НАЧИНАЕМ НОВУЮ ЖИЗНЬ…

Каждое утро писать рассказ. Правильное решение! Правильные заранее известны. Только они вдали от нас, в каком-то отдельном месте живут. Наверное, в раю, заслужили за правильность. А я сижу и жду их. Хотя догадываюсь, ждать нечего. Они приходят иногда — подразнить, махнуть хвостиком, и скрыться в своем прекрасном хранилище. Кто их туда помещает, не знаю, но он наверняка враг или завистник. Берет и уволакивает… Но вот, наконец, одно правильное решение я выдрал из загребущих лап, притащил к себе, пригвоздил над дверью. Каждое утро – рассказ.
Когда-то так было, и никакого решения не надо было – рассказики сами писались. Но о прошлом лучше не вспоминай…
Хотя… писать рассказы как езда на велосипеде. По кругу езда. Рассказ пишется, пока делается важное дело, и время этого дела определенное. Чтобы писалось как бы между прочим. Или наоборот, в большой спешке, на нервах…
Пустое все! А вот раньше было…
Опять об этом, давай про сейчас! Мне все говорят — что ты о прошлом, валяй про сейчас. Жизнь идет, а ты стоишь. Вот, смотри, настоящий писатель!.. Поехал на турецкий курорт, а ты можешь?.. И там углядел трех официанток, у одной ноги толстые, у второй… не помню, но у третьей – конечно! жопа что надо! Ну, не ври… Только чуть-чуть преувеличиваю. Он прелести турецкие талантливо, со смаком описывает. На фоне угасающей дочки, у нее депресняк. Так и написано – депресняк! Вот что значит новый человек, слушающий, что за спиною говорят. Я тоже прислушиваюсь иногда… но у меня за спиной такое говорят… Лимонова на помощь звать надо!.. Черт знает что говорят — про Путина, и особенно про Чубайса. За что не любят Чубайса, не понимаю, самый невидимый человек. Он как ток, никто его не видит, не то, что Зурабова, того не избежишь… Ток почти всегда есть, за что же ругать Чубайса, разве что за фамилию?.. Всех рыжих котов называют Чубайсами, это не способствует долгой жизни рыжих котов, я вам точно скажу. Недавно даже по радио сказали, рыжие нежные существа, в наших условиях им жизни нет…
А я именно про рыжих хочу рассказать, и время у меня есть — свое, новое. ПОКА ВАРИТСЯ КАША. Вот мое время – варится каша геркулес, и за это время я напишу рассказ. Раньше бы не написал, геркулес варился быстро, р-раз – и готово, а спешить со словами нельзя! А теперь я купил особый геркулес, он не из овса, а из ячменя. Раздавленный ячмень, еще эту кашу называют перловка. Самое твердое зерно, если не раздавить, то надо с вечера до утра варить, на малом огне. Так вот, купил как геркулес, всю жизнь ел раздавленный овес, и вдруг вижу – теперь геркулес ячмень! Пошел жаловаться, а мне говорят, на что жалуетесь, разве испорченный продукт? Нет, продукт даже нравится, но ведь написано – овес… Гражданин, мало ли что написано!.. Но если очень хотите, жалуйтесь мировому судье… Я подумал, подумал, и решил, что новый геркулес даже лучше, варится дольше, и теперь я успею за это время написать рассказ.
Только начал, в дверь ломятся. И я знаю, кто это, сопротивляться не сумею, надо открывать. Это Туська идет. Моя красавица, любимая кошка, она трехцветка, но особая, мелкими мазочками, белого в ней нет, только черное, красивое рыжее, теплого и яркого цвета, у людей такие волосы называют бронзовыми, и третий цвет особый — розовый с крошечными черными крапинками, не точками и не пятнышками, а черточками, словно тонкой кисточкой начерчено на желто-розовом фоне… Это у нее на носике такая прелесть. Замечательная Туська, и с большим талантом технического свойства, она открывает любую дверь. Остальные кошки так и не научились открывать, а Туся может все! И на каждую дверь свой прием. Например, мою дверь она открывает так – ложится у двери на бок, упирается задними ногами в стенку, передними в дверь – и вытягивается во весь рост, получается большое усилие. Дверь нехотя, но открывается… Я не против Туси, она придет и устроится на коленях. Но вслед за ней тут же идут другие, которые используют ее талант, сидят и ждут, пока Туся им поможет. Вообще-то, она не стремится помогать, она идет ко мне, но это используют все четыре, они хитрей Туси. Первая проходит за ней серая как мышь кошка Масянька. Мы подобрали ее этой зимой, она замерзала. У нее отпали кончики ушей, и теперь уши как у кавказской овчарки, круглые. Но довольно ровные получились, даже красиво. Масяня самая смелая и драчливая кошка, хотя и новая у нас, но бороться с ней никто не может. Она привыкла на улице бороться с жизнью, куда с ней справиться нашим изнеженным существам! Масяня в лютые морозы грызла окаменевшие куски хлеба, голодала! Сломала несколько зубов, и у нее пародонтоз. Мне говорили, у кошек не бывает, еще как бывает!.. Значит, идет Масяня, ну, ладно, пусть идет, я пишу, каша варится… Но Масяне не нужен я, не нужна кровать, она лезет на книжную полку! Ее привлекает высота, она должна обязательно забраться под потолок, там у меня самые ценные рисуночки лежат… Масяня! — я ей говорю, смотрю косым взглядом. Она отвечает таким же, примеривается к прыжку… Нет, с Масянькой рассказа не напишешь… Я делаю вид, что хочу подойти к окну, а сам по дороге хватаю Масяню… ну и живот наела! — и несу в переднюю. Поскольку Туся у меня, никто тебе дверь не откроет! Ставлю на пол задом к двери, пока развернется, я успею закрыть.
