/////////////////////////////////////////////////////
11. Стив.
Темно, камень, земляной пол, кое-где капает вода, шорохи… Тому, кто не знает подвал, нужен фонарик, а я по звуку скажу, кто идет, по тени, и в темноте мне спокойней и легче, я знаю, что мои в безопасности. Со временем я не стал видеть лучше, зато чувствую острей, и, думаю, стал ближе к котам, чем к людям. А люди сюда просто так не ходят, заглядывают сантехники по службе, а если застаю других, то с недобрыми намерениями, это точно. Лучшее, что они могут — кучу наложить, а потом обвинить котов, хуже, если их волнует мех. Дети — их интересует, что внутри у кота… И потому мне никогда нет покоя.
Зову своих длинным свистящим звуком — «с-с-с-с-с…» Какая-то тень, мягкий прыжок, и появляется длинный совершенно черный кот, никакой тебе желтизны и коричневых пятен. Стив. Смотрю, не хромает ли он, я каждый раз смотрю. Правую заднюю собрали из мелких кусочков, кость была размозжена. Пришлось держать его втроем пока дали наркоз, усыпили, сделали разрез… И остановились — кости нет, черно-багровая каша с розовыми крапинками… Но кот не может без ноги, и мы собрали розовую костяную крошку, обломки, слепили мясом и кровяными сгустками, перевязали все это медной проволокой, и зашили. Принесли домой. А время было весеннее, и кот, очнувшись, тут же захотел на улицу, к кошкам. До этого мотоцикла, который сшиб его, у него только-только развернулась любовная история, и ему обязательно нужно договорить. Нога перевязана, поверх повязки штанина, подвязанная на животе, а он скачет на трех ногах и требует свободы! Несколько ночей я уговаривал его, гладил, укладывал к себе на одеяло… Он терпел минут пять, а потом снова к двери, я за ним… Так я выдержал неделю. А потом он сбежал, и я отправился его искать. Вечер, апрельский ливень, молнии — и вдруг отчаянное рычание и визг. Схватились два кота, катаются по земле, дождь сечет их, шерсть прилипла к телу… Один — Вася, наш главный, светло-серый могучий кот, второй… черный, тощий как скелет, но бьется отчаянно и не уступает. Это Стив в своей клетчатой штанине — сипит, отплевывается от льющейся сверху воды, дышит с хрипом, но не сдается. Вася тоже изрядно потрепан. Кое-как разнял их, притащил своего домой. Что же будет с лапой?.. Долго не заживала рана, гной… Я колол его антибиотиками, и нога зажила, стала даже крепче, чем раньше, потому что на месте разбитой кости из обломков вырос большой костяной шар. Крепкая нога, но потеряла былую ловкость и гибкость… А Стив обиделся на меня, за то, что держал его дома, причинял боль, — и ушел к соседям, а потом куда-то стал исчезать и только раз в неделю появлялся на нашем горизонте. Видя меня, он отворачивался и проходил мимо… Много лет он был обижен, не хотел меня узнавать, а я смотрел, как он ходит, и радовался.
Прошли годы, и Стив понемногу стал забывать обиду, и вспомнил все хорошее, что у нас было с ним. Как мы нашли его под телегой…
………………………………..
12. Как я познакомился со Стивом.
Как-то ночью в мае, при свете полной луны я искал Клауса и увидел недалеко от оврага черного кота. Я позвал его, уверенный, что это Клаус, а он молча стал удаляться, не спеша, но и не подпуская к себе. Я шел за ним, недоумевая, отчего это Клаус решил меня подразнить… И вдруг кот исчез, нырнул в трансформаторную будку. Ничего не поняв, я отправился домой. На следующий вечер я снова увидел того кота, но тут уж разглядел, что это не Клаус, а какой-то новый молодой зверь. Жил он не в будке, а рядом с ней, под остовом разбитого грузовика, нашел там небольшую ступеньку или уступчик, удобное и незаметное место для ночевки. В теплое время, конечно. Откуда взялся этот кот, я не знал. Я принялся кормить его, и он быстро привык ко мне, зовешь — и выскакивает из-под машины, галопом бежит навстречу… Как сейчас вижу молодого Стива, как быстро он бегал, и радовался, что видит меня. От частых посещений трансформаторной будки — там он спасался зимой от ледяных ветров — у него были сожжены подушечки на лапах. Лечили… Потом эта история с ногой.
