Из повести «ЖАСМИН»

Через два дня новое событие. Проснулся поздно, сестра говорит, к тебе снова соседка приходила, жасмин с балкона исчез. Откуда зимой жасмин… и разве можно цветы на балконе оставлять, в такие холода…
В мороз цветы на улице не выживут, но я понял, не цветы пропали.
Ужас меня охватил, куда он со своими ногами поползет… Если б люди кругом были, люди, Малов, то ничего особенного, больной зверь, помоги, накорми, дай тепло… А я не знаю уже теперь, кто рядом, вижу, люди отдельные живут, вот ты, Ольга, еще немного, например, случайный человек спас… а остальные — месиво злобное, что ли?..
Никогда так не думал, Малов, или от себя скрывал, не знаю, только эти мысли меня убивают, объясни, помоги…
К обеду еще раз она приплелась, Ольга, говорит:
— Исчез вчера твой дьявол, решетку выломал, вывалился на свободу. Под балконом большая яма в снегу, видно долго лежал, и исчез, нет его нигде возле дома.
Она ушла, я лежу, слезы текут за уши мне. Малов, Малов, зачем ты уехал, сейчас бы ты Жасмину помог. Как он со своими ногами, ползет где-то…
И в этот момент что-то во мне сломалось, друг. Я плакать мигом перестал, говорю сестре:
— Позови дежурного врача. А она мне:
— Она одна, вас много.
Тогда я сказал:
— Зови, иначе встану и уйду.
Была суббота, она не зовет:
— Одна на всю больницу, есть тяжелые, а у тебя нет видимых причин.
Кончилось мое терпение к этой жизни, чувствую, не хочу больше так жить!
Стал биться на кровати, кричать… наконец, сел, ноги спустил на пол, мне за себя все равно стало, пусть умру, ерунда по сравнению с этой болью — чувствовать все время, как ему больно, страшно — ползти среди врагов, среди чужих, куда, зачем?.. И ты, Малов, если умер, никогда не прощу, никогда! значит подвел меня, и всех наших, ты не мог так поступить!..
Испугались, позвали дежурного врача.
Она двоечница, я сразу понял, от нее заношенным страхом пахнет, только б ничего не случилось, — «утром придет хирург, который оперировал, пусть отвечает…»
Утром, это завтра, а день только в разгаре!.. Глубоко в спине глухая утробная боль, предупреждает. Отчаяние охватило, как же я спасу Жасмина, если умру… А как спасу, если останусь?..
— Зови, говорю, настоящего врача, моего хирурга, пусть едет, мне надо, время дорого.
Она мнется, плечами пожимает, нет оснований, говорит.
— Тогда я встану, встану и уйду…
И снова сажусь, перед глазами темные ленты крутятся. Все-таки встал, она испугалась, немедленно ложитесь, говорит, я сейчас, сейчас…

