НОСТАЛЬГИЯ


………………………………
Вспомнился Коктебель.
Раннее прохладное еще утро, крики петухов, лай собак…
Рисунков сотни, надо бы собрать…
А это… попалась под руку — бумажка желтоватая, перо, цветная тушь, а может акварель, использованная варварски… не помню…
Люблю темные почти немые вещи.
Ненаселенное, пустынное место, край земли.
Погоня за тем, чего уже нет, поскольку переживание давно прошедшего времени.

Автор: DM

Дан Маркович родился 9 октября 1940 года в Таллине. По первой специальности — биохимик, энзимолог. С середины 70-х годов - художник, автор нескольких сот картин, множества рисунков. Около 20 персональных выставок живописи, графики и фотонатюрмортов. Активно работает в Интернете, создатель (в 1997 г.) литературно-художественного альманаха “Перископ” . Писать прозу начал в 80-е годы. Автор четырех сборников коротких рассказов, эссе, миниатюр (“Здравствуй, муха!”, 1991; “Мамзер”, 1994; “Махнуть хвостом!”, 2008; “Кукисы”, 2010), 11 повестей (“ЛЧК”, “Перебежчик”, “Ант”, “Паоло и Рем”, “Остров”, “Жасмин”, “Белый карлик”, “Предчувствие беды”, “Последний дом”, “Следы у моря”, “Немо”), романа “Vis vitalis”, автобиографического исследования “Монолог о пути”. Лауреат нескольких литературных конкурсов, номинант "Русского Букера 2007". Печатался в журналах "Новый мир", “Нева”, “Крещатик”, “Наша улица” и других. ...................................................................................... .......................................................................................................................................... Dan Markovich was born on the 9th of October 1940, in Tallinn. For many years his occupation was research in biochemistry, the enzyme studies. Since the middle of the 1970ies he turned to painting, and by now is the author of several hundreds of paintings, and a great number of drawings. He had about 20 solo exhibitions, displaying his paintings, drawings, and photo still-lifes. He is an active web-user, and in 1997 started his “Literature and Arts Almanac Periscope”. In the 1980ies he began to write. He has four books of short stories, essays and miniature sketches (“Hello, Fly!” 1991; “Mamzer” 1994; “By the Sweep of the Tail!” 2008; “The Cookies Book” 2010), he wrote eleven short novels (“LBC”, “The Turncoat”, “Ant”, “Paolo and Rem”, “White Dwarf”, “The Island”, “Jasmine”, “The Last Home”, “Footprints on the Seashore”, “Nemo”), one novel “Vis Vitalis”, and an autobiographical study “The Monologue”. He won several literary awards. Some of his works were published by literary magazines “Novy Mir”, “Neva”, “Kreshchatyk”, “Our Street”, and others.

НОСТАЛЬГИЯ: 6 комментариев

  1. Re: Это не образованность.

    Ну, да… Но в 72-ом году мне было тридцать два, и о школе я давно забыл, а читал я тогда про науку, еще Солженицына и Авторханова, первого Вы наверняка знаете, а второго можете не знать, конечно. И даже за Солженицына немного пострадал… 🙂
    Просто я радовался жизни как умел, а это у меня с литературой связано не было. А когда стал сам заниматься чем-то вроде искусства, то все равно — мало что читал: у меня в основе и живописи и прозы лежит непосредственное ощущение, я не литературный человек 🙂

  2. Это не образованность.

    Насколько помню, это был «джентельменский» арсенал любой девочки-подростка в мое время. Каждой твари по паре наизусть 🙂

    1972?
    Ну да, тогда Волошин, Мандельштам……….. не были так популярны. И в школьную программу не входили. Так что все нормально 🙂

