Автор: DM
Дан Маркович родился 9 октября 1940 года в Таллине. По первой специальности — биохимик, энзимолог. С середины 70-х годов - художник, автор нескольких сот картин, множества рисунков. Около 20 персональных выставок живописи, графики и фотонатюрмортов. Активно работает в Интернете, создатель (в 1997 г.) литературно-художественного альманаха “Перископ” . Писать прозу начал в 80-е годы. Автор четырех сборников коротких рассказов, эссе, миниатюр (“Здравствуй, муха!”, 1991; “Мамзер”, 1994; “Махнуть хвостом!”, 2008; “Кукисы”, 2010), 11 повестей (“ЛЧК”, “Перебежчик”, “Ант”, “Паоло и Рем”, “Остров”, “Жасмин”, “Белый карлик”, “Предчувствие беды”, “Последний дом”, “Следы у моря”, “Немо”), романа “Vis vitalis”, автобиографического исследования “Монолог о пути”. Лауреат нескольких литературных конкурсов, номинант "Русского Букера 2007". Печатался в журналах "Новый мир", “Нева”, “Крещатик”, “Наша улица” и других. ...................................................................................... .......................................................................................................................................... Dan Markovich was born on the 9th of October 1940, in Tallinn. For many years his occupation was research in biochemistry, the enzyme studies. Since the middle of the 1970ies he turned to painting, and by now is the author of several hundreds of paintings, and a great number of drawings. He had about 20 solo exhibitions, displaying his paintings, drawings, and photo still-lifes. He is an active web-user, and in 1997 started his “Literature and Arts Almanac Periscope”. In the 1980ies he began to write. He has four books of short stories, essays and miniature sketches (“Hello, Fly!” 1991; “Mamzer” 1994; “By the Sweep of the Tail!” 2008; “The Cookies Book” 2010), he wrote eleven short novels (“LBC”, “The Turncoat”, “Ant”, “Paolo and Rem”, “White Dwarf”, “The Island”, “Jasmine”, “The Last Home”, “Footprints on the Seashore”, “Nemo”), one novel “Vis Vitalis”, and an autobiographical study “The Monologue”. He won several literary awards. Some of his works were published by literary magazines “Novy Mir”, “Neva”, “Kreshchatyk”, “Our Street”, and others. Посмотреть все записи автора DM
Интересно, но несколько извилисто-цветисто на мой скромный вкус 🙂 Я заблудился в «дивном лесу средневековой, извилистой баллады.» Больше тяготею к прозрачности. Удачи Вам в творчестве!
Интересно, но несколько извилисто-цветисто на мой скромный вкус 🙂 Я заблудился в «дивном лесу средневековой, извилистой баллады.» Больше тяготею к прозрачности. Удачи Вам в творчестве!
Прочитала и то, и другое. про Америку показалось интереснее, чнм про цветок. «Цветок — трогательно, но банально. А про Америку просто интересно.У меня тоже есть про цветок но без драмы, смотрите:
Подарок! — Пионы в пузатой банке. Под этакую стать и вазы в доме не нашлось. Но букет без притязаний разместился в простой обители, демонстрируя стебли через круглое стекло. Входишь в комнату и — ах! — Хочется почтительно поклониться. Если всё гениальное просто, то всё великолепное — естественно: Тяжёлый глянец трёхпалых листьев, на них, рисунок прожилок. В этой могучей зелени можно заблудиться, исчезнуть как в дивном лесу средневековой, извилистой баллады. Стебель венчает огромный розовый цветок. Ах-ах-ах! – слёзы восторга! Слияние тихой нежности с громкоголосой пышностью. Пионы – цветы для сильных. Лишь сильные способны оценить такой цветок по достоинству. Люди вялые, мелочные, убогонькие будут тяготиться его властью, пасовать перед эдаким великолепием, ждать его увядания. Трепетные лепестки величественно окружают ворох задорных хохолков. И над всем густой запах – сладкий, розовый, весёлый. Из листвы выныривают тугие шары бутонов, стискивая в себе зачато–заветную тайну, в бордовых разводах, в воротничке извивающихся листочков цветоложа. Семь пионов, семь розовых взъерошенных птиц, бесклювых, беззобых, беззлобных…
Взъерошенных, ласковых, самозабвенно-крылатых, как ангелы. Их хочется гладить, но не смеешь…хочется громко хохотать, но тихо вздыхаешь… Хочется уткнуться в пышное оперенье, уйти в него с головой, но обращаешься к ним на «вы».Хочется раскинуть руки для объятья, но стоишь не шелохнувшись. Такова сила этого ароматного великолепия. Его кредо: сметь. Сметь быть большим и нежным среди жалких и слабых. Сметь без двусмысленности, угодливости, толкотни, не боясь воров и прочей своры, просто и мощно, по львиному улыбаясь, расправить и расплескать весь свой тончайший трепет. Сметь расточать,– не думая ни о свиньях, ни о бисере, насколько хватит мощи таланта свою музыку, своё ароматное дыхание. И что страшит меня в этом мире, когда в прозаичной, призрачной банке трепещут семь великолепных пионов, в листьях, в светящихся прожилках, в шарах бутонов? Так и живи! Так и смей! Порода – это Божий дар. С этим являются в мир и умеют, и имеют, и смеют! Не могут не сметь, не спеть… А кто мелочен, слаб, неказист, злобен, бойся и злословь…а лучше дивись, прильни и наслаждайся громкой песней ясноголосых пионов.