Поела Алиса, поела Люська, и вот они, подружки, сидят рядышком, обе серенькие с рыжиной. Люська только недавно перестала сосать Алису, хотя девке два года! У Алисы были новые котята, и Люська ревновала, оттесняла малышей и сама сосала мать. Я ругал ее и оттаскивал силой, а она возмущалась. До сих пор иногда пытается… В сумерках я часто путаю их, пока не разгляжу хвосты: у Люськи пушистый длинный хвост, а у Алисы… сами знаете.
Стив попробовал сегодняшнюю нашу еду, презрительно сощурился — и к двери. Попробуй его не выпустить — он шипит, рычит и успокоится только, если путь свободен. И уходит не оглянувшись. А вот Клауса сегодня не было. Завтра день начнется с него, он главный у меня кот, советчик мой.
………………………………………….
13. Клаус — Белоусов, суперкот.
Утром пять градусов выше нуля, листья светятся каждый своим светом. Снова встречает меня троица молодых. Первый, конечно, Макс. Вылезает из своей кучи, потягивается, стряхивает с клочковатой шерсти листья… Каждый день пытаюсь вырывать из него клочья, он грозит кривым зубом, но не цапает меня… Вот Люська, она по утрам голодна, орет, и трясет пушистым хвостом как заправский кот, толкает Макса, и они соревнуются, кто первый впереди меня. Вот и Хрюша, снова спрыгивает с козырька, брякается об асфальт, подбегает и долго объясняет, как ждал меня, и что приходил Серый, а он показал ему кузькину мать… Затаился, наверное, и наблюдал, как тот расхаживает по кухне… Молодые все в сборе. А дома в дверях меня встречает старина Клаус, или, как я его уважительно называю, Клаус-Белоусов, суперкот.
Это звание легко не дается. Первый мой суперкот Феликс многому меня научил, например, высокомерию по отношению к мелочам жизни, и стойкости к передрягам, которых у нас хватало. Но о Феликсе еще будет время поговорить.
Клаус большой темно-коричневый кот. У него круглые желтые глаза, ясные и наивные. Он притворяется наивным, а на самом деле хитер, настойчив, и коварен, если его обидеть. Ничего не забывает. Он никогда не воюет из-за мелочей, но если уж становится на тропу войны, то берегись… У него очень длинный и толстый белый ус — единственный, и отрастает до большой длины. Без уса он не был бы таким хитрым и мудрым, я думаю. Поэтому у него второе имя — Белоусов. Он такого же роста как Стив, самый большой мой кот, но чуть короче его. И таких же объемов, как Серый, но чуть ниже Серого. Но он славен не ростом, силой или быстротой. Он известен умом, памятью и осторожностью, которая сочетается со смелостью. Он долго обдумывает, а потом моментально действует. Вот такой он — суперкот Клаус.
Он, оказывается, тоже ночевал дома, слышал и видел с балкона, что я иду, как прыгает, голосит Хрюша, и Макс вылезает из своей кучи, и Люська крутится вокруг меня, пронзительно пищит… Он не тронулся с места, понимая, что нет смысла суетится, я ведь сейчас иду наверх, зачем тревожить старые кости?.. А кости, действительно…
Много лет прошло, а я помню в мелочах этот день. Ему было около года… как Шурику… Я ходил сюда еще другими путями, по улицам города, подходил к нашим домам со стороны оврага — там, где мостик. И увидел, что какой-то черный перебежал дорогу и пропал в высокой траве. Он странно бежал, быстро, но с согнутыми ногами, так, что брюхо волочилось по земле… С тяжелым чувством я поспешил туда, и нашел Клауса. Он лежал, подняв голову, как будто отдыхая, и смотрел на меня, но с места не сдвинулся. Я наклонился, чтобы поднять его — и почувствовал, что он повисает у меня в руках, как тряпочка. И тут он закричал… Я принес его, положил на диван. Позвоночник… Он смотрел на меня и тяжело дышал, но страха в глазах не было. А я плакал, и так мы просидели долго, я ничего сделать не мог. Недавно умер мой Феликс, а ко мне пришел, неизвестно откуда, молодой черный котик, как будто хотел заменить старого друга. Я верил, что это Феликс вернулся ко мне.
