С тяжелым сердцем

слушал выступление Л.Шлосберга. Он мне симпатичен, конечно. С другой стороны, мне кажется, что всё не так. Я имею в виду не фактическую сторону дела, а общую картину. Свободу отнять невозможно… если она в человеке есть. Больше ничего не хочу сказать, давайте, перед Новым годом я лучше расскажу Вам о впечатлениях Саши Кошкина из повести «Жасмин», о том, как он начал писать картины. Его слова я включил в другую, общую картинку, немного приблизил к себе, я имею в виду свой текст «Мой Остров», с которым сейчас вожусь, хотя он, видимо, безнадежен. Но привычка иметь дело с неразрешимыми проблемами и безнадежными для полного завершения картинками «имеет место», поэтому так и не выяснил для себя, что я такое есть, а жизнь уже кончается, смайл…
…………………….
Лучше расскажу вам, как начал свою живопись.
Я уже два года дворником работал…
Тогда многие интеллигенты работали дворниками, истопниками, потому что хотели независимыми оставаться. Попробуй теперь, предложи быть дворником… денежки хотят, а на независимость им наплевать, дороже бы продаться. Чем больше человек умеет, тем меньше он, оказывается, нужен. Прикованные к телеге жизни таких только ненавидеть могут. Получает удовольствие от работы, да еще платить ему!?
Художник, писатель — не барыга, не коммивояжер — не должен приплясывать перед зрителем, читателем, предлагать себя, совать рожу во все дырки… Если сделанные вещи хороши, то и через десять лет хороши, а если на сегодня сделано — дорога им на помойку…
Так вот, я убирал снег с дорожки, спешил, за ночь нападало, а под снегом как назло ледок, и один из той лихой компании поскользнулся, упал на колено, они со смешками его подхватывают, и все нормально было, но он увидел меня с лопатой, и пристал. Остальные были ничего, веселые, а этот злой, я таких чувствую, от них пахнет страхом, как долго ношеные вещи пахнут. По запаху многое можно сказать, нюх, наверное, мне вместо ума даден. И глаза! хорошие были глаза… О потерях не люблю вспоминать…
Тот парень был злой, ершистый, даром что невелик ростом, и мне стало не по себе, старался не встречаться с ним глазами, может, у него пройдет… А он не успокаивается — «дворник, говно…» не люблю повторять… подскочил, толкнул меня в грудь. Он был гораздо ниже меня, но плотный, быстрый, и знал, куда бить, чтобы больно было, а я никогда никого не трогал. Те двое, другие, говорят ему «брось», а он еще злей стал, ударил меня в шею, так быстро и ловко, что я задохнулся. Тогда он еще ногой в грудь, не больно, но я упал на спину, потом сел… и не могу встать, ноги заплелись, действительно, скользко… Рядом лопата, я потянулся, чтобы взять, опереться, а они подумали, буду их лопатой бить, она окована жестяным листом, страшное оружие. Только силу понимают, уважают… Быстро оттащили этого, злюку бодрого, и ушли, он что-то кричал, но я уже не слышал.
Они ушли, я встал, и не знаю, что делать, вдруг кто-то смотрел в окно, видел, а я хотел поскорей забыть… Но отрава уже внутри, стало нехорошо, горячо, я захотел к себе, домой… и не мог, пошел в дворницкую.
Я всегда сюда приходил, когда муторно, страшно. Вижу, другие люди сильней, быстрей меня, и, главное, всегда знают, что хотят. Бьются за выживание, топчут окружающих… Особенно его злоба меня убила… он не сомневался, что прав!.. Мне говорили, только у нас так, но я не верю – грубости, может, меньше, но сильный всегда прав, а такие как я, не нужны нигде.
В дворницкой на большом столе, он линолеумом покрыт, лежали куски ватмана, стояли баночки с гуашью, пять или шесть цветов, желтый, красный, зеленый, черный, пятую не знаю, крышка присохла и не открылась, а остальные хотя и высохли, но можно было расковырять пальцем, поддеть немного. Здесь объявления писали…
Лист бумаги передо мной, большой, белый, яркий, и мне захотелось его испачкать, пройтись по нему… Я взял пальцами немного желтой и намазал, не знаю, зачем, но мне легче стало, странно, да?..
А другим пальцем взял красной, и эти два пальца рядом… я смотрел на них… А потом достал комочек черной, на третий палец, и смотрел — они были раньше похожи, как розовые близнецы, а теперь стали совсем разными… Я протянул руку и начертил желтым линию, и увидел, что это стебелек, стебель, а на нем должен быть цветок… увидел центр цветка, и лепесток, один, но большой, и я быстро, не сомневаясь, желтым и красным… а потом в некоторых местах обводил третьим пальцем, который в черной краске, и снова не сомневался, где и как делать… А потом смазал слегка внизу стебля и быстро легко провел рукой, и это оказалась земля, она лежала внизу, а цветок летел над ней, сломанный, с одним лепестком, но непобежденный… летел над миром и молчал… А я разволновался, стал доделывать стебелек, чувствую, он мягкий, не получается, я даже разозлился, взял красной горстку, смешал на ладони с черной… потом уж я понял, что лучше на бумаге мешать… и руками, пальцами, пальцами, особенно большим стал нажимать и вести вдоль стебля, и черная, которая не совсем смешалась с красным пошла тупой сильной линией, по краю, по краю стебля, и он стал выпуклый и твердый, я чувствовал, он твердеет… Чувствую — еще чего-то не хватает, и я ребром ладони, ребром, ребром стал вколачивать краску в бумагу, и немного смазывать как бы… а потом рука вдруг задрожала, но не мелкой дрожью, а крупной, толчками… полетела вверх и снова вниз, упала чуть поодаль, ближе к нижнему углу, и получился там обрывок лепестка, второго, и я его вколотил в бумагу, раз-два-три…
И понял, что готово, мне стало спокойно, и дышать легко.
Наверное, не те слова, а тогда вообще слов не было, только чувство такое, будто выплакался, успокоился и замер в тишине, покое, тепле, и все это за минуту случилось.
Так было в первый раз. Потом я даже плакал, когда видел на бумаге, что получилось, а откуда бралось, не знаю…

