***
Нет, дом не совсем мой — большой многоквартирный. Моя квартира на первом этаже. Окна в сторону реки и на восход. Так что в середине дня у меня темновато, солнце на другую сторону переползает. К тому же деревья заслоняют свет. Но я не против, наблюдаю, как растут. Когда-то я их сажал, ростом с меня были. Добрались за эти годы до пятого этажа. Две березы, и рябина, та пониже.
Кроме меня, возле дома целыми днями никого. Остальные?.. Большинство где-то пропадает. Они, правда, считают, что это я пропал. Я чуть-чуть преувеличиваю, шучу. Если всерьез, в последнее дни большинство — это я. Раньше? Народу много было. Раньше — да, движение, надежды… появлялись люди интересные. Теперь редко, и они мои гости все, как вы.
Можно ли столько вытерпеть, на одном-то месте?.. Не только вы, многие интересовались. Не люблю отвечать, почти все собственный ответ имеют. Для них этот вопрос — вежливое несогласие, неодобрение даже. Не всегда?.. Вы мне нравитесь, я отвечу. Да, раньше тянуло в неизвестную сторону. А потом понял, в неподвижной жизни больше хорошего. Но разве это объяснишь бегущему мимо человеку…
Так что обычно оставляю без ответа, только улыбаюсь, развожу руками…
Но пришло время рассказать.
Иду и почти не смотрю кругом. Нет, краем глаза то и дело поглядываю — сегодня все на месте… И дальше иду. А новое вижу спиной, глаза тут ни при чем. Смеюсь, очень нужны глаза. И ноги, ведь я каждый день вдоль и поперек обхожу свою землю. Если старательно делать, не так уж мало получается. Если вникать в положение вещей.
В длину моя земля, от реки до лиственниц — пятьсот тридцать метров. В ширину… Как считать, мой овраг или не мой?.. Если мой, то двести тридцать в ширину. Две дороги, старая и новая. Новую не люблю, но она в центре, не выкинешь никуда. Я все это нарисовал, вот здесь. В начале карта вам понадобится, потом освоитесь.
Если долго живешь на одном месте, оно тебя начинает узнавать. И защищать будет. От хаоса жизни. Не понимаю, как без этой защиты жить… Никогда не понимал. То ли в детстве неправильно учили, то ли от рождения глаза не в ту сторону смотрят…
А теперь иногда думаю, непонимание полезно. Без него жизнь в проходной двор превратится. Только про себя говорю?.. Вы правы, про кого же еще… Генка, не спорь со мной! Иногда он появляется, сует длинный нос, куда не следует. Понимаешь, забываю, что нет его…
Нет, не могу сказать, что не свою жизнь прожил. Отчего же тоскую? Это другое… Говорят, национальная черта. Но об это сам черт ногу сломит.
Смысл жизни как новогодний подарок. В коробочке, цветастой ленточкой перевязана. Развяжешь, откроешь, там в ярко-красной фольге лежит… Довольно большой пакетик. Под первым слоем еще два наверчены, уже обычная фольга, от шоколада… Потом еще бумажка, без цвета, но вощаная. Мама постаралась, с любовью заворачивала. Потом простецкая, серая, посылочная, зато прочная. И, наконец, последняя, хитрая бумажка — полупрозрачная…
Оказывается, внутри крошечный орешек. Вкусный, но малюсенький… на один зуб!..
Я всегда радовался ему. Вырос, потом много было подарков мне подложено. Но уже без любви, иногда с насмешкой, а то и со злобой тайной, или злорадством. Развертываешь, стараешься… там ничего! И тут же смех за спиной.
Ну, чего ты разохался… да ладно… Как случилось, так и получилось…
Генка эти слова не выносил — «все тебе ладно…»
Зря вспомнил про елку, только расстроился. В жизни почти все шелуха. А сколько времени и сил на разворачивание уходит… Но если подумать, на что его, время, тратить? Что жалеть, я не устроен был для вечности, не рассчитали меня на постоянное блаженство…
— Опять ёрничаешь, — Гена упрекает меня, — подумай про время. А ты все о своем куске земли…
Нет, не все! Иногда увлекаюсь общими делами, странствую по городам и странам. В мечтах. Но всегда возвращаюсь на свое немое поле. Есть у меня такое место. Всю землю перемесили, испоганили цементными холмиками, нашлепками, вкопали огромные столбы, бетон с железом… Вся она в ямах, канавах… В грязь превратили — и бросили.
Я думал — все, погибла земля… Прошло несколько лет, смотрю, понемногу оживает, зашевелилась… А потом назло всем заросла двухметровой травой, и в ней крошечные цветочки, голубые… Я хожу по краю и радуюсь.
Да, только сюда стремлюсь, здесь во мне нуждаются. Бывает, в ужасе просыпаюсь, видел сон — лежу без внимания ко всему миру, остываю… И вся моя земля тут же начинает прозябать, везде запустение и страх!.. Ну, ладно, — запустение, это не смерть — запустение, даже наоборот. Другое страшно — ждут, зовут, надеются — а меня нет и нет…
Это не могу перенести.
Не бойтесь, ребята, с вами я!
Если сделать ничего не можешь, остается вместе со своими быть. Я не говорю — умереть вместе, такие обещания нельзя давать. Вместе оставаться. Это я могу.
Не так уж много?
Вы правы, всего пятьсот на двести тридцать, полоска земли, мои друзья все здесь. Я имею в виду коренных жителей. Оказалось, это и есть мое место. На старости лет понял — двести тридцать на пятьсот… Не так уж и мало. Остальное не охватить, не перешагать. Что понимаю и люблю, то мое.
Значит, овраг тоже мой, двести тридцать я заслужил, стараюсь. Но иногда сил не хватает. Тут в сущности ничего не исправишь. Иногда помогаешь, да… Но главное — внимание. Оказывается, это немало, если ежедневно. Но иногда недостаточно. И тогда страшновато становится. Но если разобраться, жить везде опасно. Так что я лучше на своей земле побуду.
Это у меня вместо вступления — несколько слов.
Еще не заснули?..
………………….
(если не заснули — «продолжение следует…»)
«ПОСЛЕДНИЙ ДОМ » (2): 2 комментария
Обсуждение закрыто.
Ладно, значит, продолжу.
ГЛАВНОЕ ЧУВСТВО… СЕСЛИ ОНО ЕСТЬ — НЕ УСНЕШЬ. оЧЕНЬ ЗДОРОВО, ЧТО ЕСТЬ ТАКОЙ родной кусок(простите за капс лок)