Месяц: Январь 2009

///////////////////////
Караулит Тусю на выходе из туалета. Напасть в самом беспомощном положении все-таки не может. С моралью у нее слабовато, но есть незыблемые правила!
А на выходе — место хорошее. Ну, не совсем честно, но можно…

…………
Посвящается тем, кому приходилось спать на ходу. А также в огромных промерзлых ленинградских трамваях, например, в том, который шел от В.О. до Озерков (1964-1965гг) или до Политехнического, до ул. Тореза…

……….
Самая умная из всех кошек.
Печальная, ум радости не приносит.

…………………………….

Летний потому что мало одет, а голова художнику не нужна. Если что-то и нужно в ней, то орган равновесия.

Я много имел дел с пауками, искренне любя их в течение почти всей жизни, во всяком случае, второй половины. Никогда не боролся с паутиной, всегда помогал другу выбраться из ванны, делая вид, что у него само собой получилось. Он не оглядываясь удалялся, а я был рад, что остался безымянным.
Так вот, эти пауки выбирали удобные для них углы, и начинали плести сеть. Уверен, при этом они не думали о мухах, не знали, для чего их любимое дело делается, и что от этого может быть еда. Такой подход симпатичен мне.
…………………………
Вспоминается гениальная сказка про суп из топора: голодный солдат приходит к жадной старухе и уговаривает ее сварить щи из топора, добавив по ходу дела всякой «малозначительной» мелочи… Метод хорош и тогда, когда старухи нет, а суп приходится варить самому. Самообман. Применим и к другим делам, которые трудно начинаются.

……………………

……………….
Казалось бы, зачем так долго портить изображение… Даже порядок и способ изменений в памяти не остался. Надо иметь определенную цель! Но ее нет. В какой-то момент блужданий говоришь себе — хватит! пусть так! Достаточно. Объяснять это и доказывать себе?.. Бесполезно.

Разбирая старые картинки натолкнулся на одну. Тогда так и не довел ее — отложил. Казалась грубоватой по цвету (и это ощущение осталось), а главное — картинка кричала, этого не должно быть. Меня так учили, не должна живопись кричать. И это совпадало с моим вкусом.
Но именно тогда я спросил своего учителя — «а нужно ли работать на границах вкуса?»
«Да, конечно — да.»
НО на границе — СОБСТВЕННЫХ пристрастий, привычек, цветовых предпочтений — СВОЕГО вкуса.

……………..
Умеет сохранять невинное лицо.
С Тусей отношения сразу не сложились. В остальном Масяня замечательная кошка, в меру вероломная 🙂

…………
Масянька ее «достала»!!!
Масянька гениальный стратег — подкарауливает в узких местах и бьет наверняка. Но если Туся разозлится, Масяне на полдня размышлений хватит, а мне — собирать клочья Масянькиной шерсти… Туся всегда побеждает, она за справедливость.
Но идут годы, одна растет, другая стареет…
И тут нужен я, подправлять эволюцию…

Искусство едино, все области его и жанры, но по-разному относится к реальности, на разном расстоянии от нее, и потому особо важна музыка — она доказывает, что никакая реальность не важна и не нужна, чтобы вызвать в нас чувство. В словах, пересыщенных содержанием, в картинах, если слишком похожи на жизнь, мы можем заблуждаться и переоценивать значение реального мира. А музыка не дает сбиться — понимаешь, что похожее — не похоже, и этим сильней всего, потому что наше внутреннее содержание — особый сплав, использующий реальные вещи и события как материал, но могущий и не использовать.

Шанс даден
……….
Писатель и издатель Ю.А.Кувалдин считает, что главное — написать, Бог разберется — каждому по заслугам. Поскольку я атеист, то предпочитаю минимальный тираж. Хотя точка зрения Ю.А.К. симпатичней мне, чем потная суета вокруг издательств и журналов. Но вижу, как из библиотек выкидывают книги на помойку. Бог не спешит сохранять рукописи, они не только горят — в мусор превращаются. И не дает ума новым поколениям, вижу каждый день на улице вырождающихся наследников великой культуры. Поэтому — небольшой тираж. Он мало что гарантирует, но писательское дело сделано, и с плеч долой. А читателю крохотный шанс даден.

………………………..

Как в живописи главное — «психологический вес» пятен, так и в жизни, все решается на уровне притяжений и отталкиваний, они решают, а не здравые рассуждения, те — задним числом.
А если не решается, то тянется, длится, тлеет и гниет.
……….
На этой оптимистической ноте, заканчиваю ночной и утренний сеанс связи 🙂

//////////////////////////
Недавно спросили, отчего она так идет…
Как так?..
Ну, упадет…
Не упадет. Как не люблю дураков!.. Люблю простаков, это да. Не притворщиков — настоящих.

/////////////////////////

Смотреть на жизнь свысока, тоска… А внизу ужас и смерть. Амундсен говорил, человек ко всему может привыкнуть… кроме холода. Кот — тоже.
Когда-нибудь люди уйдут из этих мест, признав их непригодными для постоянной жизни.

………………………..

Когда женщинам преподносят убитые цветы, так и хочется сказать — не верьте, это же гранаты! Как эти полумертвые должны ненавидеть нас! И что за манера преподносить мертвецов.

……………….

