Август 2007 — Страница 2

между прочим

Писатель, поэт — неудобные слова. Я, когда начинал, спросил одного хорошего поэта — «вы поэт?» Он смутился, пробормотал — «пишу иногда… бывает…»
В общем, случалось с ним, иногда, порой…
Столяру, если плохо сделал стул, можно сказать — «твой стул дерьмо!» А читателю, если показывает наглость и дурость, ничего не скажешь – личность оскорблять нельзя, стула сделанного нет, одни ругательные слова.
Писатель профессия уникальная, если хороший. И даже если всех собрать, то больше чем столяров не наберешь. Писатель обижается, когда ему говорят неприличные слова. Но я думаю, зря. Чтобы на стуле сидеть, требуется иметь только известную часть тела. Она может немного различаться у разных читателей, но стул для многих сделан, на средний размер годится. А чтобы понять хорошую книгу, нужно более тонкие места иметь. Не у каждого находятся. А писатель, если человек интеллигентный, начинает недостатки в себе искать. Мучается… Зря! Писатель, поверь, если человек твою книгу купил или даже прочитал, это ничего не значит. Подожди лет десять, а там посмотрим – или читатель умрет, или ты…
Или книга.

между прочим…

Есть вещи, которые слишком трудно и даже мучительно рассказывать. И главное, чем точней и подробней, тем бесполезней рассказ. Поэтому говорится приблизительно, вокруг да около. Тут есть, конечно, свой расчет, он в точном знании области непопадания. Стоит писать… когда совершенно ясно, чего писать не стоит.

между прочим

За последующие после окончательного ухода из науки 10 лет я не написал о науке ни единого слова. Странно, половина жизни не могла пролететь незаметно от самого себя!
Наконец, понял — у меня нет стилистики для книги про науку. Что такое стиль? Это выражение лица. Важно найти то выражение, с которым собираешься писать. Чтобы не слезло от начала до конца вещи. Иначе чуждо и скучно, дико скучно…
Однажды почувствовал, вот! — то самое выражение. Случайно получилось.С ним мне будет интересно рассказывать.
Так я написал роман «Vis vitalis», почти 100 000 слов.
Правда, странная у меня наука получилась. Оказалось, все равно, какая истина добывается, главное, чтобы люди были живые…
Но больше о науке не писал.

второе письмо Д.

………………………
Я должен объясниться, не хочется обижать Вас. Вообще, нельзя обижать человека, который своим главным действием избрал слово. Это редкость, и нужная…
Вы пишете, что я не понял КТО лежит на столе, и КТО его разрезает на куски. Оказывается, здесь есть глубинная тема — родину рвут на части. И многое другое имеет свой символический смысл. Я сочувствую Вашей боли, хотя мое отношение к распаду родины сложное, но здесь не об этом речь.
Но вот сила искусства налицо — для меня по-прежнему на столе голый толстый мужик и его режут на части пилой, на 14 частей, да?
И как он мочится, и как брызжет моча, а потом кровь… Ничего не меняется.
Мне говорят, что «в литературе все можно, потому что в жизни-то все это есть, и все можно делать (ну, почти все), а вы вот говорите, что почему-то не все показывать и писать стоит». НЕ стоит, да. Многое такое мы делаем, о чем еще, слава богу, умалчиваем, что не показываем другим. Хотя теперь все эти рамки стираются, но ничего хорошего здесь не вижу. Вот у меня на глазах вчера — идут парень и девушка, и не пьяны сильно, а чуть-чуть, останавливаются, не переставая вести беседу, парень мочится, она держит его под руку, все совершенно естественно происходит.
Отчего же нельзя все написать натурально, если это происходит в реальности, да?
Если мы остаемся на позиции человеческой, а она вся строится на запретах, то НЕЛЬЗЯ. У нас нет естественной защиты, которая есть у животных, у них почти все регламентировано, мы же эту регламентацию уничтожили или заблокировали. Поэтому, чтобы не скатиться ниже животного состояния, нам нужно быть предельно осторожными. Мы не сообщаем соседу о своих интимных делах, и точно также, мне кажется, должны относиться к литературе, к искусству в целом. Есть тысячи способов рассказать обо всем. Впрочем, это моя точка зрения уже выглядит анахронизмом. Но я ее изменять не собираюсь.
Поэтому весь физиологизм вашего рассказа, несмотря на убедительную аргументацию «зачем эта грязь», мне не кажется обязательным, да и вообще…
Мои сожаления… Я по-прежнему верю в Ваш талант, но вот беда — таланта недостаточно, и умения писать тоже, этого добра сейчас вокруг пруд пруди, очень многие умеют обращаться со словами… и что?
В общем, Вы зря потревожили меня, я ретроград, и могу только сказать, что «делать текст» Вы умеете.

