……………………………………………..
Тем временем я написал диссертацию и должен был ее пристроить. Было несколько неприятных для меня встреч, разговоров, небольших поражений, таких же побед, и я подошел к защите. Прошел благополучно предзащиту в отличной лаборатории, написал автореферат… Путь был открыт, вряд ли кто сомневался в исходе. Осталось ждать два месяца.
Я рисовал целыми днями, но не думал о живописи, как о профессии. Мне просто было интересно, я все время радовался тому, что у меня совершенно неожиданно возникало на бумаге. Конечно, я выбирал какие-то цвета, их соотношения, но происходило это так же свободно, незаметно, как пробуют еду, выбирают одно блюдо и отвергают другое. По вкусу. Значительно позже я стал задумываться, и обнаружил, что «не умею рисовать», неспособен схватывать пропорции. К тому же я не любил рисовать с натуры, она вызывала во мне раздражение. Все в ней казалось слишком спокойным, вялым, бесцветным, разбавленным нестоящими деталями… А главное — она не дает мне возможности сосредоточиться на бумаге! Поглядывание то туда, то сюда наводило на меня тоску. Когда я бросал натуру и смотрел только на свой лист или холст, то получались вещи, которые нравились мне.
Это было естественное для меня дело, на первый взгляд оно не требовало усилий. Мне было легко, весело, интересно, и все, что получалось, радовало, потому что было полностью моим. Собственные работы казались мне чудом, возникавшим каждодневно из ничего. Всегда была неожиданность при встрече с результатом. Путь к нему состоял из тысяч крошечных выборов, при каждом мазке; делались они независимым от моего сознания образом.
Это дело многое во мне объединило, смогло выразить: все нерассуждающее, чувственное, не поддающееся слову поднялось из темноты и напряженного молчания.
И здесь, так же, как в науке, меня интересовало только то, что я делаю сам. Картины других художников оставляли меня равнодушным.
Мне было хорошо, только мысли о предстоящей защите не радовали. Как-то утром, проснувшись, я почувствовал тяжесть в груди, вялость, что-то неприятное предстояло… Я вспомнил — диссертация. Придется убедительно говорить о том, что мне уже не интересно, казаться значительным, умным, знающим — заслуживающим… Не хочу. Хватит притворяться — перед собой, перед всеми. Я больше не верю в науку. Хочу писать картинки. Профессия это или нет, я просто хочу их писать.
Я почувствовал, сейчас с наукой будет покончено. Первое, что я должен сделать — пойти и уничтожить, разорвать свою диссертацию. Вскочил, наспех оделся и побежал в институт, где должна была происходить защита. Я боялся, что там никого не будет, и мне не отдадут мою работу сейчас же… Там были люди, я схватил свою папку и убежал. Они, наверное, приняли меня за ненормального. Единственное, что они могли предположить — я собираюсь уехать из страны. И то, зачем так неразумно отказываться от звания? Никто ничего не понял.
Я бежал по узкому проходу к метро «Ленинский проспект», по бокам стояли мусорные баки. Я с наслаждением рвал страницы и выбрасывал их в эти ящики, последней разорвал и выбросил папку. Я был так доволен, как будто написал еще одну картинку. Действительно, я внес новый штрих в свою жизнь.
Пока я числился на работе в Институте, мало кто знал, что я рисую. Я не боялся насмешек, я не хотел «понимания» — нашел себе «хобби»… Сидел в своем углу и рисовал, потом шел домой, чтобы там рисовать. С наукой было покончено.
Так я просидел в лаборатории еще восемь лет, почти ничего не делая, пользуясь неопубликованными материалами, которые постепенно давал в печать. В конце концов, моя «копилка» опустела, но как раз к тому времени меня решили выгнать. Вовсе не из-за науки. Перехватили вызов из Израиля, который предназначался мне. Мои коллеги, интеллигентные и свободомыслящие, совершили подлость, и вряд ли даже поняли это. В 1985-ом они меня не переаттестовали, а в 86-ом я ушел сам, не дожидаясь вторичной переаттестации.
спасибо. все актуально сейчас
Конечно, полезно, и без этого нельзя. Но я не о науке книжку написал, а о себе, и как я занимался наукой, и почему из нее ушел. Мои расхождения с наукой были, так сказать, чисто психологические — я не умею и не люблю работать в «кооперации», деля с кем-то свое дело — хочу начать и кончить сам. Предвидеть, что это станет непреодолимым препятствием, было очень трудно, или невозможно вообще, поскольку я явно был способен к науке, делал хорошие работы и в своей области считался одним из лучших специалистов. Но постоянная гонка и передача «эстафетной палочки» была не для меня, я так работать не хотел. Я написал об этом книгу потом, анализируя свой уход из науки, я «аналитик задним числом» 🙂
А начав живопись, я понял, что это мне куда ближе.
а в науке разве только то, что сам делаешь — интересно? А если то, что делают другие — тоже полезно и может помочь?