Потом он сполз с дивана и, выгнув спину, сгорбившись, поковылял в ванную, в темный угол, а я шел за ним и не знал, то ли взять его на руки, то ли оставить в покое… Попытался поднять, но он заворчал — я сам… Таким он и остался — все сам да сам!
Повезло — он выжил, и стал большим лохматым котом с перебитым ухом и отчаянными желтыми глазищами. А у меня появлялись, крутились вокруг все новые и новые, голодные, усталые, больные… И Клаус отчаянно ревновал, завидовал тем, кто сидел на коленях. И только когда кругом никого, и тишина, — он прыгает ко мне, долго смотрит в лицо, приблизившись так, что чувствую его дыхание, вижу все шрамы и царапины, и сморщенный кусочек левого уха… Он укладывается и урчит так громко, пронзительно, даже визгливо, что у меня звенит в ушах.
Так вот, Клаус… Сегодня он снисходительно смотрел, как я разворачивал свой нищенский кулек — остатки жареной картошки, кусочек творога. Он и не подошел, в то время как свора молодых рвала и метала, отчаянно толкая друг друга. Клаус умеет находить еду. Он самый умелый помоечник: никто не может так глубоко раскопать, найти лакомый кусочек, например, остатки копченой колбасы, которая, оказывается, не перевелась, а просто исчезла с моего горизонта.
Сзади шорох, и из ванной комнаты вылезает Алиса. Поперек ванны фанерка, на ней она ночевала, в теплоте и темноте. Я тут же бросился получше устраивать ее место, бросил на фанерку теплую тряпку. Она заинтересовалась, прыгнула, стала нюхать… Тряпочка ей понравилась, и не обращая внимания на картошку, она устроилась дальше спать.
И с едой сегодня особенно повезло — соседка, единственная не злобная, принесла вермишелевого супа со свиными корочками, очень аппетитными. Коты обожают вермишель, лапшу и прочие продукты из муки, особенно, если в мясном супе! Суп прокис, но это не помешало нам. Получился праздник. И я вспомнил, что день рождения у меня, 66 лет. И еще один подарок! — на кровати, где я сижу и печатаю эти заметки, спит Стив. Все это время он и не шелохнулся. Осень, старые коты долго спят, накапливают жирок… Я взгромоздился рядом с ним, он чуть подвинулся, а потом прижался к моему боку. Во сне он простил меня, а наяву еще помнил свои мучения. Он медленно, постепенно приближается ко мне, иногда позволяет себя потрогать, мурлычет, когда глажу… А вот Серый не умеет мурлыкать. Я вспомнил Серого недаром, ведь он когда-то домашний был.
Теперь Стив рядом, Алиса в ванной комнате, Хрюша пытался поспорить с печатной машинкой, что гремит на коленях, но плюнул, отметил все углы комнаты, несмотря на мои просьбы и угрозы, и убежал на балкон. А вот и Костик… Есть у меня еще один кот.
…………………………………………….
14. Костик — Константин.
Костик умирал в подвале от голода. Это странное явление, и страшное — рядом бродят взрослые толстые коты, обжираются на помойках, находят еду везде, даже под окнами, ходят из нашего дома в девятый и гораздо дальше, через овраг в город… а эти, слабые, неокрепшие, умирают, не добравшись до миски с едой. Их отгоняют сильные, а потом они уже так боятся, что и не подходят, а искать еду не умеют еще. Костик ходил и шатался, позвоночник с лапами, он появлялся из темноты, капелька тени, его сдувало ветерком из окон и дверей, он ничего уже не понимал, только отчаянный звериный инстинкт заставлял его подниматься, ходить, убегать от врагов… Месяца два я кормил его отдельно, отпихивал всех взрослых, и он понемногу отошел. А потом заболел странной болезнью, ею болели все молодые коты. У них подводили задние ноги — заплетались, и коты двигались словно пьяницы после хорошей дозы. Никто не умер тогда, и Костик тоже выжил, недаром я старался. Когда он поправился, то убежал в девятый, там сгорбленная старуха подкармливает всех, кто приходит, и он у нее кормился до осени, а потом перебежал обратно ко мне. Появился, и я с трудом узнал его — молодой красавчик с томным взглядом. Но это был он, весь серый, а на задних ногах два продолговатых пятна, словно темные подследники надеты. И еще, я знал один его секрет, но об этом позже… В девятом коты добрей, кошек больше, овраг ближе, а главное, подвал теплей… и тише, потому что на двери железная решетка, на северном входе, а про южный, открытый, знают одни старухи да я, и никто туда зря не ходит. Но все-таки Костик вернулся — старуха кормит скудно, а он вырос, ему стало не хватать еды. И он вспомнил про меня, как я его спасал… Здесь у него появились друзья.