Как вам?
Прочитала и то, и другое. про Америку показалось интереснее, чнм про цветок. «Цветок — трогательно, но банально. А про Америку просто интересно.У меня тоже есть про цветок но без драмы, смотрите:
Подарок! — Пионы в пузатой банке. Под этакую стать и вазы в доме не нашлось. Но букет без притязаний разместился в простой обители, демонстрируя стебли через круглое стекло. Входишь в комнату и — ах! — Хочется почтительно поклониться. Если всё гениальное просто, то всё великолепное — естественно: Тяжёлый глянец трёхпалых листьев, на них, рисунок прожилок. В этой могучей зелени можно заблудиться, исчезнуть как в дивном лесу средневековой, извилистой баллады. Стебель венчает огромный розовый цветок. Ах-ах-ах! – слёзы восторга! Слияние тихой нежности с громкоголосой пышностью. Пионы – цветы для сильных. Лишь сильные способны оценить такой цветок по достоинству. Люди вялые, мелочные, убогонькие будут тяготиться его властью, пасовать перед эдаким великолепием, ждать его увядания. Трепетные лепестки величественно окружают ворох задорных хохолков. И над всем густой запах – сладкий, розовый, весёлый. Из листвы выныривают тугие шары бутонов, стискивая в себе зачато–заветную тайну, в бордовых разводах, в воротничке извивающихся листочков цветоложа. Семь пионов, семь розовых взъерошенных птиц, бесклювых, беззобых, беззлобных…
Взъерошенных, ласковых, самозабвенно-крылатых, как ангелы. Их хочется гладить, но не смеешь…хочется громко хохотать, но тихо вздыхаешь… Хочется уткнуться в пышное оперенье, уйти в него с головой, но обращаешься к ним на «вы».Хочется раскинуть руки для объятья, но стоишь не шелохнувшись. Такова сила этого ароматного великолепия. Его кредо: сметь. Сметь быть большим и нежным среди жалких и слабых. Сметь без двусмысленности, угодливости, толкотни, не боясь воров и прочей своры, просто и мощно, по львиному улыбаясь, расправить и расплескать весь свой тончайший трепет. Сметь расточать,– не думая ни о свиньях, ни о бисере, насколько хватит мощи таланта свою музыку, своё ароматное дыхание. И что страшит меня в этом мире, когда в прозаичной, призрачной банке трепещут семь великолепных пионов, в листьях, в светящихся прожилках, в шарах бутонов? Так и живи! Так и смей! Порода – это Божий дар. С этим являются в мир и умеют, и имеют, и смеют! Не могут не сметь, не спеть… А кто мелочен, слаб, неказист, злобен, бойся и злословь…а лучше дивись, прильни и наслаждайся громкой песней ясноголосых пионов.
Как вам?
В стихах не разбираюсь, не писал — я все больше про-заек или про-заИк. 🙂
Теперь писаки стали блоггерами, а они вообще-то — триггеры (должны быть) И я немножко триггер.
Любой образ — трагический, во всяком случае — драматический, других я не знаю. Возьмите цветок, например. Я написал рассказик о цветке, давно. Конечно, это трагедия
http://www.netslova.ru/markovich/chtoto.html
Все серьезное в мире — драма и трагедия, и все плохо, печально кончается, разве это не ясно? Просто в молодости мы заслоняемся защитными механизмами, которые разработаны жизнью и культурой. Или религией, которая опиум для народа, тут я согласен с В.Л. на все сто.
Наверное, у Вас могут быть неплохие детские стихи, хотя я могу ошибаться, я ведь стихов не писал. Да, написал когда-то не стихи, а нечто ритмическое про Америку, была такая минутная слабость
http://www.netslova.ru/markovich/amerika.html
А вообще в прозе ритмики, и сложной, и тайной, и всякой — столько, и интонационного богатства… — никакие стихи не сравнятся.
