Месяц: Февраль 2010

……..
Кася впервые забралась на шкаф.

…………………
1978 год. Казеиново-масляная темпера. Страсть к темным картинкам, видимо, черта генетическая, поскольку не изменилась за полжизни. Также как пристрастие к теплым или холодным тонам, к тем или иным цветам. Круг может несколько расширяться, но центр остается там, где был. Только личное наблюдение.
Разумеется, если исходить из собственных пристрастий, не примешивая сюда посторонние соображения, например, типа «как должна выглядеть картинка» 🙂

……..
Оччень смешанная техника на цветной бумаге, включает масляные белила, тушь и прочие радости, все не припомню уже.
Кончилась бумага, и как-то быстро всё забылось.

……………………………
Смешанная техника, то есть, много всего намешано 🙂

//////////////

……………………………………

……………………………………..

Живопись, графика (1977-2000гг)

……..
цветная тушь

///////////////////
1980 год примерно

……………………

Мои картинки в разных странах.
Направо и налево раздавал. Верил, никогда не кончатся.
Теперь я их жалею – всю жизнь одним, самим… Имя на обороте ничего не скажет.
Нужно ли было отдавать?..
Это как котенка… Отдаешь в чужой дом в надежде, может, лучше ему будет…
Поглажу на прощанье, тихо скажу, чтоб новые хозяева не слышали:
– Прости меня…
/////////////////////////////////

Ипока все.
Февраль месяц тяжелый. Годовой перевал.

/////////////
Часы замолчат – отдохнешь и ты…

………………

– А я… целенький остался.
И тут нашел, похвалиться чем…

……………………….

Смельчак Амундсен говорил – «человек может привыкнуть ко всему, но к холоду не привыкает…»
Наша непрерывная до самого конца работа – рассеяние тепла.
Туда, где его меньше, чем в нас.
А умирая, рассеиваем оставшееся… пока не сольемся со всем миром.

Дерево за домом. Давно повалено, не живо, не мертво.
Какие-то соки издалека питают, весной появляются чахлые листочки.
А в стволе Черная Дыра…
Заглядывал, фонариком светил – непроницаемая темнота…

На физиологии: к пальцу привязывали грузик, и мы поднимали тяжесть, сгибая палец, пока могли. Исследование утомления мышц.
Одни медленно затухали, другие сразу, среди полной активности, третьи со вспышками, яростно сопротивляясь, все усиливая сокращения, до самого конца, а потом, мгновенно замирая…
Вроде бы мелочь, но в том, как ведет себя даже наш палец, и в том, как заканчивается вся жизнь… есть сходство. Знаю примеры. Доказать не могу.

Недавнее письмо одного уважаемого литератора натолкнуло на старый-престарый вопрос — «о смысле творчества». Небольшое замечание на эту тему, как мне этот вопрос представляется на сегодняшний день. Есть два основных механизма в нашей «головной» работе, которые неотделимы от нашего существования, это наш способ постижения мира, себя в мире и все такое. Они и разделены, но и переплетены, возьмите Малевича с его черным квадратом и Шредингера с его уравнением, возникшим неизвестно каким образом.
Избыточность в этих двух сторонах внутренней работы дает внешний «выброс» в окружающий мир, который превращается в видимый и отделенный от творца результат, и в науке, и в искусстве. Так что искать отдельного смысла в искусстве, в результатах творческой работы, по-моему не стоит — если наше существование вообще имеет смысл, то имеют смысл и эти «выплески» внутренней работы, если нет — то это красивая игра мотылька-однодневки, которая ничем не кончится. Я склонен думать, что ничем не кончится. Но жизнь имеет свою внутреннюю логику, свой путь развития, даже при отсутствии общего смысла(или незнании его?!), это такой же парадокс, как двойственная природа света, она такова или нет, в течение своей жизни мы не узнаем, но с этим уживаемся и живем. Видимо, какие-то вопросы бес-смысленны, поскольку точного ответа нет или он в бесконечности… но их постановка важней всего, это уточнение вопросов и формулировок, чем мы в основном и занимаемся, и оцениваем людей не столько по ответам, сколько по поставленным вопросам и задачам… Изначальный вопрос Эйнштейна имел куда большее значение, чем ответ, а попытка создания «общей теории» важней неудачи…

…………………

…………………
Тут мне интересней всего фон, оргалит с засохшей кашей. При определенном освещении, конечно, но получилось оно случайно, как многое. Мой учитель живописи говорил, что «наше дело — подстерегание случайности», да-а…

………..
В недостатках иногда находишь что-то интересное, например, в слабой памяти. Похоже на фантастику — уходишь в прошлое… и вдруг встречаешь самого себя!
Забыв о давних попытках, а полтора года это пропасть почти… начинаешь с фотооригинала, идешь путем каких-то почти инстинктивных превращений (красивше чтобы 🙂 и вдруг обнаруживаешь, что именно в этом месте уже был. И тут уже совсем непонятно, чего больше, плохого или хорошего: с одной стороны, вроде, верен своим пристрастиям остался, а с другой… где же продвижение??

……….
Была без радости любовь, разлука будет без печали…

///////////////////
А мог бы жизнь просвистать скворцом,
Заесть ореховым пирогом,
Да, видно, нельзя никак…»
(О.Э.М.)

…………………
андеграунд не умер, он продолжается.

Сохранила ли история имена тех трехсот воинов, которые «триста спартанцев»? Думаю, что нет, начальника знаем только. Но каждый из них знал, что поступает как нужно поступить, и эта внутренняя убежденность дороже всего. И дети их, и, возможно, внуки, могли еще сказать — «мой отец(дед) погиб среди ТЕХ трехсот воинов». Возможно, это наложило отпечаток на их жизнь. Это никуда не денется, и не стереть никаким жизненным цинизмом. Продолжать не хочется, да и продолжения почти не видно стало; ощущение того, что ЭТО ВАЖНО — внутренняя убежденность в правильности решений, и соответствующие им поступки… они постепенно стираются, тонут во все растущем стремлении к более удобному равновесию с окружающей реальностью, какой бы отвратительной она ни была. И эта конформность, гибкость приспособленчества провозглашается как одно из высших достоинств.
А я вспоминаю Толю Марченко, умершего в Чистопольской тюрьме за других — и уверен, что он не единственный на свете такой, и что не все еще потеряно.