В старости нет преимущества перед молодостью, одни потери и мелкие неудобства.
Результат жизни мизерный, как бутылка с запиской, выброшенная на обочину, в канаву. И что-то себе остается, хотя непонятно – зачем… Умирать лучше опустошенным, полностью исчерпанным, иначе жаль не вышедших из строя частей организма, а также умственных приобретений, которые истлеют, в пустой мусор обратясь. Все-таки, два небольших приобретения я бы отметил.
Первое — странная способность понимать по лицам, по глазам гораздо больше, чем раньше. Приходит само, никого не научить, к тому же, опыт горький, потому что много видишь — мелкого. Человеки все, и ты такой…
Второе не греет, не обнадеживает, и не дается само собой, может придти, может и миновать. Особое понимание.
Мой учитель Мартинсон любил слово МАКРОСТРУКТУРА — он первый стал говорить о макроструктуре белков. Сколько верных слов уходит в неизвестность вместе с людьми их сказавшими… А потом эти же словечки, мысли возникают снова, и ни в одном глазу — никто не вспомнит, а человек за это слово, может, жизнь отдал…
Так вот, жизнь имеет макроструктуру. Архитектуру всего здания, общую форму, если проще. Откуда она берется, структура эта, чтобы в случае удачи развернуться? Думаю, из внутренней нашей энергии, страсти жить, которую мы наблюдаем в каждой травинке, а вовсе не являемся исключением во вселенной. Такова химия живого тела. Она живет в малейшем микробе, в червяке… и в нас с вами. Возможно, мы в недрах гигантского механизма, который ищет способы развития, и мы – одна из возможностей, может тупиковая. Биофизик Либерман считал, что всем этим движением управляет вычислительная машина, она перебирает нас и разумно бесчувственно удаляет, если не выпеклись, как хотела. Такая сволочь бездушная, как говорил мой герой Аркадий в романе «Вис виталис». Сволочь, не сволочь, но ясно, что лишена и проблесков любви и интереса к нам, когда мы кончиками лапок, коготками или пальчиками за нее цепляемся, в попытках выжить и сохраниться. Как детишки в концлагере – « я еще сильный, могу кровь давать…» Какая тут любовь, сочувствие, жалость – нас отбирают по принципам более жестоким и бездушным, чем наших друзей, которых по глупости «младшими» называем…
Наши лучшие и худшие порывы составляют периоды и циклы, витки спирали. Вот такое понимание. Может возникнуть. Однако, чаще и намека нет, одна мелкая предсмертная суета. Но сама возможность – радует…
Но чтоб это заметить в большом масштабе, и что особо важно — на себе! — требуется большой кусок времени. Пожалуйста, тебе его с охотой выдают… Но не бесплатно — стареешь… и теряешь возможность воспользоваться «макроструктурным» взглядом: ни ума, ни таланта, ни сил дополнительных на это уже не дадено.
Но есть небольшое утешение — можно рассказать.
Да, очень трудное время юность, несет как по порогам и водопадам, как вообще живы остаемся непонятно. Многое хочется вычеркнуть, хотя бы из памяти, и вспоминаешь как не про себя. Я бы хотела вернуть ощущение бодрости и неутомимости, но в то же время боюсь, что это потянет за собой и прежние ошибки:) А беспечное детство теперь и вовсе не привлекает полной бесправностью и послушанием, послушанием, послушанием.
Не знаю, как другим, но, по-моему, дело не в привлекательности старости, а в трудности молодости, во всяком случае, некоторых ее периодов. Я бы ни за что не согласился, ни со своими сегодняшними представлениями, ни с теми, которые были, повторить свое детство, да и другие периоды жизни, и могу сказать точно, до какого возраста — до 32 лет. Далее — я бы не против, но… лучше с сегодняшними представлениями, я бы многое сократил и выбросил 🙂
Вроде да, неудобное время старость, неприятное на вид и по внутренним ощущениям, да, потери и неудобства. Но я бы ни за что не согласилась пережить снова молодость, ни за что. Ни оказаться там с теперешними знаниями и пониманием жизни, ни с тогдашними растаращенными восторженными глазками и надеждами. Выходит, не одни потери? Что-то есть в этой старости, с чем не хочется расставаться?
Спасибо!