День: 06.05.2010

Из писем покойному Немо
Ты всегда ругал меня, что нет терпения объяснять непонимающему. В сущности, я отвечать люблю, но так, чтобы самому ясней становилось. Не думаю о собеседнике, моя слабость, вечный интроверт…
Ты укоряешь меня за то, что бросил – сначала медицину, где мог «светилом стать», потом науку, где уже подавал «блестящие надежды», и возникла эта живопись, которую ты просто понять не можешь, ну, ладно бы, «хобби»…
Не в искусстве дело. Ничего не выбирал, так получилось.
Понимаешь, мы не можем самим себе доказать цельность личности (уверить себя, так верней), используя «рацио», ну, пытался Декарт – «мыслю, следовательно существую» — дудки, можно не мыслить, и при этом оставаться цельной личностью, живым существом с неразрывной историей, пусть как морковка глупым, да. Как мне уверить себя, что сегодняшний старик и тот мальчик, которого ты подкармливал на первом курсе, думаешь, я забыл? – одна и та же личность? Или еще посложней – тот карапуз, которого отец в 44-ом водил к старому дубу на краю парка Кадриорг и сегодняшняя обезьяна старая – неразрывно связаны единым процессом, одно и то же лицо…
Никакими разумными соображениями это не доказать самому себе, ощущения единства и цельности нет. Рассматриваешь старые фотокарточки — это был я?..
Но существует особый механизм самовосприятия, объединяющий воедино все времена и все события, и разум тут не при чем. Это те самые столбики полосатые сторожевые, о которых я писал тебе не раз – образы запечатленных в мозгу ощущений, для которых времени нет; они обегаются словно лучиком света – ежедневно, ежечасно, ежеминутно, и наверняка ночью тоже, особенно важно, что ночью, когда наше cogito спит крепким сном…
Это наша матрица основных ощущений и образов, которая не подводит нас никогда, даже когда разум спит или бессилен. Но если она откажет… личность распадается.
При чем тут искусство, ты спрашивал. Есть особи, отдельные, в которых перехлест, избыток в этом нужном для личного мироощущения, для поддержания целостности личности механизме… Предохранители выбивает, избыток вырывается в окружающий мир – этот тип начинает рисовать, писать картинки, сочинять музыку или определенным образом складывать слова…
Не в искусстве дело.
Оно вообще – отход, не скажу – отброс, слишком высококачественный отброс, никто не поверит.
Побочный продукт важнейшего внутреннего процесса. Спрессованный брикетик мусора, отработанного материала, отброшенный на обочину за ненадобностью.
Так что, я не виноват, так получилось…

ВСТУПЛЕНИЕ, объясняющее появление самих писем (по повести «НЕМО»)
http://nashaulitsa.narod.ru/dan-nemo.htm
……………………………..
Я называл его — Немо, пусть так и будет, он своего настоящего имени не любил. Его нет в живых, он старше меня. Был. А теперь что остается — рассматривать старые фотографии… Черно-белые, но каким-то образом угадывается цвет. Негромкое солнце. Чувствуешь, прохладно, хотя яркий июльский день. Песок холодный. Купались только в июле, и то смельчаки, остальные степенно расхаживали по мокрому песку вдоль невысокой медленной волны. Балтика, серая вода, белоснежные облачка на зеленоватом небе…
В то время меня еще на свете не было.
Немо, пятилетний мальчик, стоит рядом с моим отцом, своим дядей. Мой непризнанный двоюродный брат. Незаконнорожденный ребенок. Мамзер. Как он вообще сюда проник?.. Говорили, требование его матери признать младенца, угроза скандала. Вот в отдалении, к нам спиной-подушкой, его отец, кокетничает с дамой в ажурной шляпке. Известный в городе адвокат боялся сплетен-пересудов. А мой отец, врач, был чужд предрассудков, присущих буржуазной семье.
— Сема, ну, зачем фотограф…
— Законный, незаконный, ерунда, хороший мальчик. Пусть снимают.
Эстонский курортный городишко Пярну. Они тогда называли его Пернов. А Таллинн был для них еще по-старому — Ревель…
Жизнь перевернулась за войну, старая затонула, а в новой для довоенных предрассудков места не оказалось. И радости семейные, и дрязги, все это, довоенное, смысл потеряло, не стало семей.
Отец Немо, мой дядя, умер еще до войны. Родственники уверяли, что подавился гречневой кашей. Миф, сказка для приличия. На самом же деле покончил жизнь самоубийством, почему, никто не знает. Среди полного блаженства… только что машину с огромными фарами купил, с открытым верхом… Вот фотографии… Немо, конечно, даже поблизости нет. Дядя Давид, стоит, опираясь на машину. Тогда это была роскошь, а не средство передвижения… Живехонький, пузиком вперед, золото во рту… Плохие зубы у всей семьи. Упитанная черная овчарка на месте шофера. Через год Давида уже не было, лежал на кладбище в Рахумяе, пригороде Таллинна. Теперь город разросся, и кладбище, наверное, в черте города. Все остальные члены его семьи умерли в Ленинграде, в блокаду. А Немо с матерью успели уехать дальше, пережидали войну в Самарканде. Там мать Немо, Софа, умерла от тифа, он тоже болел, но выжил. И решил пробираться к нам, через всю страну.
Добрался, и это путешествие, мне кажется, осталось главным достижением его жизни. Наша семья тогда спасалась от немцев в Чувашии, в деревне. Там в 1943-ем году родился я. Отец в Тамбове преподавал в фельдшерской школе, потом его взяли полковым врачом на фронт. И Немо, когда он появился у нас, подготовили ускоренными темпами, и как фельдшера, тоже взяли в армию, в последние месяцы войны. Тогда и возник шрам на шее, шальной осколок, он говорил. Хотя я слышал от его приятеля, шрам послевоенный, от удара ножом в драке. Чушь, я думаю, Немо никогда не дрался, он побеждал без драк. Вот-вот, начинается, а я-то хотел обойтись без романтического флёра. Но я попробую.

