемлемую модель. Это мало что дает нам для понимания восприятия художественной вещи. Примером являются книги некоторых физиков и математиков по искусству, с детальным расмотрением перспектив, очень умными рассуждениями… 🙂
Автор: DM
Дан Маркович родился 9 октября 1940 года в Таллине. По первой специальности — биохимик, энзимолог. С середины 70-х годов - художник, автор нескольких сот картин, множества рисунков. Около 20 персональных выставок живописи, графики и фотонатюрмортов. Активно работает в Интернете, создатель (в 1997 г.) литературно-художественного альманаха “Перископ” . Писать прозу начал в 80-е годы. Автор четырех сборников коротких рассказов, эссе, миниатюр (“Здравствуй, муха!”, 1991; “Мамзер”, 1994; “Махнуть хвостом!”, 2008; “Кукисы”, 2010), 11 повестей (“ЛЧК”, “Перебежчик”, “Ант”, “Паоло и Рем”, “Остров”, “Жасмин”, “Белый карлик”, “Предчувствие беды”, “Последний дом”, “Следы у моря”, “Немо”), романа “Vis vitalis”, автобиографического исследования “Монолог о пути”. Лауреат нескольких литературных конкурсов, номинант "Русского Букера 2007". Печатался в журналах "Новый мир", “Нева”, “Крещатик”, “Наша улица” и других.
......................................................................................
..........................................................................................................................................
Dan Markovich was born on the 9th of October 1940, in Tallinn. For many years his occupation was research in biochemistry, the enzyme studies. Since the middle of the 1970ies he turned to painting, and by now is the author of several hundreds of paintings, and a great number of drawings. He had about 20 solo exhibitions, displaying his paintings, drawings, and photo still-lifes. He is an active web-user, and in 1997 started his “Literature and Arts Almanac Periscope”. In the 1980ies he began to write. He has four books of short stories, essays and miniature sketches (“Hello, Fly!” 1991; “Mamzer” 1994; “By the Sweep of the Tail!” 2008; “The Cookies Book” 2010), he wrote eleven short novels (“LBC”, “The Turncoat”, “Ant”, “Paolo and Rem”, “White Dwarf”, “The Island”, “Jasmine”, “The Last Home”, “Footprints on the Seashore”, “Nemo”), one novel “Vis Vitalis”, and an autobiographical study “The Monologue”. He won several literary awards. Some of his works were published by literary magazines “Novy Mir”, “Neva”, “Kreshchatyk”, “Our Street”, and others.
Посмотреть все записи автора DM
Нет-нет, не удаляйте. Это хорошо проговаривать — разные факторы целостности.
Например, целого нет без «пробела», пустоты, недоговоренности, незаполненности, непрозрачности…
Меняйте название!:)
Очень правильно!!!
Я думаю, мы говорим об очень похожих вещах, просто вкладываем в слова чуть-чуть иные смыслы. Вы противопоставляете творчество искусству. Искусство — рамки, что-то уже сложившееся, искусственное, опора, ремесло, разработанный метод, а творчество — свободный полет, естественность, свобода, «отсутствие опоры, отсутствие искусства».
Для меня творчество — процесс создания «гармоничной вещи». Когда же она состоялась, возникла, то становится предметом искусства. Конечно, если удача — то вне сложившихся рамок, выход из «старого искусства». Но и — никуда не денешься — стоит в одном ряду с другими произведенеиями. Если только «вне рамок» и «свободный полет», то не было бы таких прочных культурных связей, преемственности напрвлений, а только полеты и разрывы. Как ни летаем, а вдруг оказывается, что мы дети своей эпохи и своего культурного наследия. Мне к этому выводу придти было непросто, наверное, сложней, чем многим, кто начинал с учения, со школы рисования — «сначала научусь, а потом буду рисовать как взрослый». Я сразу начал рисовать как мог, ничего не умея вовсе, и только потом начал смотреть, что до меня делали другие, и то весьма неохотно смотреть. Но это слишком большая тема, мы потонем в ней :-))
Мне ближе всех были так наз. — «примитивисты». И я обнаружил, что они дальше всех от меня. Почему? С одной стороны — каждый сам, это правда. И я — сам. Но с другой — я увидел в их работах удивительные совпадения — эти люди во многом изобретали для себя похожие вещи. То есть, начиная вроде бы от полной свободы — они приходили к очень похожим приемам и отношению к изображениям.
Опять большая тема!