И вполне бы успел, но в щель за моей спиной пролезает третья кошка – Симочка, черная, тонкая, тоже красавица, к тому же умница, профессорша, я ее называю. Она ничего не портит, сидит где положено, на кресле, кровати или подоконнике. Но она сегодня на таблетках. Я лечу ее от секса, сами понимаете, дело небыстрое, сразу не вылечивается. Сегодня третий день, к вечеру я ожидаю спада желаний, возни, криков, катаний по полу… Я беру умненькую Симочку, которая потеряла разум, впусти ее, обязательно полезет под стол, а там провода, компьютерный блок, и ничего хорошего мне это не обещает… Хватаю за бока, и выставляю… Сейчас бессовестная Масяня будет преследовать Симочку, катать по полу и всячески измываться над ней. А той нравится, когда ее мучают, они образуют парочку лесбиянок… Да черт с ними, мне спокойней. Скоро каша сварится, а рассказа все нет и нет!.. Хочет вернуться Масяня, но отвлекается на Симу, и слава Богу, они удаляются бок о бок в кухню, хорошо… Возвращаюсь, Туся меня ждет, смотрит желтыми глазами, личико у нее тонкое, мордочка как у Нефертити, только покрасивше, потоньше, выражение лица куда симпатичней…
Сажусь, приготавливаюсь извергать из себя текст… Но Туся решила удалиться, вот надо ей, и всё! Встаю и удаляю… а через нее прыгает сидевшая в темноте в передней еще одна мой кошка, самая родная – Ксюша. Я ей отказать не могу никак, безропотно пропускаю в комнату. Ксюше тринадцать лет, она черная, лохматая, всегда напряженная и нервная, может поцарапать или укусить. Но я знаю, почему это с ней, терплю, люблю и жалею, и мы с ней вместе, душа в душу много лет. Спит она только у меня под одеялом на груди… Ксюша родилась в подвале, он был открыт, еще террористов не боялись – и туда забегали голодные собаки. Была у нас такая зима, когда от них погибли многие коты и кошки. Я старался подкармливать этих собак, но они совсем дикие были. Большая овчарка, давно брошенная, и с ней два годовалых щенка, черный и серый с белым. Щенки очень привязаны были к матери, она их опекала, спасала от людей, находила убежище и еду. Они ели кошек, умели охотиться на них. Забежали как-то в наш подвал, и растерзали мать Ксюши и всех ее котят. Ксюша одна осталась — забилась за трубу, и они ее достать не смогли. Видно, пытались, и напугали – на всю жизнь. Она меня сначала кусала и царапала, а я гладил, кормил… И вот у нас любовь на всю жизнь…
Ксюшу не пустить к себе – стыд и позор, и, конечно, пускаю. Но Ксюша не любит, когда Туся на коленях. Она к Тусе лучше относится, чем к другим кошкам, но чтобы не на коленях у меня!.. Ксюша прыгает ко мне, и начинает яростно вылизывать Тусю… Та понимает, чем дело кончится, благоразумно пересаживается на спинку кресла. Это уже терпимо, Ксюша устраивается на коленях, Туся на спинке кресла, и я могу писать рассказ…
Но есть еще одна, страшная в ярости кошка, черная Соня. Она самая большая и тяжелая, она кричит индейским кличем «ке-ке-ке», носится по кухне и передней, все сметая на пути. Мне страшно, когда она ударяется головой и боками о дверь… Она взбирается на антресоли и шмякается с высоты двух метров на линолеум, и неоднократно, неоднократно!
И я знаю, что мне деться некуда, она сейчас столкнет с подзеркальника все, что не закреплено, прыгнет на вешалку, сбросит вниз все шапки, будет карабкаться по одежде… и прыгать, прыгать, прыгать вниз со страшным звуком, словно упал мешок картошки, ну, не большой мешок, но увесистый мешочек…
Встаю, открываю дверь. Соня влетает в комнату – и тут же успокаивается. Нет, сначала пробный прыжок на принтер! Я машу руками, она ждет, встану ли я… Встаю… Значит, на принтере не получится, и она прыгает на подоконник, там у нее свой кусочек меха, она ложится…
Теперь все!
Но сварилась каша. Каша сварилась. За такое время даже неправильный геркулес сварится! Значит, мое время истекло. Мне не удалось даже начать рассказ. Я собирался написал о рыжих котах… еще о Федосе, как я его вчера лечил… Как две кошки спрятали котенка так далеко и глубоко, что я два часа его спасал и вытаскивал… не здесь, в мастерской.
Догадываетесь, сколько я мог всего написать?
Но так ничего не написал, теперь надеюсь на завтра…