Писателю Д.

………………………

Дорогой Д.., я просмотрел, но внимательно, Ваш рассказ, и в большом затруднении.
Вы спрашиваете «как написано», тут я затрудняюсь, потому что это «КАК» для меня не существует отдельно от того «ЧТО» написано. Если же содержание мне интересно, трогает, я тут же обращаю внимание на то, КАК сделано, и начинаю ценить это «КАК».
Но все-таки сразу скажу – написано четко, зримо, убедительно. А дальше…
Вот краткое содержание, извините за ошибки. В сарае на столе привязан толстый голый человек, он давно лежит, и его охраняет другой, темный, искалеченный афганской войной, психопат.
И вот первый лежит на столе, тут же мочится, и это убедительно написано, как падает струя, как разбиваются капли… брызги… И вообще все тело лежащего… Христа на кресте так обстоятельно не описывали.
В конце концов стерегущему все это обрыдло, угнетает так, что он хватает пилу и распиливает лежащего на сколько-то кусков, а сам разносит себе череп выстрелом из ружья…
Повторить могу то, что уже как-то говорил Вам — мне кажется, Вы талантливый к слову человек, но тут я бессилен. Я могу читать и писать только то, что меня глубоко интересует, понимаете? Может, это звучит ужасно, и в жизни нашей такое явление не объедешь ни на одной козе, но — мне не интересно знать как один человек убивает и мучает другого. И потому рассказ сразу теряет для меня значение. Меня не раз уговаривали, что не нужно быть герметичным, мир устроен не так, как я пишу в своих книгах… Но мир устроен по-разному, в нем имеется и то, что художник Паоло хотел передать художнику Рему, и то, что чеченец Давид хотел сказать перед смертью своему другу Косте Зайцеву… все это тоже есть, и кажется мне гораздо более интересным и глубоким, чем те изломанные ужасные отношения, который Вы так достоверно, убедительно и талантливо передали в своем рассказе.
Это вовсе не значит, что я не вижу реальности, просто я нахожу в ней то, что мне созвучно, и потому некоторым кажется, что я сочиняю — «из себя». Строю свой мир. Конечно свой, но … если глубоко затронуто, то обязательно найдутся черты времени, мы не живем в пустоте, и обязательно найдутся люди, которым интересен такой взгляд на вещи. Меня не смущает, что таких будет немного, наоборот! А дальше… — видно будет, часто то, что для немногих, — погибает, но иногда находятся новые и новые, которым интересно.
А вы, несомненно, тут и спорить нечего, найдете множество читателей и критиков, находит же их Сорокин, чем Вы хуже? Я думаю, что лучше, потому что Ваши экскурсы в физиологию не носят такого навязчивого характера, и многие Ваши рассказы мне были интересны.