…………
Извините за композицию, ее тут нет, просто уголок общения 🙂

////////////////
Уже было, но с моментом созвучно.
Была попытка такая: звери — и те, кого натюрмортами называют. Я называл их НЕНАТЮРМОРТЫ, или немортики. Или неморты. Вот такой жанр смешной. Надо бы найти, там есть зацепки…

/////////////////
Если б смолоду смотрел по сторонам, видел, сколько умного, хорошего, красивого делать умеют… ну, пусть немногие, но довольно их всегда было… определенно замолчал бы, и никогда б не выражался.
Но не смотрел, не слушал, не читал, своими увлечениями жил…
Под старость оглянулся… у-у-у… Какой был сон!..
Но не советую никому-у…
Но увидев, наконец, как живут, зачем живут, на чем строится обыденная жизнь кругом — понял: только свой образ жизни — предпочитаю…
А про талантливых и умных… уважаю, но фразу одну запомнил, сказал Миша Рогинский:
Художнику до другого художника не должно быть дела…

/////////
Что приходит в голову, когда заглядываешь в некоторые прекрасные и умные сайты в Живом Журнале? С чувством уважения и восхищения я бы сравнил их с жизнью красивейшего насекомого – пчелы, пчелки, которая перелетает с цветка на цветок, выбирая неслучайную цель, и употребляя нектар и пыльцу не ради удовольствия только, но и на пользу, одновременно наслаждаясь и развиваясь. К сожалению, и это в моем возрасте необратимый факт, я устроен по-иному: мой способ жизни куда печальней, никакой красивости в нем нет. Дождевой червяк, вот самое точное сравнение! Роя свою нору, он пропускает через себя всю дрянь, которая ему попадается на пути. Говорят, он полезен, и даже его надо охранять, но труд и жизнь его протекает в темноте, среди случайного хлама земли. Вот так и я, каждый день, поглощая бездарные сериалы, проходя по одной и той же дорожке, глядя в землю и замечая только то, что живет и растет у ног моих, попадая в лужи, в каких-то грязных углах ставя перед собой ничтожные небольшие предметы, которые отброшены с успешного пути, забыты на обочине… порой испытывая неловкость за то, что не собираю созревшие плоды и красивейшие вещи… – все же свой образ жизни всем другим предпочитаю.
Рядом с моим балконом вытянулась молодая вишня, вторую, постарше, срубили, она мешала своей тенью верхним этажам, а эта только-только доросла до второго – моего. В этом году вишен много, и передо мной, на расстоянии протянутой руки – красивые созревшие ягоды. Но вместо того, чтобы радоваться сначала буйному цветению, а сейчас плодородной поре – я страдаю, и говорю дереву – не расти выше, в этом мире невозможно радостно жить и плодоносить!..