Автор: DM

Дан Маркович родился 9 октября 1940 года в Таллине. По первой специальности — биохимик, энзимолог. С середины 70-х годов - художник, автор нескольких сот картин, множества рисунков. Около 20 персональных выставок живописи, графики и фотонатюрмортов. Активно работает в Интернете, создатель (в 1997 г.) литературно-художественного альманаха “Перископ” . Писать прозу начал в 80-е годы. Автор четырех сборников коротких рассказов, эссе, миниатюр (“Здравствуй, муха!”, 1991; “Мамзер”, 1994; “Махнуть хвостом!”, 2008; “Кукисы”, 2010), 11 повестей (“ЛЧК”, “Перебежчик”, “Ант”, “Паоло и Рем”, “Остров”, “Жасмин”, “Белый карлик”, “Предчувствие беды”, “Последний дом”, “Следы у моря”, “Немо”), романа “Vis vitalis”, автобиографического исследования “Монолог о пути”. Лауреат нескольких литературных конкурсов, номинант "Русского Букера 2007". Печатался в журналах "Новый мир", “Нева”, “Крещатик”, “Наша улица” и других. ...................................................................................... .......................................................................................................................................... Dan Markovich was born on the 9th of October 1940, in Tallinn. For many years his occupation was research in biochemistry, the enzyme studies. Since the middle of the 1970ies he turned to painting, and by now is the author of several hundreds of paintings, and a great number of drawings. He had about 20 solo exhibitions, displaying his paintings, drawings, and photo still-lifes. He is an active web-user, and in 1997 started his “Literature and Arts Almanac Periscope”. In the 1980ies he began to write. He has four books of short stories, essays and miniature sketches (“Hello, Fly!” 1991; “Mamzer” 1994; “By the Sweep of the Tail!” 2008; “The Cookies Book” 2010), he wrote eleven short novels (“LBC”, “The Turncoat”, “Ant”, “Paolo and Rem”, “White Dwarf”, “The Island”, “Jasmine”, “The Last Home”, “Footprints on the Seashore”, “Nemo”), one novel “Vis Vitalis”, and an autobiographical study “The Monologue”. He won several literary awards. Some of his works were published by literary magazines “Novy Mir”, “Neva”, “Kreshchatyk”, “Our Street”, and others.

НАЧИНАЕМ НОВУЮ ЖИЗНЬ…: 3 комментария

  1. Рад Вас слышать, Вячеслав, это главное — мы живы. Мы все живем догадками, только разгадок мало.

  2. Дан! Это импровизированная проза удалась Вам.
    Но сварилась каша. Каша сварилась. За такое время даже неправильный геркулес сварится! Значит, мое время истекло.
    А помните Дельфи? Как там нехорошо-весело было!
    Ваше время не истекло. Возможно, оно только-только начинается.
    Почему бы и нет? 🙂
    Вы мастер слова. Впрочем.
    Вы об этом и сами догадываетесь.
    О себе. Живу. Интересно.
    :0)

Обсуждение закрыто.