Мой брат ГРИША
Это было уже весной, мама говорит, сегодня воскресенье. Я удивился, что я маленький, дней не знаю? А она говорит:
Сегодня не пойдете с папой к морю. Пока ты спал, он уехал за твоим братом, скоро вернутся.
Какой еще брат?
У папы до тебя был сын, давно. Папа тогда жил с другой женой.
А где она?
Умерла во время войны в Ташкенте. Гриша ехал к нам в Чувашию, сам, через всю страну, потом учился в фельдшерской школе у папы, и его даже взяли на фронт. За пару месяцев до окончания войны.
Сколько же ему лет?
Он старше тебя на пятнадцать лет, считай сам.
Вот еще, я считаю хорошо, но складывать не люблю.
Тут открывается дверь, входит какой-то взрослый дядя, невысокий, как папа, с двумя чемоданами в руках, а третий папа несет, идет сзади, улыбается.
А, Зи-и-на, привет, говорит тонким голосом этот человек, он молодой, но не улыбается.
Отец, это твой новый сын? — и показывает на меня.
Он меня видел до войны, но я в пеленках был замотан, он не мог разглядеть.
А он изменился, Гриша говорит, и очень громко захохотал, голову откинул, как папа, вот как привычки передаются, бабка говорит.
А, Фанни Львовна, это вы…
Я тоже изменилась, удивительно, что ты меня узнал.
Больше он на меня не смотрел. Мы обедали, он ел очень быстро, жадно, и чавкал, но бабка ничего не сказала. У него нос с горбинкой как у папы, а у меня прямой как у мамы. У него толстые щеки, он всегда ест и ест, как только представится возможность, он говорит. И может спать сидя, и стоя, и даже на пять минут заснуть. Скажет, через пять минут проснусь, и пожалуйста.
Нервы у тебя как у матери, мама говорит.
Да, у нее было чему поучиться.
Все помолчали, потому что она умерла.
Потом они с папой сели напротив друг друга в кресла, и Гриша начал учить папу, как надо жить, нечего сидеть в большом городе, Зине надо в деревню, а доктора везде нужны. В деревне врачам бесплатно несут продукты, заодно поправишь сердце свое…
А что у папы с сердцем? Я не знал.
Папа слушал и улыбался, куда мы поедем, здесь наш дом, от них нигде не скрыться, ты еще молодой, не понимаешь. Некуда ехать, будем здесь выживать.
Нет, Гриша не согласен, надо ехать сам знаешь куда.
Ты сошел с ума, вместо Израиля поедешь в другую сторону.
Знаю, знаю… Гриша знает, как жить. — Я не сумасшедший, буду ждать момента, не пропаду. Я не хочу, как мама. Как вы…
Они начали спорить, а я ушел, залез под стол, хотя пол даже там холодный. Мой старший брат оказался скучным. Потом стало тихо, он ушел, я вылез.
Невежа, даже попрощаться не явился, мама говорит, папа пошел проводить. Он будет жить недалеко, в маленьком городе у озера, он фельдшер, крепкий парень, не пропадет.
Он-то не пропадет, бабка говорит, зато мы пропадем. Он на сто процентов прав, надо бежать. Сёма на виду, они не простят ему.
Ах, мам, говорит мама, о чем вы… все уже позади, прошло. Жизнь хороша, пока мы вместе.
А что такое шизик?
Бабка рукой махнула, и ушла.
Ну вот, мам, ты меня всегда в трудный момент оставляешь.
Та на кухне засмеялась, выкручивайся, твой сын.
Шизик сумасшедший, неправильно думает, больной человек.
А кто не боится, тот шизик?
Шизик ничего не боится, он главное потерял.
Вот я шизик, говорит бабка, и приносит на тарелочке варенье, маленькие яблочки как сливы, только прозрачные, желтые, на длинных веточках.
Это райские яблочки, меня Циля угостила, завтра пойдем к ней в гости. Циля моя сестра, ты видел ее.
Конечно, на улице встречал. Она к нам не ходит, длинный путь, она хромает, с детства нога больная. А бабка часто бегает к ней за советом, как что варить, уйдет и до вечера, а мы голодные сидим. Мама рассердится, идет и варит яичницу, только глазки растекаются. А Циля все знает, как готовить. Кроме еды с ней не о чем говорить, бабка смеется, но она добрая сестра, жаль только, муж идиот, целыми днями качается на кровати.
Мам, мама смеется, не качается, а молится, ты старый человек, должна понимать.
Я понимать не хочу, о чем преступника просить. А вот кто настоящий шизик, так это ее Арон.