…………………..
Человек пишет, рисует, показывает картинки, печатает прозу до тех пор, пока сделанное сравнительно свободно отходит от него, отслаивается, отчуждается. Потом приходит время, когда остается только совсем свое, процесс отчуждения закончен. Тогда говорят — писатель исписался, живопись пошла на спад…
В это вкладывается пренебрежение, почти обязательно, или сожаление. И это — источник неприязненного отношения творящего к «публике» (примеров сколько угодно). Ты, мол, им нужен пока подбрасываешь интеллектуальные и чувственные переживания своими «продуктами горения». А потом ты никто.
Обида надуманная, поскольку автор и должен оставаться для читателя=зрителя никем, в той мере в какой хочет быть частным лицом, закрытым для посягательств на личное. Сейчас это нагло нарушается, особенно популярно потрошение трупов.
Но даже сожаление не всегда справедливо, вопрос в том, с чем писатель остался, насколько он разрушен процессом отторжения, то есть, своим творчеством. А то, что это разрушительный процесс, я не сомневаюсь. Если осталось у него цельное неотторжимое ядро, то он выполнил то, что мог, и может быть спокоен.
: 6 комментариев
Обсуждение закрыто.
Да, я это называю — «чувство выжатого лимона» :-)))
Re: вдогонку — пример
Каждый новый шаг это новое усилие, и все большее. Со временем, точнее — с опытом, начинаешь побаиваться новых усилий, тем более, что опыт-гад шепчет «оно того не стоит». Творчество ведь еще и поперек опыта самого себя всегда норовит — тут тебе и обещание, соблазн нового…
Накапливается усталость, слишком велико сопротивление, которое вынужденно преодолевать всякое творение. Это не столько возрастное, сколько просто «слишком человеческое». Вспомните того же Пушкина — сколько усталости в — всего-то — 36 лет! «На свете счастья нет, но есть покой и воля». Столько сделано-наворочено — и что?.. Никакая слава, никакой успех не могут затмить этого «и что?». Только сознание того, что ты и впрямь выложился, как-то… утешает что ли, компенсирует…
вдогонку — пример
У меня есть две-три темы для прозы, на которые я мог бы написать хорошие вещи, почти уверен. Но трогать их так тяжело, что мне бы хотелось эти эпизоды забыть. Но именно их я мог бы написать сильней всего…
В конце концов, наверное, не удержусь, попробую написать.
Созидает ли человека такое вот писание — большой вопрос :=) Может, крылышки у него и начнут прорезаться, но хочется и простой жизнью пожить 🙂
Наверное, Вы правы — строит, изменяет. Но если б только строило, с чего бы исчерпывалось? Автор становится все совершенней, а творчество со временем угасает. «Ядро» поддерживается, созидается — отчего же творческий порыв иссякает? Конечно, причины бывают чисто физические, возраст и т.д., но вовсе не обязательно.
Во-первых, значительные психологические траты, истончение психики происходит по мере обострения чувствительности. По мере продвижения, то есть. И второе, что, мне кажется, тоже важно: продукт творчества должен отчуждаться, терять связь с личностью. Это не всегда получается, и тогда защитная оболочка автора повреждается. Когда произведение слишком близко к личному опыту, например, как у Эдгара По — его «Ворон», как «Баллада Редингтонской тюрьмы» О. Уайльда и т.д. Самые пронзительные вещи в искусстве не способствуют самосохранению автора. Парадокс в том, что именно они чаще всего и самые лучшие.
Но вообще я не спорю, тема слишком сложна, а ответы могут быть разные 🙂
Творчество созидает, строит человека — а не разрушает. Если разрушает, значит уже не творчество. «Ядро» только творчеством созидается и поддерживается.
А то, что автор должен оставаться никем — это точно!