…………………….
Перед кухонным окном, оно на север, на реку смотрит, растут десятка два сосенок, дятел сюда прилетал из леса. К осени появлялся, не раньше. Когда был жив Феликс, я про дятла узнавал в тот же день, потому что провожал кота после ужина. Феликс шел на вечерний моцион, всегда мимо этих деревьев проходил. И я слышал твердый стук и шорох, летели чешуйки от ствола, кусочки коры… Тот дятел необычный был, я его отличал — что-то с крылом. Правое хуже складывалось, слегка кривоват. Но ему не мешало, летал как все. Дятлу важно крепкую голову иметь, и ноги сильные… Он поглядывал на нас, я заметил. Феликс когти точил здесь, становится на задние лапы, вытягивается стрункой… когти высоко доставали. Скребет кору, щепочки летят… а сам посматривает на дятла, а тот — на кота.
Привет — привет… Друзья.
Я видел, потом дятел спускается по стволу, исследует царапины от кошачьих лап, нет ли в них живой еды.
* * *
Каждый человек, зверь и куст должны оставаться на своей земле, это мое главное правило. Оно редко выполняется. Но если разобраться, таких правил немало, которые не исполняются. Они как мечта, как нужно жить, и не живет никто. Но каждый в отдельности способен выполнить свое небольшое правило. Вот я, хранитель памяти обо всех живых на клочке земли, островке в чуждом океане.
Мы не выбираем, что храним — как получится. Гена говорит — «никому не нужно теперь… » Он прав, память не складывается, не умножается, она как звук, который… я слышал как-то… рождается на пластинке под иглой…
Слышно тому, кто близко.
Я про Валю-медсестру хотел рассказать, а потом засомневался, друг ли она мне.
Ни разу не говорил с ней, хотя видел, как растет, ходит на работу, гуляет с ребенком… старится… и так тридцать лет.
Я помню, в начале, иду вдоль старой дороги к магазину, встречаю ее каждый день. Девочка лет пятнадцати, все время улыбается. Худенькая, светлые волосы, довольно высокая… Потом исчезла на несколько лет, наверное, поехала учиться. Снова встречается, вижу, что старше, пополнела, подурнела… Лица у наших обычно озабоченные, не улыбаются без причин. И она — печальная…
Так несколько лет ходила мимо. Она меня, кажется, узнавала, взглянет, пройдет. Я думаю, был для нее привычным предметом, постарше ее человек, ничего интересного во мне.
Потом снова исчезла, а появилась с ребенком в коляске. Мужа не видел, наверное, не было. Потом мальчик вырос, куда-то исчез, говорят, посадили его. Потом другие неприятности текущей жизни…
Как-то очнулся, ясный день, навстречу мне старуха идет.
Неожиданно случилось. Подлость времени. По себе не замечаешь, по другим видно.
Я Генке много раз говорил о ней. Смеется — «познакомься, что же это… не говорил ни разу… а еще друзья… »
Зачем знакомиться, что я ей скажу…
Однажды сказали, хоронят Валю. Я спросил, какую, даже не знал фамилию. Мне рассказали, и я понял, это ее всю жизнь встречал. Пошел.
Она. Застенчивое лицо в пышном тряпье, которое суют им в ящик. Обострились следы времени, но узнал. Мне при жизни-то не о чем было говорить с ней, а теперь и подавно. И все равно смотрел, вспоминал. Человек все время рядом был, я ее знал, и она меня тоже. Я догадывался по взглядам. Я был для нее… как дерево или куст на дороге, который всегда здесь, от этого спокойней на душе. И жизнь не кажется такой чужой.
Спасибо. Я не особо стараюсь его вести, журнал-то, так, знаете, по настроению. «Блогером» уж точно себя назвать не могу.
А книги… Вот тут у меня ещё «на раёне» книжный магазин есть с букинистическим отделом. Так люди, когда не успевают отдать книжки туда (рано закрывается), кладут их на цоколь возле двери. Вроде подкидывают, как детей или котят. Я иду вечером мимо, просматриваю, что надо — беру. Однажды зашёл в магазин, пока был открыт, спросил: «Должен ли я вам что-нибудь за те книги, что ночью брал?» Сказали — нет, мол, спасибо, что берёте. Нормально. Хорошо.
Своя тоска есть и в «формальном знакомстве». Она вообще везде есть. Так что — как получилось, так получилось, спасибо.
Да, заглянул в Ваш журнал, он мне интересен. И мы с женой — все чаще подбираем книги, выброшенные как мусор. Причем, книги замечательные. Ну, что скажешь… дикость и мракобесие наступают…
Люди, с которыми мы соприкасаемся, образуют разные «круги», причем степень близости не так много значит, как нам часто кажется. Об этом много сказано и написано, не будем повторяться. Иногда несколько слов или просто взгляд, значат больше, чем ежедневное общение. Но в этом кратковременном касании есть и своя тоска.