Месяц: Май 2010

временное

По мере того (или быстрей?) как шопинг становится искусством, искусство становится шопингом.

Из прошлогоднего

……………………
Если ищешь в изображении драму, то можно начинать с любой зацепки, пусть с фотографии, пусть с трещины на стенке…
Преобразование неизбежно.

так просто

/////////////
Называется — «ТУДА!»
А куда — туда, куда — туда… не ведомо мне…
Вспомнил, наверное, песню, которую пели старик Аркадий и Марк ( в Вис виталисе):
— Мы вольные птицы, пора, брат, пора
— Туда, где, туда, где, туда, где, туда…

Зимняя Россия

……………
Сначала называл ее просто — «Россия». Но, думаю, это несправедливо, бывают здесь и потеплей, посветлей дни…
Всю жизнь мечтал жить в тепле, и не получилось. Место жизни — совокупность желаний и привязанностей.

Кася выросла

/////////////////////////////
и почти не хромает теперь, просто походка у нее сексуальная такая…
Начала покрикивать на нас — ищите, мол, мне жениха…
А мы говорим — малолетка ты еще, года нет, рано тебе о женихах думать!..

Из терминологии:
ПОНЮХАТЬ ХВОСТ. Если сопернику(сопернице) или просто соседу: сложный знак, от легкого сомнения в компетенции до дерзкого вызова, прямой угрозы. Нюхать хвост самому себе — расписаться в поражении. Нюхать землю перед соперником — тоже сложный знак, от вежливого возражения до скромного торжества победителя. Главное — КАК делать, но писать об этом слишком долго для ЖЖ, особенно в пять утра. Искренний привет всем спящим (не,зависть не при чем 🙂

Масяня

////////////////
Отсиживается на шкафу под потолком, после очередного набега на мирных кошек Касю и Лизу. Справедливая Туся терпела, терпела, наконец, не выдержала, загнала эту разбойницу в ее убежище. Час-полтора все могут жить спокойно.

////////////////////
Что-то сказать хотела?.. Не дождалась внимания, ушла.
А теперь не спросишь — совсем ушла.

Себе — для размышлений (временное)

…………….
Вообще, я это не люблю, тем более, стоит рассмотреть. Контрасты, лобовые решения, необработанный цвет… Тут и композиция кричит невыносимо…
Но иногда делаю, чисто психологические, наверное, экскурсы — разрядка, тайм-аут?..
С другой стороны… Вспоминаю один разговор с Е.И. Нужно ли ходить по границам собственного вкуса. Пришли к выводу, что стоит иногда походить, попытаться расширить свою исконную область предпочтений…

из текущего

……………
Из ответа на один коммент.
Дело не в том, чтобы внести в фотографию «ненужные ей» элементы живописи. Приближение к живописи получается само, если стремиться усиливать выразительность педантичной оптики, а для этого в первую очередь необходимы обобщения и усиления, без которых ни одно живописное изображение, если выразительное и личное, не обойдется, потому что создание цельного образа происходит, и в первую очередь в голове художника, а все остальное — нарисовать — вторично. Вопрос, зачем тогда фотографировать, не лучше ли начинать сразу с собственного творения — некорректен: мало ли с чего начинали художники свои картинки, да хоть с трещин на потолке. Момент преодоления создается. Борьба с мелочным педантизмом натуры обостряется. Из другой области пример. Кто-то Вам рассказал историю, или Вы прочитали в газете, и пишете на основе этого свой рассказ, по ходу дела обостряя, усиливая и преображая… Тут то же самое, и результат зависит от силы вашего творческого порыва, уйдете ли к себе, заставите ли звучать слабую ноту фото…

ночные мысли

Искусство не отражение жизни, а выбросы внутреннего процесса. Звучит неважно, но все-таки отходы, отброшенные с главного пути. По мере того, как наступает «тепловое равновесие» — с самим собой и миром (оно и есть затухание) — истощается избыточность внутреннего механизма сохранения целостности, и необходимость «отбрасывания» постепенно исчезает. Про «отбрасывание» как основной механизм творчества, написано в «Монологе о пути»: это вынужденный процесс, рассуждай — не рассуждай, а чтобы внутреннее равновесие сохранить, и целостность личности, необходимо отбрасывание от себя образов, картин, рисунков, слов лишних — оно такая же необходимость как рассеяние тепла в пространстве для сохранения постоянной температуры тела.

