………………………………………
Да, так вот, событие… Смотрели телек.
Как всегда, разговоры о войне. То лица, искаженные гневом, то по-идиотски задумчивые, то все бандиты, то печалимся о мирных жителях, которых кот наплакал, остальные партизаны… То мириться хотим, то бороться беспощадно, то разговаривать, то никакого вам базара, топить в сортире… Годы проходят, и нет просвета. Нет смелости признаться – не туда попали. Пускай живут как хочется, раскинут свои кланы и роды, тейпы и отряды, имеют по сто жен, судят по своим понятиям… Хватит им за двести лет от нас, хватит! И нам хватит, свои у нас неурядицы и разборки, разве мало простора и беспорядка на родной земле? Пора жить по-человечески – дружелюбно, просто, по карману скудно, заботясь о себе, выращивая детей…
И тут Гриша прерывает мои размышления, довольно наивные, и говорит, указывая на экран:
— Смотри, очередное устроили представление. Жаль парня. И тех, кого он… их тоже жаль. Все сволочи.
Это он о тех, кто все затевает, и с той и с другой стороны. Гриша давно все понял, дольше живет, понемногу просвещает меня. Я тоже кое-что помню, только признаваться не хочу. Признавать, что видел не просто страшное, а нечеловеческое и мерзкое – стыдно, ведь сам замарался, крутился там, старался, может, от страха, может, от дурости, но ведь никуда не делся…
— Смотри, смотри… — Гриша говорит.
И я смотрю в наш занюханный экранчик.
Смотрю – и вижу, Давид за решеткой стоит.
………………………………
Хмурый, давно выросший и даже постаревший, заросший клочковатой с проседью щетиной… Взрослый, многое повидавший человек попался в клетку. Глаза те же, разные глаза. И вообще… как мы узнаем? Непонятно, как, но без сомнения, чудо происходит.
Он не боится, говорит медленно, сквозь зубы – скажет два слова и замолчит. Он не раскаивается, он за свободу, родину и землю… женщин и детей не убивал и не прятался за спины никогда.
Народу море, зал набит, все прут вперед, машут кулаками. Их иногда теснят и удаляют, но вяло и неохотно. Все, все лица горем и ненавистью искажены. Жажда смерти в каждом лице, и ни одного нормального, спокойного…
Каждый заслуживает, чтобы выслушали, пусть ошибался. Может, лучше было бы отложить свободу в долгий ящик, потерпеть, собрать силы и спокойствие, сохранить детей?.. Зачем свобода, если половина народа перебита? Не желаю разбираться, кто прав, кто виноват. Все, кто убивает, виноваты, другого не дано.
Мне бы увидеть его, и чтобы он меня увидел… Хотя бы одно лицо в толпе!.. Чтобы узнал знакомое лицо, не искаженное гневом. Чтобы взгляды встретились. Я поднял бы руку и махнул ему. А он бы узнал – и улыбнулся. Мне сразу бы легче стало. И ему!..
Кивнуть, махнуть рукой – я здесь!
Так нужно, что я слова не могу сказать, дыхание отказало.
И Гриша молчит, смотрит на меня.
………………………………………