ПРО БУМАГУ

////////////////
До конца года такой сборник рассказов появится в Москве, небольшим тиражом, конечно. В нем избранные рассказики, начиная с 1985 года и по сей день. Надеюсь на опубликование еще в этом году повестей «Следы у моря», и «Предчувствие беды». У меня останется один должок — опубликование повести «Перебежчик».
……….
Обложка пестроватая, но и сами рассказики — мозаика. А название — от одного из старых рассказов. И еще — вот так кончается повесть «ЛЧК» («Цех фантастов-91″, Московский рабочий», 1991г ред. К.Булычева):
……………………………..
Я дожил до весны. Начались неурядицы, в одну ночь старые начальники исчезли и появились новые. В суматохе никому до нас не было дела, и мы, несколько человек, выбрались на волю. Был ослепительный апрельский день. Посредине двора лежал человек, запрокинутое лицо ели мухи. Я подошел к нему—и узнал. Теперь кто-то другой будет применять вечную теорию…
Я бежал через лес, с тяжело бьющимся сердцем, задыхался, падал и проклинал свое бессилие… Выбрался на простор—и не узнал этого места. Земля вздыблена, изрыта руками великана, а в огромной воронке в центре этого хаоса—зеркало прозрачной воды… Исчез город, в котором я жил когда-то, куда постоянно возвращался, к людям и зверям, которых знал… Я бродил вокруг, искал следы жизни, меня мучила мысль, что я не сумел удержать все, как было… сделал что-то не так, или сказал, или подумал?.. И все распалось…
И все-таки я верю—Феликс вернется ко мне. Я знаю, он уже близко, еще минута-другая—и я увижу маленькую тень между деревьями, мне навстречу выбежит старый, облезлый кот, и победно взметнет над головой—как знамя, как факел, как знак веры и надежды—свой потрепанный, весь в репьях и колючках, черный лохматый хвост.
………..

еще одна случайная выборка из ПЕРИСКОПА

http://www.periscope.ru
…………………………………………………………………………..

///////////////

//////////////////////

////////////////////

/////////////////////////

////////////////////////

//////////////////////////

////////////////////////

/////////////////////////

/////////////////////////////

///////////////////////////////////////////////////////////////////////////////////////////////////

между делами…

………………..
«Движение по времени», одна из любимых тем фантастики, — вообще-то пошлость, а почему, объяснить не сумею вам.
Не имеет значения, возможно ли это чудо физически. Оно и возможно, и невозможно, зависит от нас. От способности понимать, то есть, врастать в события. Обычно я в этом месте показывал портрет девушки, она куда моложе меня, и смотрит в мир, которого давно нет. До нас ее взгляд не дотягивается… слава богу… Вроде, ничего особенного в этом взгляде, но для меня загадка – хочется понять известный ответ. Так бывает, ответ имеется, а понимания никакого. На фотографии моя мать, она не знает еще ничего. Надеется на будущее, смотрит с любопытством и некоторым вызовом вперед. И я так смотрел. Что из нашего любопытства получилось, я знаю. Дело не в том, что многое получилось тяжело, даже трагично — в другом. Все оказалось куда ничтожней, чем мы с ней надеялись. И это не частная судьба, бывали судьбы куда похуже – общая закономерность: ценность жизни всегда выше содержания. Любого. Сам факт существования или не… Вот что я имею в виду.
А фантастика?..
Вот я, новенький свеженький огурчик. Веселенький еще, отправляюсь в свое будущее, и что вижу – мучительно пережевывающего остатки жизни старика. Он смотрит на бравого молодца – и не узнает. А если узнал бы?.. Буркнул бы что-то – и отвернулся, что скажешь… Ну, можно скривить улыбку, наладить анекдотец, и добавить со сверканием во взоре… на миг это всегда можно сотворить — «какая замечательная штука — жизнь!..»
И все вроде бы так, все правильно, только жующие губы да куриная шея фальшь выдают. Отсюда мой ответ: движение по времени, как представляют себе фантасты, — пошлость, его не должно быть. Иначе жизнь того бравого дурачка остановится, а это допустить нельзя. Почему? Да не почему, а просто нельзя, и всё.