То, что Вы называете свободой я называю движением по собственным ассоциациям (возможно). Я вообще не верю в полную свободу. Процесс творчества да, в нем много интуитивного, в нем больше свободы, конечно, но во многом мы все похожи, и оттого из процесса интуитивного-спонтанного во многом и получается резонанс и понимание друг друга. Оно тонкое и очень избирательное, но все-таки есть.
Я не могу поэтому разделить свободу и зависимость, даже в том плане, чтобы сказать, что во мне — мое, а что «отец и мать», а что «зрение эпохи».
Ну, это как скульптор, он же лепит сначала в глине, потом отливает гипсовую вещь, а потом кто-то из этого выливает бронзовую фигуру, и постепенно процесс становится все более искусством и мастерством. Он теряет «черты полета» — да. Но Вы пишете рукой или выстукиваете буквы пальцем, конечно, но Вам хочется книгу — и это уже не полет, а ремесло. Но удивительная способность зрителя-читателя пробиваться через это ремесло — и находить мастера, и его полет тоже.
Итак — не спорю, но не только противопоставление, но и единство, мне кажется.
Re: Не удаляйте, пожалуйста!
Научный вывод, конкретный, всегда можно проверить, и убедиться, что он верен.
И то, чем глубже вывод, тем больше возникает соображений, на которые автор не рассчитывал 🙂
Картина хороша тогда, когда позволяет зрителю, отталкиваясь от изображения, начать путь по своим зрительным и прочим ассоциациям. Я писал здесь о разговоре с моим учителем живописи, Женей Измайловым, художником поразительно тонким, даже камерным, и умеющим выразить свое отношение, что у художников бывает редко. Он рассматривал какой-то портрет, щеку крупным планом — «что Вы видите?» Я говорю — «это еще и как каменистая осыпь при луне…» Он говорит — «вот, это главное — зрительные ассоциации». У меня это осыпь, у другого что-то другое, главное — картина нашла путь ко мне, через мои ассоциации.
С прозой более определенно. С музыкой — более свободно…
Но всегда — свои оттенки смысла.
Дело не в самоцензуре, хотя и это тоже — у меня совсем нет уверенности, что сказанное оригинально 🙂
Дело больше в отношении к журналу, он для меня что-то вроде художественного альманаха.
Но поскольку появились комменты, то, конечно, оставлю.
Да. Все правильно. Внутренний резонанс.
Но по-моему, есть нечто более глубокое, сущностное, значимое в «общении» через искусство.
Это СВОБОДА.
Поэт сказал:
И как ни требовал бы стих
к себе внимания, заботы,
все дело в степени свободы,
которой в нем поэт достиг.
Рискну сказать, что во фразе : «есть общие принципы построения любой творческой вещи» слово «творческой» надо заменить на слово «гармоничной». Вещь не может быть творческой. Творчество- это выход из искусства- из всех критериев, принципов, обусловленности, опыта- в свободное движение, в свободный звук, в свободную линию. И этот выход всегда мгновенен, всегда сейчас, его нельзя строить, продлевать. Хотя творчество происходит как бы «внутри» картины, но искуство для него всего лишь рамка, всего лишь опора, от которой он отталкивается для свободного полета. Сам полет- это отсутствие опоры, отсутствие искусства.
И может быть, единственное оправдание существования искусства ( которое от слова искус, искусственный): возможность умереть для него и родиться для невинности, для чистоты, естественности, для свободы, для творчества.
Конечно, есть разные уровни привлекательности предмета искусства: интересность, познавательность, переживательность, узнаваемость, личностно-генетический резонанс… Все это вызывает удовольствие и , увы, формирует потребность, зависимость, то есть, рабство.
Но Свобода может пробиться через эти уровни к «потребителю» искусства с единственной вестью: Ты не потребитель. Ты Человек и ты Свободен.
Не удаляйте, пожалуйста!
Присоединяюсь к _a_moi_5_kopeek, это очень интересно!
Я тоже иногда задумываюсь над подобными вещами.
Например, всегда был интересно размышлять над тем, что как ни странно, творец может выражать своим произведением что-то свое, а зритель/слушатель/читатель может воспринять это всей душой, но вкладывая в произведение иной (не противоположный, а именно иной) смысл. Читаешь иногда какие-то критические статьи, и думаешь: «Ах вот, как надо было это понимать! А мне это о другом говорило, о том, что мне ближе…» Но могут ли здесь применяться такие суровые критерии, как «надо» и «не надо»? Или трактовка произведения должна быть всегда однозначна?
Почему временная?
Стоит ли такое удалять?
Очень ведь тонкое наблюдение. И справедливое.
Хотя, возможно, всё дело в том, что оно мне… НРАВИТСЯ 🙂