В стихах не разбираюсь, не писал — я все больше про-заек или про-заИк. 🙂
Теперь писаки стали блоггерами, а они вообще-то — триггеры (должны быть) И я немножко триггер.
Любой образ — трагический, во всяком случае — драматический, других я не знаю. Возьмите цветок, например. Я написал рассказик о цветке, давно. Конечно, это трагедия
http://www.netslova.ru/markovich/chtoto.html
Все серьезное в мире — драма и трагедия, и все плохо, печально кончается, разве это не ясно? Просто в молодости мы заслоняемся защитными механизмами, которые разработаны жизнью и культурой. Или религией, которая опиум для народа, тут я согласен с В.Л. на все сто.
Наверное, у Вас могут быть неплохие детские стихи, хотя я могу ошибаться, я ведь стихов не писал. Да, написал когда-то не стихи, а нечто ритмическое про Америку, была такая минутная слабость
http://www.netslova.ru/markovich/amerika.html
А вообще в прозе ритмики, и сложной, и тайной, и всякой — столько, и интонационного богатства… — никакие стихи не сравнятся.
А такой вариант подойдёт?
Русалка
Это озеро я наплакала,
Из тоски моей этот плёс.
Я живу с сомами и раками
И хвостом виляю, как пёс.
Я живу изгоем и жупелом,
Водяною Бабой Ягой.
Я пугаю рыбьими струпьями,
И бесстыжей грудью нагой.
Люди говорят, что проклятая,
Что живу, ярма не надев,
Ворожу зелёными патлами,
И хватаю за ноги дев.
Не бывать мне белой невестою,
Не носить в утробе детей.
Горький омут нянчить да пестовать,
Да любить поганых чертей.
Но ярится солнце зелёное,
Только гладь хвостом поморочь,
Бархатным крылом махаоновым
Укрывает тёплая ночь.
Звёзды вниз сигают и пенятся,
Полон мир желанных затей.
Небо над седым полумесяцем
Всё в подтёках млечных путей.
Звёзды мне на голову капают,
Но едва прорвётся покров,
Выйдет утро, сонными лапами
По щекам хлестать комаров.
Под ветрами сохнут окатыши,
Тополиный носится дух,
Дышат ладом тонкие ландыши,
И лягушки думают вслух.
Полыхают страстью сараночки…
До чего ж их кровь горяча!
Скачет лето пёсторй цыганочкой,
— Ча-ча- ча! – Сверчит саранча.
Не совсем о вашей русалке. Но вообще образ русалки, всё же трагический. Как думаете?
А такой вариант подойдёт?
Русалка
Это озеро я наплакала,
Из тоски моей этот плёс.
Я живу с сомами и раками
И хвостом виляю, как пёс.
Я живу изгоем и жупелом,
Водяною Бабой Ягой.
Я пугаю рыбьими струпьями,
И бесстыжей грудью нагой.
Люди говорят, что проклятая,
Что живу, ярма не надев,
Ворожу зелёными патлами,
И хватаю за ноги дев.
Не бывать мне белой невестою,
Не носить в утробе детей.
Горький омут нянчить да пестовать,
Да любить поганых чертей.
Но ярится солнце зелёное,
Только гладь хвостом поморочь,
Бархатным крылом махаоновым
Укрывает тёплая ночь.
Звёзды вниз сигают и пенятся,
Полон мир желанных затей.
Небо над седым полумесяцем
Всё в подтёках млечных путей.
Звёзды мне на голову капают,
Но едва прорвётся покров,
Выйдет утро, сонными лапами
По щекам хлестать комаров.
Под ветрами сохнут окатыши,
Тополиный носится дух,
Дышат ладом тонкие ландыши,
И лягушки думают вслух.
Полыхают страстью сараночки…
До чего ж их кровь горяча!
Скачет лето пёсторй цыганочкой,
— Ча-ча- ча! – Сверчит саранча.
Не совсем о вашей русалке. Но вообще образ русалки, всё же трагический. Как думаете?
Отвлекитесь от супа, это жесткая структура, которая несколько контрастирует с мягкой фигуркой, и они в свою очередь — со стеклом, заоконным светом, еще чем-то… Русалке вовсе не до супа. 🙂
Отвлекитесь от супа, это жесткая структура, которая несколько контрастирует с мягкой фигуркой, и они в свою очередь — со стеклом, заоконным светом, еще чем-то… Русалке вовсе не до супа. 🙂
Суповая Афродита
Суповая Афродита