ТРАМВАЙ — МОЕ ОЩУЩЕНИЕ.
Другой такой странной ссоры я в жизни не видел. Двое моих знакомых, Виктор и Борис, чуть не подрались из-за английского философа Беркли, отъявленного идеалиста. На занятиях этого Беркли ругали. Назвать человека берклианцем — значит заклеймить навечно. После занятий Виктор пришел к нам и говорит:
— Нравится мне Беркли, ведь только подумать — весь мир! — мое ощущение… И ничего, кроме этого нет. Просто здорово!
Я ему говорю:
— Пойдем, Витя, в столовую — ради материи, а потом на волю — в поле.
Дни стояли золотые — сухие, теплые, мы только учиться начали. Но тут пришел к нам Борис, он дома жил, не в общежитии. Борис большой и толстый, и очень практичный человек, с первого курса сказал — буду стоматологом, и свою мечту выполняет. Всегда деньги будут, говорит, на мой век челюстей хватит. Виктор ему про Беркли рассказал, а Борису что-то не понравилось. «Выдумки,- говорит,— это что же, и я твое ощущение?»
— Может и так,— отвечает Виктор,— но ты не обижайся, ведь я и сам себе ощущение, не больше.
А Борис ему:
— И трамвай твое ощущение, да?
— И трамвай, и что же?
— А вот то, что этот трамвай тебя задавит, и тоже будет твое ощущение?
Виктор удивляется:
— Зачем меня давить? Ты мне докажи. Все вы, материалисты, такие, — своей материей только задавить можете, ваш лучший аргумент.
Борис раздулся от злости, и предлагает:
— Хочешь, я тебя в окно выброшу, тогда узнаешь своего Беркли…
А Виктор ему — «ничего не докажешь…»
Чуть не подрались, и с тех пор здороваться перестали. Был тогда в комнате еще один человек, и он весь разговор передал, кому следует. Виктора чуть не выгнали, но он от своего Беркли не отказался, книги его стал читать, а потом и вовсе стал философом. Сейчас он далеко живет, иногда пишет мне, Беркли по-прежнему уважает, только говорит, — «у него своя философия, а у меня своя». Борис стал большим начальником, даже про зубы забыл, и со мной не здоровается — может, не узнает, а, может, не хочет знать: ведь я тогда сказал, что ничего не было, материю никто не трогал, первична она — и все дела…
Ну, а я стал врачом, лечу больную материю, да не все так просто. Вот сегодня привезли человека — он от слова одного, от сотрясения воздуха ничтожного — упал, и будет ли жить, не знаю… Вот тебе и Беркли — идеалист.