ТАК УЖ СЛУЧИЛОСЬ…
Мама говорит – я совсем недавно родилась, и почему со мной все именно так случилось… Наша жизнь вообще случайность, говорит папа, и то, что ты у нас появился, тоже случай, мог быть другой человек. Но они бы его также назвали – давно готовились, и решили. В нашем городе был один мальчик, его звали как меня, и больше здесь таких нет. Я его никогда не видел, он гораздо старше и давно уехал учиться, а я остался один с его именем. Мама хотела, чтобы у человека все было красиво, и имя тоже. Откуда она знала, что я буду такой? Папа говорит, не знала, но догадывалась, это генетика, в каждом записано, какой он, и что за дети будут – все уже известно. Кроме случая, он говорит, важно, какой подвернется случай…
— Ты всегда надеялся неизвестно на что,- говорит ему мама, она верит только в свои силы.
Бабушка ничего не говорит, ни во что не верит, она вздыхает – «где моя жизнь…» А деда я не видел, он умер до войны. В нем все было красиво, мама говорит, но его имя тебе не подходит, теперь другие времена. Его звали Соломон, это уж, конечно, слишком. Его так не случайно назвали, у него дед был – Шлёма. Тогда можно было так называть, а теперь не стоит, и мне дали другое имя, чтобы не дразнить гусей, папа говорит. Не стоило дразнить, соглашается мама, а бабушка вздыхает – «у него все было красиво…» И я, конечно, похож на него, это генетика. Но как случилось, что именно я его внук, а не какой-нибудь другой мальчик… Я долго думал, почему все так получилось, ведь меня могло и не быть, а он сидел бы здесь и смотрел в окно… А может она?
— Дочки не могло быть, — мама говорит, она знает.
— Откуда ты берешь это, — говорит папа, — еще запросто может быть.
— Нет уж, хватит, и так сумасшедший дом, он меня замучил своими вопросами, что и как, — она говорит, — а я и сама не знаю, почему все так со мной получилось…
— По-моему, все неплохо, а? – папа почему-то злится, дрыгает ногой, он так всегда, если не по нем. Если не по нем, говорит бабушка, то берегись…
— Я вовсе ничего не хочу сказать такого, — говорит мама, — просто непонятно все…
— Наоборот, мне все давно понятно!. – и отец уходит.
— Дед так никогда не поступал,- вздыхает бабушка, — он мне руки целовал, и платья покупал каждый месяц.
— Ах, мама, — говорит мама, — жизнь совсем изменилась, а вы не хотите понимать.
— Я давно все поняла, — отвечает бабушка и торжественно уходит на кухню.
— Это сумасшедший дом, — говорит мама, и тоже идет готовить ужин.
Я остаюсь один, и думаю, как бы тот, другой, который мог быть вместо меня, с ними уживался, такого терпения ни у кого не найдешь. Бабушка говорит – «молодец, умеешь терпеть… но очень упрям, это не в нас, в него…» Она кивает на дверь, за которой скрывается папа. Он в уборной, читает еврейскую историю.
— Ничего случайного в ней, — он всегда говорит, — все давно было известно. Одно мне непонятно, как я сам здесь оказался… Все-таки важно, какой подвернется случай. Я вам случайно подвернулся, мадам?
Это он к маме обращается.
— У нее были варианты получше, — обычно говорит бабушка, — но историю не повернешь вспять.
— Что вы понимаете в истории, — говорит папа, и снова уходит в уборную читать. И вчера, и сегодня, и завтра…
Я остаюсь у окна, один во всем городе, тот мальчик с моим именем давно вырос, а мне еще предстоит.
— Тебе предстоят трудности, говорит мама, — главное – верить в свои силы.
— Все-таки важен случай, — вздыхает папа.
Они давно помирились и играют в шашки. Бабушка приносит им чай, а мне компот из слив, потому что давно в уборную не ходил. Тебе клизму, что ли, делать, думает мама. Клизма – это хорошо, говорит папа.
Не надо клизму, лучше компот!