Из писем покойному НЕМО ( с продолжениями)

Из писем покойному Немо
Ты всегда ругал меня, что нет терпения объяснять непонимающему. В сущности, я отвечать люблю, но так, чтобы самому ясней становилось. Не думаю о собеседнике, моя слабость, вечный интроверт…
Ты укоряешь меня за то, что бросил – сначала медицину, где мог «светилом стать», потом науку, где уже подавал «блестящие надежды», и возникла эта живопись, которую ты просто понять не можешь, ну, ладно бы, «хобби»…
Не в искусстве дело. Ничего не выбирал, так получилось.
Понимаешь, мы не можем самим себе доказать цельность личности (уверить себя, так верней), используя «рацио», ну, пытался Декарт – «мыслю, следовательно существую» — дудки, можно не мыслить, и при этом оставаться цельной личностью, живым существом с неразрывной историей, пусть как морковка глупым, да. Как мне уверить себя, что сегодняшний старик и тот мальчик, которого ты подкармливал на первом курсе, думаешь, я забыл? – одна и та же личность? Или еще посложней – тот карапуз, которого отец в 44-ом водил к старому дубу на краю парка Кадриорг и сегодняшняя обезьяна старая – неразрывно связаны единым процессом, одно и то же лицо…
Никакими разумными соображениями это не доказать самому себе, ощущения единства и цельности нет. Рассматриваешь старые фотокарточки — это был я?..
Но существует особый механизм самовосприятия, объединяющий воедино все времена и все события, и разум тут не при чем. Это те самые столбики полосатые сторожевые, о которых я писал тебе не раз – образы запечатленных в мозгу ощущений, для которых времени нет; они обегаются словно лучиком света – ежедневно, ежечасно, ежеминутно, и наверняка ночью тоже, особенно важно, что ночью, когда наше cogito спит крепким сном…
Это наша матрица основных ощущений и образов, которая не подводит нас никогда, даже когда разум спит или бессилен. Но если она откажет… личность распадается.
При чем тут искусство, ты спрашивал. Есть особи, отдельные, в которых перехлест, избыток в этом нужном для личного мироощущения, для поддержания целостности личности механизме… Предохранители выбивает, избыток вырывается в окружающий мир – этот тип начинает рисовать, писать картинки, сочинять музыку или определенным образом складывать слова…
Не в искусстве дело.
Оно вообще – отход, не скажу – отброс, слишком высококачественный отброс, никто не поверит.
Побочный продукт важнейшего внутреннего процесса. Спрессованный брикетик мусора, отработанного материала, отброшенный на обочину за ненадобностью.
Так что, я не виноват, так получилось…

Из писем покойному НЕМО ( с продолжениями)