Случайная выборка из ПЕРИСКОПА

http://www.periscope.ru
,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,

////////////////

//////////////////////////

/////////////////////////

////////////////////////////

/////////////////

////////////////////////

//////////////////////

////////

////////////////

//////////////////

///////////////////

/////////////////

////////////////////

////////////

/////////////////////////

//////////////////////////

///////////////////

очередная случайная выборка из ПЕРИСКОПА

http://www.periscope.ru
,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,

//////////////////

/////////////////////

/////////////////////////

//////////////////////////

/////////////////////////

//////////////////////////

////////////////////////////

//////////////////////////

/////////////////////////

//////////////////////////

///////////////////////////

////////////////////////////

между прочими делами

У меня в мастерской кошка Алиса родила трех котят. Сидела с ними, не выходя на улицу, кормила, вылизывала… Потом начала уходить – на полчаса, на час, и обратно бежит. И так месяц, второй…
Прошло время.
Котята выросли, едят взрослую еду, и все чаще забывают про мать. Встречают как хорошую знакомую, и снова за свою возню, беготню, игры… Кошка приходит, никто к ней навстречу не бросается. Она в растерянности бродит по комнате, заглядывает в ящик, где они родились, зовет особым голосом, на который они всегда откликались…
Я сначала не понял, разве она не видит, что они живы, бегают рядом с ней?..
Наконец, понял – она их почти не узнает. Подойдут — вспомнит как-то, полижет… Не подойдут — ищет… Пока потребность в ней была, они сосали молоко, она их вылизывала, каждый день, каждый день… и она знала их своими. Но вот все реже и реже подходят, едят рыбу и кусочки мяса, пьют коровье молоко. Мать не нужна стала.
Приходит Алиса, видит, симпатичные котята бегают, бесятся, и никакого внимания ей. По привычке садится посреди комнаты, зовет, ждет, что подойдут… Смотрит на них, смутные воспоминания в ней, я вижу… Она в растерянности. Потом уходит.
И в один день произошло — пришла Алиса, а котят ее – нет. Все стало ясно, кругом чужие. А где ее котята?
И она ходит среди чужих, зовет своих.
Они выросли, она этого понять не может.
Еще немного времени, и она забудет, что они — были.
А потом история повторится.
……………..
Смотрю на нее, и что-то похожее узнаю.
Но это слишком долгий разговор.

Очередная случайная подборка

И привет всем, до завтра! Удачи!

…………….

…………………………………..

………………………..

…………………………

……………………….

…………………………

……………………………

………………………….

…………………………..

……………………………

…………………………….

Цветок на фоне

………………..
Размышляя о жизненности искусства и нежизненности реальности, которая, в частности, отражена в фотографии…
Все не так уж печально и необъединимо, как вначале кажется. Есть вещи, люди, их лица, явления и растительность всякая, движения, слова… которые написаны как живопись — крупным мазком. Жесты — крупные, поступки — немелкие, лица — несуетливые, тексты — выразительные и лаконичные… почти как живопись. И в чем тут дело, почему так многое — мелко, ничтожно, суетливо, неинтересно, пресно, и ни в какое сравнение с живописью не может быть поставлено — трудно сказать. Оч-чень трудно, так что устал я, сочиняя этот текст. Значит, до завтра! Удачи всем.

бешеные цветы

…………………
Фрагмент. Написано на ватмане гуашью, 26-27 лет тому назад.
Целиком смотреть тяжело (мне), по разным причинам, оттого даю фрагмент.

фрагментик повести «Паоло и Рем»

