В КГБ было много умных людей, иногда говорили проникновенные вещи. Так про одну мою выставку сказали, один стукач-балбес проговорился — «»ищет единомышленников». Они лучше понимали, для чего делается выставка, чем большинство заученных искусствоведов, которых я знал.
В сущности искусство — это внутренняя функция, более значительная, чем логическое мышление: она существует для того, чтобы обеспечить цельность нашего самовосприятия, которое без нее со временем бы расщепилось — ну, как я мог бы доказать самому себе, что тот мальчик у Балтийского моря и я, уже старик, одна и та же личность? Никакое логическое мышление не поможет, а только глубокая ассоциативная память чувственных восприятий. «Сторожевые столбики», которые одинаково видны от начала и до конца. Их не более нескольких сот, самых сильных, неослабевающих со временем, несмываемых впечатлений и образов…
И как любая функция такой глубины и силы, она имеет нечеткие границы, выплескивается наружу, эти выплески и есть то, что мы видим на стенах музеев на страницах книг. Творческий человек — он с гипертрофированной функцией глубоких ассоциаций, потому что всегда есть угроза распада личности, которой нет у посредственностей, или почти нет.
И эти выплески важны, потому что гармонизируют внутренний мир, а взаимодействия родственных миров облегчают тотальное одиночество, на которое мы осуждены.
Лучшее — да, но за всё лучшее мы должны платить, и плата эта может быть серьезной, а иногда и сложной, даже трагической. Есть «личностное» одиночество, иногда чисто житейское понятие, есть «культурное одиночество»… вообще этих форм одиночества не меньше, чем форм общения 🙂
Вот Вы читаете и смотрите мой журнал, значит ли это, что Вы не одиноки (и я, конечно)? В каком-то смысле, наверное, значит, во всяком случае, для меня 🙂 Это не меняет «мой путь» (самостоятельность), но иногда и что-то добавляет, влияет, особенно в молодом возрасте. Какие-то грани «одиночества» явно смягчает… Но это настолько индивидуально, что трудно об этом говорить.
в словах «осуждены на тотальное одиночество» есть (намеренная или нет) негативная нота
а я думаю, одиночество — не приговор, а лучшее что мы можем себе здесь позволить
впрочем, это мое мнение
Думаю, скоро мы вернемся к этому определению, а может уже вернулись 🙂
Был у меня один знакомый. Как то раз он определил критерий «настоящего художника».
— Художник? — вопрошал он.
— Должен стоять на учете в полицейском участке! — отвечал он сам себе:-))
Re: тот мальчик у Балтийского моря и я, уже старик, одна и
Там были рассуждения о искусстве, о восприятие детства в детстве, повзрослевшие люди теряют детскую восприимчивость.
Постараюсь записать поточнее попозже и поделиться.
Re: тот мальчик у Балтийского моря и я, уже старик, одна и
К сожалению связь плохая и ролики смотрю с трудом.
Разумеется, я не думаю, что оригинален, мои соображения о памяти довольно старые, давно ничего научного не читаю.
Сейчас у меня одна мысль — что искусство — внутренняя функция поддержания цельности личности, и «работает» у каждого, просто у людей творчества эта «система безопасности» гипертрофирована (по необходимости , по болезни…) и то, что мы видим на стенах и в книгах — «выплески», избытки…
тот мальчик у Балтийского моря и я, уже старик, одна и т
Определение искусства в мире ещё не устоялось, вернее нет единого.
Лучше Ницше никто не сказал: Искусство нам дано, чтобы не умереть от истины.
Дан, Вы не любитель читать чужие ЖЖ,
но этот видео ролик, даёт ощущение «встречи с единомышленником», профессором Авериным
(о свойствах памяти).
В коммент к Вам его не поставить, он тяжелый.
«тотальное одиночество, на которое мы осуждены» — все утро думала примерно теми же словами, еще до прочтения Вашего поста.