ВСТУПЛЕНИЕ, объясняющее появление самих писем (по повести «НЕМО»)
http://nashaulitsa.narod.ru/dan-nemo.htm
……………………………..
Я называл его — Немо, пусть так и будет, он своего настоящего имени не любил. Его нет в живых, он старше меня. Был. А теперь что остается — рассматривать старые фотографии… Черно-белые, но каким-то образом угадывается цвет. Негромкое солнце. Чувствуешь, прохладно, хотя яркий июльский день. Песок холодный. Купались только в июле, и то смельчаки, остальные степенно расхаживали по мокрому песку вдоль невысокой медленной волны. Балтика, серая вода, белоснежные облачка на зеленоватом небе…
В то время меня еще на свете не было.
Немо, пятилетний мальчик, стоит рядом с моим отцом, своим дядей. Мой непризнанный двоюродный брат. Незаконнорожденный ребенок. Мамзер. Как он вообще сюда проник?.. Говорили, требование его матери признать младенца, угроза скандала. Вот в отдалении, к нам спиной-подушкой, его отец, кокетничает с дамой в ажурной шляпке. Известный в городе адвокат боялся сплетен-пересудов. А мой отец, врач, был чужд предрассудков, присущих буржуазной семье.
— Сема, ну, зачем фотограф…
— Законный, незаконный, ерунда, хороший мальчик. Пусть снимают.
Эстонский курортный городишко Пярну. Они тогда называли его Пернов. А Таллинн был для них еще по-старому — Ревель…
Жизнь перевернулась за войну, старая затонула, а в новой для довоенных предрассудков места не оказалось. И радости семейные, и дрязги, все это, довоенное, смысл потеряло, не стало семей.
Отец Немо, мой дядя, умер еще до войны. Родственники уверяли, что подавился гречневой кашей. Миф, сказка для приличия. На самом же деле покончил жизнь самоубийством, почему, никто не знает. Среди полного блаженства… только что машину с огромными фарами купил, с открытым верхом… Вот фотографии… Немо, конечно, даже поблизости нет. Дядя Давид, стоит, опираясь на машину. Тогда это была роскошь, а не средство передвижения… Живехонький, пузиком вперед, золото во рту… Плохие зубы у всей семьи. Упитанная черная овчарка на месте шофера. Через год Давида уже не было, лежал на кладбище в Рахумяе, пригороде Таллинна. Теперь город разросся, и кладбище, наверное, в черте города. Все остальные члены его семьи умерли в Ленинграде, в блокаду. А Немо с матерью успели уехать дальше, пережидали войну в Самарканде. Там мать Немо, Софа, умерла от тифа, он тоже болел, но выжил. И решил пробираться к нам, через всю страну.
Добрался, и это путешествие, мне кажется, осталось главным достижением его жизни. Наша семья тогда спасалась от немцев в Чувашии, в деревне. Там в 1943-ем году родился я. Отец в Тамбове преподавал в фельдшерской школе, потом его взяли полковым врачом на фронт. И Немо, когда он появился у нас, подготовили ускоренными темпами, и как фельдшера, тоже взяли в армию, в последние месяцы войны. Тогда и возник шрам на шее, шальной осколок, он говорил. Хотя я слышал от его приятеля, шрам послевоенный, от удара ножом в драке. Чушь, я думаю, Немо никогда не дрался, он побеждал без драк. Вот-вот, начинается, а я-то хотел обойтись без романтического флёра. Но я попробую.

Масяня с овощами

////////////////
Уже было, но с моментом созвучно.
Была попытка такая: звери — и те, кого натюрмортами называют. Я называл их НЕНАТЮРМОРТЫ, или немортики. Или неморты. Вот такой жанр смешной. Надо бы найти, там есть зацепки…

Счастье интроверта

/////////////////
Если б смолоду смотрел по сторонам, видел, сколько умного, хорошего, красивого делать умеют… ну, пусть немногие, но довольно их всегда было… определенно замолчал бы, и никогда б не выражался.
Но не смотрел, не слушал, не читал, своими увлечениями жил…
Под старость оглянулся… у-у-у… Какой был сон!..
Но не советую никому-у…
Но увидев, наконец, как живут, зачем живут, на чем строится обыденная жизнь кругом — понял: только свой образ жизни — предпочитаю…
А про талантливых и умных… уважаю, но фразу одну запомнил, сказал Миша Рогинский:
Художнику до другого художника не должно быть дела…

Снова цветет!..

/////////
Что приходит в голову, когда заглядываешь в некоторые прекрасные и умные сайты в Живом Журнале? С чувством уважения и восхищения я бы сравнил их с жизнью красивейшего насекомого – пчелы, пчелки, которая перелетает с цветка на цветок, выбирая неслучайную цель, и употребляя нектар и пыльцу не ради удовольствия только, но и на пользу, одновременно наслаждаясь и развиваясь. К сожалению, и это в моем возрасте необратимый факт, я устроен по-иному: мой способ жизни куда печальней, никакой красивости в нем нет. Дождевой червяк, вот самое точное сравнение! Роя свою нору, он пропускает через себя всю дрянь, которая ему попадается на пути. Говорят, он полезен, и даже его надо охранять, но труд и жизнь его протекает в темноте, среди случайного хлама земли. Вот так и я, каждый день, поглощая бездарные сериалы, проходя по одной и той же дорожке, глядя в землю и замечая только то, что живет и растет у ног моих, попадая в лужи, в каких-то грязных углах ставя перед собой ничтожные небольшие предметы, которые отброшены с успешного пути, забыты на обочине… порой испытывая неловкость за то, что не собираю созревшие плоды и красивейшие вещи… – все же свой образ жизни всем другим предпочитаю.
Рядом с моим балконом вытянулась молодая вишня, вторую, постарше, срубили, она мешала своей тенью верхним этажам, а эта только-только доросла до второго – моего. В этом году вишен много, и передо мной, на расстоянии протянутой руки – красивые созревшие ягоды. Но вместо того, чтобы радоваться сначала буйному цветению, а сейчас плодородной поре – я страдаю, и говорю дереву – не расти выше, в этом мире невозможно радостно жить и плодоносить!..