Мне было так интересно, что я забыл — раньше не получалось.
Все рисовали помидор, в первом классе, а я сразу понял, мне его никогда таким вот, живым, не изобразить… А теперь почему-то был уверен, что получится. Вернее, что бы ни получилось, мне все равно понравится, я знал. Мне столько нужно нарисовать! Ведь я много лет смотрел, видел, и ничего не рисовал. Зато, оказывается, все запомнил. Деревья, конечно! Я помню одну дорогу, это было давно, сумрак разливался постепенно, а впереди маячил огонек. Мы шли целый день, и, наконец, пришли… И другую дорогу помню — в горах, она упиралась в небо, с одной стороны обрыв, с другой фиолетовые цветы… Маленькие домишки — и река, она синяя, в окнах желтые огни, деревья, и небо почти черное… Желтый ослепительный свет из-под земли, синий асфальт, черные лужи — вход в метро… И еще — окно, за которым свет, занавески, цветок, он красный…
Я купил детский альбомчик, и рисовал одну картинку за другой — вырывал листочки и начинал новые картинки. Смотрел на то, что сделал, и всё, всё нравилось мне. Никогда до этого мне не удавалось вот так — взяться за дело с самого начала и довести до конца. Чего же ты хочешь, я всегда думал, делаешь часть, другой свою, и складывается общая картина… он для всех одинаков, этот мир, со своими законами, он был и будет, даже если мы исчезнем, думающие существа…
А тут я понял — с меня хватит, что-то узнал об этом, общем для всех, мире, а теперь хочу свою жизнь понять. Она не часть, а целое. Отдельный мир, в нем свои законы. В нем все личное, и даже общее становится особенным, перестает всем принадлежать. Я родился, живу, умру — сам, один, и значит, делаю свое единственное дело. И все в моей жизни тоже должно быть сделано мной, от начала и до конца. Ну, конечно, не каждый стол и стул, я главное имею в виду… А сегодняшний день захватил всю жизнь, мне некогда думать о себе, выражать свои чувства на своем языке. Я всегда был уверен, что такой язык есть. И теперь нашел его. В этих картинках все мое, вот главное.
Все эти мысли были смутными, неясными, многие пришли позже, а тогда мной владела одна большая радость. Увидел, что создал другой мир — целиком, начиная от чистого листа. Этого мне раньше не хватало — сам, от начала и до конца!
Наконец, я оказался ОДИН!
Всю жизнь об этом мечтал — остаться одному, и что-то сказать, не прибегая к советам и подсказкам.
Наконец, мой Остров со мной…

Автор: DM

Дан Маркович родился 9 октября 1940 года в Таллине. По первой специальности — биохимик, энзимолог. С середины 70-х годов - художник, автор нескольких сот картин, множества рисунков. Около 20 персональных выставок живописи, графики и фотонатюрмортов. Активно работает в Интернете, создатель (в 1997 г.) литературно-художественного альманаха “Перископ” . Писать прозу начал в 80-е годы. Автор четырех сборников коротких рассказов, эссе, миниатюр (“Здравствуй, муха!”, 1991; “Мамзер”, 1994; “Махнуть хвостом!”, 2008; “Кукисы”, 2010), 11 повестей (“ЛЧК”, “Перебежчик”, “Ант”, “Паоло и Рем”, “Остров”, “Жасмин”, “Белый карлик”, “Предчувствие беды”, “Последний дом”, “Следы у моря”, “Немо”), романа “Vis vitalis”, автобиографического исследования “Монолог о пути”. Лауреат нескольких литературных конкурсов, номинант "Русского Букера 2007". Печатался в журналах "Новый мир", “Нева”, “Крещатик”, “Наша улица” и других. ...................................................................................... .......................................................................................................................................... Dan Markovich was born on the 9th of October 1940, in Tallinn. For many years his occupation was research in biochemistry, the enzyme studies. Since the middle of the 1970ies he turned to painting, and by now is the author of several hundreds of paintings, and a great number of drawings. He had about 20 solo exhibitions, displaying his paintings, drawings, and photo still-lifes. He is an active web-user, and in 1997 started his “Literature and Arts Almanac Periscope”. In the 1980ies he began to write. He has four books of short stories, essays and miniature sketches (“Hello, Fly!” 1991; “Mamzer” 1994; “By the Sweep of the Tail!” 2008; “The Cookies Book” 2010), he wrote eleven short novels (“LBC”, “The Turncoat”, “Ant”, “Paolo and Rem”, “White Dwarf”, “The Island”, “Jasmine”, “The Last Home”, “Footprints on the Seashore”, “Nemo”), one novel “Vis Vitalis”, and an autobiographical study “The Monologue”. He won several literary awards. Some of his works were published by literary magazines “Novy Mir”, “Neva”, “Kreshchatyk”, “Our Street”, and others. Посмотреть все записи автора DM