***
Прошел, наверное, час, возвращается с суровым дядей огромного роста, лет шестьдесят ему, глаза заспаны. Раньше я бы оробел, а теперь совсем другой человек за меня говорит.
— Дай одежду, уйду.
— У тебя сотрясение мозга, пусть небольшое, отлежишься, но… У тебя сильный порез на руке или укус. И главное, у тебя ушиблена почка, только несколько дней, как зашил.
— Дай одежду, а нет, все равно не удержите.
Аркадий Петрович его зовут, он смотрит на меня, видит мое лицо… Смотрит, понимаешь, смотрит на меня, что-то видит, а это редко бывает, Малов, я понял.
— Ты, парень, совсем дурак, что ли?..
Но уже знает, надо поговорить, сел, закурил, это в палате запрещено, но остальных не было, они в коридоре телек смотрят. Он покурил, все смотрит на меня, потом окурок зажал пальцами, сунул в карман халата, и говорит:
— Расскажи по-человечески, зачем тебе….
Мне трудно было, чужому как это понять, и я долго говорил.
Он слушал, наверное, час прошел, потом вдруг говорит:
— Хватит, убирайся, болван, сам себе смерти ищешь… Слушай напоследок внимательно. У людей две почки обычно трудятся, а у тебя одна, вторая болтается сморщенная, это с рождения или в детстве болел. А та, что здоровая, ранена была, от удара у нее капсула, ну, оболочка разорвалась. Я починил, но работает плохо еще, вяло, бережно с ней надо обращаться, пока вся кровь и слизь из нее не отойдет. А отойдет, значит оклемалась, и ты выжил. И я должен за тобой наблюдать. Но ты ведь все равно убежишь, из окна выпрыгнешь, а это почке ни к чему, так что иди, но осторожно живи, ясно?.. Отпустить не могу, но глаза закрою, а ты убегай. И одежду выдать не могу, телогрейку дам, сапоги, санитара нашего амуниция, он болеет, потом занесешь… Откуда ты взялся, я думал, таких дураков уже на свете нет. Смотри, не подведи, понял, если помрешь, мне худо будет, я себе этого не прощу.
У, он мне на плечи насел своими тяжелыми словами… Но я выдержал, и говорю ему:
— Обещаю тебе, я всех спасу и жив останусь, я должен.
— Ах ты, живая душа, — он говорит, это я тебе должен, ты сам не понимаешь, за что… Ну, иди, иди… А рисуночки свои оставь, я их себе возьму.
Там всего было два, так, набросал от тоски, нацарапал, цветок один, и свое лицо, оно с кривым подбородком, и глаза разные.
— Бери, конечно, хочешь, еще принесу…
— Нет, — он говорит, — не разбазаривай себя, Саша, и вообще… береги…
И несколько советов дал, ну, медицинских, очень пригодились, очень.

Автор: DM

Дан Маркович родился 9 октября 1940 года в Таллине. По первой специальности — биохимик, энзимолог. С середины 70-х годов - художник, автор нескольких сот картин, множества рисунков. Около 20 персональных выставок живописи, графики и фотонатюрмортов. Активно работает в Интернете, создатель (в 1997 г.) литературно-художественного альманаха “Перископ” . Писать прозу начал в 80-е годы. Автор четырех сборников коротких рассказов, эссе, миниатюр (“Здравствуй, муха!”, 1991; “Мамзер”, 1994; “Махнуть хвостом!”, 2008; “Кукисы”, 2010), 11 повестей (“ЛЧК”, “Перебежчик”, “Ант”, “Паоло и Рем”, “Остров”, “Жасмин”, “Белый карлик”, “Предчувствие беды”, “Последний дом”, “Следы у моря”, “Немо”), романа “Vis vitalis”, автобиографического исследования “Монолог о пути”. Лауреат нескольких литературных конкурсов, номинант "Русского Букера 2007". Печатался в журналах "Новый мир", “Нева”, “Крещатик”, “Наша улица” и других. ...................................................................................... .......................................................................................................................................... Dan Markovich was born on the 9th of October 1940, in Tallinn. For many years his occupation was research in biochemistry, the enzyme studies. Since the middle of the 1970ies he turned to painting, and by now is the author of several hundreds of paintings, and a great number of drawings. He had about 20 solo exhibitions, displaying his paintings, drawings, and photo still-lifes. He is an active web-user, and in 1997 started his “Literature and Arts Almanac Periscope”. In the 1980ies he began to write. He has four books of short stories, essays and miniature sketches (“Hello, Fly!” 1991; “Mamzer” 1994; “By the Sweep of the Tail!” 2008; “The Cookies Book” 2010), he wrote eleven short novels (“LBC”, “The Turncoat”, “Ant”, “Paolo and Rem”, “White Dwarf”, “The Island”, “Jasmine”, “The Last Home”, “Footprints on the Seashore”, “Nemo”), one novel “Vis Vitalis”, and an autobiographical study “The Monologue”. He won several literary awards. Some of his works were published by literary magazines “Novy Mir”, “Neva”, “Kreshchatyk”, “Our Street”, and others.