Первым другом Костика стал Клаус. Это была забавная пара — большой, лохматый и толстый пожилой кот и тоненький юный Костик, они всегда были рядом. Костик всегда искал Клауса, и тот вечно оглядывался, идет ли Костя… Кто еще мог выхватить кусок мяса из-под носа у Клауса?.. Потом слегка разошлись их пути. У Клауса тогда было много любовных дел, а Костика не интересовали кошки. Но зато появился новый друг, Макс. Его тоже не волновали кошки, он был еще молодой, к тому же слегка недоразвитый. Теперь они самые верные друзья, и не только друзья, но об этом позже.
Значит, Костик пришел и устроился рядом со мной, Стив справа, а он слева… Третьим другом Костика стала Люська, веселая кошка, и умница.
………………………………………………….
15. Как приходят кошки…
Люська сегодня сразу убежала, ей теперь нравится Серый, потащилась искать. Я рад, что замешан наш кот, ходить недалеко, а то она последнее время увлекалась чужаками — то возникнет лохматый перс, детсадовский аристократ, то голубоватый из седьмого дома, а это черт знает где… на высоких ногах, с фиолетовыми наглыми глазами… Шлюха с восьми месяцев, что поделаешь. В пять она уже освоилась на балконе, нашла щель в углу и вылезла на козырек, а через несколько дней наблюдений одолела общий путь вниз. А вот наверх… Трудней всего возвращаться. И эта малолетка придумала самый головокружительный способ — она поднималась по кирпичной стене, цепляясь коготками за выемки меж кирпичей, где поменьше цемента. Фокус Люськи никто повторить не решается — карабкаться по голому кирпичу!.. Новичкам и дилетантам сначала везет, я знаю это по живописи… Но она не остановилась на достигнутом, обнаружила еще один путь, но тут уж судьба усмехнулась — так прыгали до нее почти все. Балкон первого этажа, под нашим, застеклен, но по краю окна снаружи проложена доска, или карниз, сантиметров десять шириной, вполне достаточно для кошки. Трудней всего достичь этого балкона, до него около двух метров. Самый простой вариант таков — сильный толчок от земли, второй, промежуточный, от гофрированной жести, которой заделаны балконы, и вы на этом карнизе, а дальше проще — прыжок на козырек мусоропровода, около метра, а с козырька ко мне на балкон, через узкую дыру, на этом этапе есть свои тонкости, но они понятны только котам, в общем, пустяковое дело.
А вот Алиса приходит не так. Ей сразу не одолеть высокий балкон первого этажа, и она нашла сбоку уступчик шириной в полкирпича, прыгает на него, отдыхает, вторым прыжком кое-как достигает карниза, о котором я говорил, отчаянно цепляется за него лапами и выкарабкивается наверх. Смотреть на ее прыжок и барахтанье я не в силах… Два года тому назад именно по этому пути она тащила ко мне трех котят, одного за другим, и не крошечных, а месячных, и крупных. Что мне было делать… Я примирился, и вот, выросла Люська, шальная, беспутная кошка, но живая, живая. А Шурик?.. А третий, гигант, сраженный рисовой кашей?.. Кому-то повезло, кому-то нет, это несправедливо. В гробу я видал борьбу за выживание, у меня на нее длиннющий зуб, как у нашего Макса.
……………………………………..