……………………………………………………………
Гостей ждали завтра, и теперь еле успели подмести и слегка прибрать. Вошли двое.
Паоло обоих знал давно, можно сказать, всю жизнь. И они его знали тоже. Ненависти не было — глубокая закоренелая неприязнь. Он их не уважал, они его боялись и не любили. Он был выскочкой, они аристократы. Один считал себя еще и художником, второй — большим поэтом. Они теперь судили, их прислали судить, хороша ли картина. Прислал монарх, которому они служили, хотя усердно делали вид, что не служат. Художник настолько преуспел в этом, что порой забегал слишком далеко вперед в угадывании желаний и решений властителя, и преподносил их в такой язвительной форме, что это воспринималось троном, как возражение и критика, ему давали по шее, правда. несильно, по-дружески, а враги нации считали его своим. Потом события догоняли, и он снова оказывался неподалеку от руля, вроде бы никогда и не поддакивал, теперь с достоинством произносил — «а я всегда так считал…» Потом он находил новую трещину, предугадывал грядущий поворот событий и начальственных мнений, снова бежал впереди волны, и слыл очень принципиальным человеком. Настоящие критики — по убеждению, его недолюбливали, хотя признавали за ним проницательность. Разница была во внутренних стимулах — он никогда не имел собственного мнения, кроме нескольких совершенно циничных наставлений отца, придворного поэта, предусмотрительно держал их за семью замками, а то, что выставлял впереди себя, шло от такого обостренного умения приспособиться, что оно порой обманывало и подводило его самого. Он был высок, дороден, с большими длинными усами, наивно-прозрачными карими глазами, извилистым тонким голосом, округлыми жестами плавно подчеркивал значимость речи. Его звали Никита.

У биологов, художников, литераторов в России есть должок — перед физиками, которые, будучи в почете и нужные власти, прикрывали многих опальных. Теперь, похоже, скоро будут бить ученых, в частности, за атеизм и критику разгулявшейся обнаглевшей церкви.
Фундаментальная наука, видимо, России не нужна, хватит и технологов для армейских целей, и прикладников для сборки компьютеров из заморских деталей… Так что, бей и не сомневайся… А потом свечки ставь, за упокой…
Кто же здесь останется из серьезных ученых?..
Интересно, как при этом поведут себя люди искусства… Впрочем, многое уже ясно, михалковские усишки уже топорщатся… :-))

***

http://www.photodom.com/mypage.php?nick=dan67
К понедельнику серии конец. ЗДЕСЬ — наиболее полная подборка попыток соединить живопись с фотографией. Рукотворная живопись, конечно, сразу подминает фотографию, куда мощней и живей. Цельность достигается трудно. Так зачем?.. Кто знает, может, в этом и был смысл — помучиться немного. Покрутиться вокруг реальности, не беря под козырек, конечно.
Еще несколько картинок там, и — до осени перерыв с этими делами.

Случайная выборка из ПЕРИСКОПА

/////////////////////

//////////////////

///////////////////

////////////////////

/////////////////////

////////////////////

//////////////////////

//////////////////////
Всё на утро 11 августа 2007 года.
http://www.periscope.ru

У ОКНА

………………………………………………………………..

Птичка

ДОРОГА

………………..

………………

ДЕСЯТЬ СЛУЧАЙНЫХ

//////////////////////////

///////////////////////////

////////////////////////////

/////////////////////////////

///////////////////////////////

////////////////////////////////

///////////////////////////////

///////////////////////////////////////

////////////////////////////

………………………………………………

////////////////////////////////////////////
В искусстве есть возможность сначала действовать — повинуясь желанию, чувству, пристрастию, интересу… а потом, и только иногда и кое-что — осознавать. И то скорей не сами глубинные вопросы, а те стимулы, которые подталкивали к очень приблизительным ассоциативно-иллюстративным но все-таки своим решениям… Вопрос о связи, взаимодействии и противодействии-споре жизни и реальности остается одним из главных. Внешне, кратковременно и бравурно выигрывают те, кто свою жизнь отождествляет с реальностью или хотя бы пытается это сделать. То, что называется выживанием приспособленных или приспособляющихся. Но при более глубоком рассмотрении мы видим, что не они определяют весь ход процессов, будь то эволюция, история или индивидуальная жизнь. Единицы, которые стали (или легли) поперек колеи, — все в сущности сделано ими. Из этого нельзя «извлечь урока», если он противопоказан твоей генетике и первым годам воспитания, если они сломали противодействие. Тогда говорят, печально или торжествуя — «вот, это жизнь, она такова!» Не обязательно при этом потрясать пачкой денег, бывают и более глубокие аргументы. И все-таки — все это в сущности только более или менее мудрое вранье, обрекающее на поражение в самом начале, и потерю того редкого но все-таки шанса сделать что-то свое, и чуть-чуть но повернуть процесс.