  3. Re: Бессонница. Гомер. Тугие паруса.

    КОКТЕБЕЛЬ
    Дан Маркович

    Когда мне было тридцать, я впервые попал в Крым. Другие, знакомые мои, часто ездили, рассказывали, как там, а у меня времени было мало. Я работал изо всех сил, особенно летом — в лаборатории тихо, прохладно, места много, приборы свободны — твори, дерзай, или как там сказал поэт, не помню, я поэтов с детства не читал. Приезжали сотрудники, загорелые, усталые, веселые, и рассказывали, что за чудесная земля — Крым, а я им не верил.
    Нет, верил, но мне и здесь хорошо, да и времени нет.
    И вот, наконец, я развелся, и оказалось — времени-то уйма, и работать летом не обязательно. «Едем» — говорит приятель, он там дважды в год, весной смотрит, как все цветет, осенью — как зреют плоды, а иногда и зимой успевает отдохнуть. Что ж, едем, говорю — действительно, оказывается времени много, в лаборатории сыро и темно, и творить я устал, а Крым, говорят, чудесная земля.
    Оказывается, всего одна ночь. Я вышел из поезда, ранее утро, не особенно тепло, даже прохладно, во всяком случае, ничего удивительного со стороны температуры, и у нас так бывает по утрам, но воздух… Нет, запах, конечно, запах — это совсем другой мир, вдыхаешь без конца и не устаешь.
    Мы долго ходили, искали подходящее жилье, приятель знал в этом толк, а я молчал, смотрел по сторонам. Поселок низенький, грязный, везде канавы, мусор, на дороге в пыли лежат собаки, отдыхают от жары… кухоньки… в крошечных садиках на грядках кое-какая зелень натыкана, и, представьте — растет!.. заборы перекошены, везде хибары, хибарки, хибарочки, отовсюду голые ноги торчат, очки, носы… движение, беготня — собираются к морю…
    Кругом невысокие холмы, песок, пыль, камень, дальше — повыше, одна вершина, поросшая зеленым лесом, рядом скалистый утес, и еще, и в море круто обрывается вся гряда. Солнце начало уже припекать, но удивительно приятно, я хотел, чтобы оно меня насквозь пропекло, чтобы я стал как этот камень, песок, пыль — сухим, горячим… А воздух — он другой, у нас тоже чистый воздух есть, но здесь он еще простором пахнет, как на краю земли. Это и есть край, ведь дальше только море. И все страшно беззаботно кругом, здесь дел никаких быть не может, творить невозможно, зато можно почти не есть.
    Наконец, мы нашли дом, он стоял на высоте, над морем. Внизу, еще ближе к воде, тоже поселок, но нет такого простора, приятель говорит — здесь лучшее место. Мы бросили вещи и пошли на берег. Там кучами лежали тела, мне это сразу не понравилось, я говорю — давай, отойдем. Мы шли довольно долго вдоль воды, людей становилось все меньше, и здесь сели на песок. Море оказалось выше головы, горизонт поднялся, изогнулся… Я дышал. Так мы сидели часа два или три, потом приятель говорит — неплохо бы поесть, а завтра начнем купаться. Мы прошли еще дальше, начались рощицы с кривыми деревцами, которые торчали из камней, здесь уже не было никого. Постояли, море начало плескаться — поднялся ветерок. Здесь нельзя жить постоянно, я подумал, также как в раю…
    Мы нашли кафе — длинный сарай, железный, голубого цвета, там был суп, второе, творог и компот, народу мало — все еще греются. Мы поели, и я захотел спать, ужасно, неодолимо, мне стыдно было признаться, потому что еще утро.
    — Неплохо бы отдохнуть, — говорит приятель, — первый день всегда так, я этого воздуха не выдерживаю.
    Вернулись на квартиру, легли, он сразу заснул, а я подошел к окну.
    Вижу — все как золотом облито, сверкает вода, по краям картины темные горы, и все вечно так, вечно, было и будет здесь… Потом я лег и заснул — до вечера. Приятель несколько раз уходил, приходил, а я все спал. Так я приехал в Крым.

  4. Re: Бессонница. Гомер. Тугие паруса.

    Что говорит о Вашей образованности. (серьезно он сказал)
    Я приехал впервые в Крым в 1972 году, сразу после развода 🙂 вырвался из горящего Подмосковья (горели торфяники, плюс дикая жара, плюс был тогда международный биофизический съезд) и никаких ассоциаций культурных у меня не было. Я был довольно дикий человек, меня потрясли другие вещи, потом я написал короткий рассказик об этом, могу его привести еще раз, ниже (см выше)
    Про Волошина и его дачу я вообще узнал на месте, и что был такой поэт и акварелист. А к его могиле забирался «на время», на спор, смогу ли наверх за 5-6-7-8 минут, не бегом — спортивным шагом. Тогда меня больше волновали такие вещи, и что на набережной можно выпить черт знает сколько неплохого дешевого вина, и познакомиться с симпатичными девахами :-))

  5. Бессонница. Гомер. Тугие паруса.

    Интересно, не купи Волошин дачу в Коктебеле, с чем бы ассоциировалась бы у меня эта работа?
    А так сплошные имена… Цветаева, Эфрон, Мандельштам…

Обсуждение закрыто.