Мотькин ухажер


……………
Мотя ушла из десятого дома. Я о ней много писал. Ее невзлюбила Алиса, главная у нас в подвале. По одной причине — Алиса враждовала с матерью Моти Зосей. Зося умерла, а Мотя осталась, и Алиса стала придираться к ней, отгонять от еды. Алиса хорошая кошка, заботится о всех котятах, и своих и чужих, но вот с Зосей тогда столкнулись характеры… А Мотька в мать пошла, не подчинилась главной — взяла да ушла в соседний дом, там и подвал чище, и теплей, и место спокойней — ближе овраг, так что даже выиграла она. Теперь я Мотю кормю там. А Рыжий давно с ней был, подумал — и ушел за ней, теперь они вдвоем в девятом доме живут.

обнаруживаю…

ПРОСТИТЕ, иногда обнаруживаю случайно посты с предложениями дружить. Такая жизнь, все не могу решить противоречия между изо- и прозой, оттого постоянная нехватка времени, коты и кошки меня тоже осуждают постоянно 🙂
Просто включайтесь и читайте, или смотрите, нет границ.

между прочего, рабочего…

Я давно писал, что жизнь неправильно устроена. Неисправимо, фундаментально. Но есть, как всегда два выхода, а третий — самоубийство, ведет не туда. Один выход мягкий, ненадежный, зато прекрасная сказка: люди способны выбирать достойных, жить прилично только в малых сообществах, это еще у неандертальцев видно было. Чтобы каждый знал каждого хотя бы в лицо, а это 3-5 тысяч людей, не больше. При современной миниатюрной технике(а еще нанизм этот обещают!!!), можно в таких сообществах устроить вполне комфортную жизнь, выбирать достойных в правительство, контролировать их, и мнение каждого будет весомым. Есть выход пожестче — собственную генетику поменять, так, чтобы «принцип выживания сильной сволочи», который сейчас основной, и вообще всякую недостойную возню исключить с рождения, чтобы неповадно было: как захочется, сразу невообразимо тошнит, например, просто выворачивает, или хуже того, бьется в судорогах, будто зашит, как от алкоголя делали, не знаю, как сейчас, не в курсе…

Мистраль

………
Про нее надо повесть писать, в двух словах не получится. Про Мистраль и Максимку, ее братца. Как они без матери выжили зимой в подвале, (кажется, немного есть в «Перебежчике»). Максимка был побольше ее, но дурачок, веселый, беззаботный, она его постоянно спасала, умела находить безопасные места. В суровую зиму подвал залило, и они на улице оказались, чуть не замерзли… Я нашел их, были у меня всю зиму в мастерской. А весной ушли, жили около дома. Максимка погиб под машиной, а Мистраль ко мне не вернулась. Через несколько лет вдруг пришла и осталась зимовать. А весной снова ушла.
И так повелось у нас, как холода, приходит, устраивается на теплой батарее, а где-то в апреле-мае уходит, и до глубокой осени ни разу не придет.
На улице подходит, съест, что ей принесу — и пошла, хвост трубой…
Вот такая замечательная кошка. А котят не бывает у нее, наверное, сильно болела в детстве.

У старых шурупов морды тупые, только линия рта — да, нет… Не поговоришь.
А с новыми, крестики на лице, долго разговариваю, в них понимание есть, и глубина.
Выразительные лица.