Живопись маслом. В ней наиболее полно проявляется чувственное отношение художника к живописи, физиологическая тяга к изображениям. Выше по физиологии стоит разве что скульптура, там вообще «отпад» — когда в руках глина…
НО… так кажется, пока не возьмешь в руки простое перышко с чернилами…

////////////////////////////

Фёдор Иванович Тютчев (23 ноября (5 декабря) 1803, Овстуг, Брянский уезд, Орловская губерния — 15 (27) июля 1873, Царское Село) — русский поэт, дипломат, член-корреспондент Петербургской АН с 1857 г.
……..
С его смерти до записи в детском альбомчике прошло не так много времени — 46 лет. От записи до нас — 88 лет. Мой дед родился в 1870 году, отец — в 1899г. Соизмеримые числа.

Решение — это осознание решения.

……………………..

С интересом читал эту историю, волнующий драматический рассказ. Повествование, атмосфера событий, герои — волнуют. Я избегал рисовать на эти темы, поскольку атеист, но какие-то наброски остались. Чисто человеческая трагедия — для меня.

50 работ выставки в феврале 2008 года

…………..
А если чуть крупней
http://www.periscope.ru/38isodu.jpg
…………
Выставка — расположение в пространстве зала, основная интрига и задача. Основной интерес. Форма зала — толстая буква «Г», две части.
Весь интерес в компоновке, когда сделано — дело закончено. Приходишь по вечерам, чтобы никого. Сначала в полутьме… Понемногу зажигаешь свет, ходишь, смотришь…

ююююююююююююююююююю
Безотносительно к картинке, но в дале-екой связи с ней.
Моро, наверное, лучший в мире преподаватель живописи (потому что не мешал своим ученикам, а это были — Матисс, Марке, Вламинк…) говорил — «пишите с грязцой…»
Пустое дело, если понимать слишком буквально, но после импрессионистов… он был прав. Красоты, если слишком долго их культивировать, дают тот же академизм, когда от них тошнит. Инстинктивно это понимает каждый нормальный художник, но… не все Матиссы :-(, и не у всех был Моро… ( с печалью, но без уныния)

………….

………..
Ты чего задумал, на моем-то месте!..

………….
Вторгся на ее территорию…

////////////////////
Кроме левой красавицы (20-ые годы, наше время). Она — моя бабушка, вернее, сводная младшая сестра моей бабки, матери моей матери. Женя Выгодская. Блокадница. Голодала, тушила зажигалки на крыше… После блокады у нее внезапно вытек глаз, говорили, от лебеды. Ее внучка Карина Дардык живет в США, пишет рассказы.
А эти две старушки — 19 век, только догадываюсь, кто это…

………………….
(из старого рассказика)
… душа времени не знает, но она — отягощена. Живем еще, живем, стараемся казаться бесстрашными, трогаем безбоязненно, шумим, рассуждаем… уходим с мертвым сердцем… ничего, ничего, потерпи, пройдет… Тоска нарастает, недоумение усиливается — и это все?.. Где пробежал, проскакал, не заметил?.. Ветер в лицо, скорость, размах, сила — все могу, вынесу, все стерплю…
Утром очнешься, подойдешь к зеркалу:
— А, это ты… Ну, что нам осталось…

……………
На сегодня всё, и так уж перегрузил Вас, разбираю записи для книжки «Кукисы-2» и сюда понемногу…
УДАЧИ! До завтра!

//////////////////
Нет, я вовсе не пытался так «вживить» фигурку в рисунок, чтобы зрителя обмануть. Пиксели-то все позволяют, но незачем было. Попытка найти меру в совмещении разных способов изображения? И все-таки показать, что все изображения едины в главном и с реальностью слиты, мы эту реальность теми же глазами воспринимаем, через формы, цвет и свет?
Мудрости «задним числом». Просто — хотелось, хотелось… а потом и кончилось хотение… (смайл!)

////////////////////////////

Для художника, или в общем смысле артиста, завидовать самому себе куда страшней, чем другому. Миша Рогинский говорил «Художнику не должно быть дела до другого художника». Конечно, о картинах речь, о живописи чужой.
Наверное, до самого себя тоже не должно быть дела. Того, каким раньше был.
Мудро было бы признать непрерывность жизни личности… Справедливость присвоения прошлого себя. Но не всегда легко, иногда страшновато…
Тут я не знаю, стоит ли смеяться.

//////////////////////
Писатель-экстраверт, когда про маму-папу пишет, он всё про них — описывает, разные случаи из жизни… Врет-не врет — другое дело, писатель должен врать, хотя бы чуть-чуть, иначе не получится. Ну, преувеличивать, заострять, если культурно…
А писатель-интроверт, если про маму-папу… он все про себя да про себя… Как они в нем отложились, борются, мирятся и все такое. И тут уж так врет, так врет, как только о себе можно врать, и ничего с этим не поделаешь…

«старик и коты» — невозможно написать, просто сил никаких, противно! Икота. Никаким содержанием не оправдаться.
А «старик и его коты» — можно, но тоже невозможно — чертовски длинно!
Вот и крутись…
………
Наверное, важно на чем-то остановиться все-таки…
Язык не музыка, иногда с огорчением понимаешь. Хотя были огромные мастера, приближающиеся, Гоголь, например. А вообще… писатель больше связан конкретным смыслом, повязан землей… а музыка парит, может о главном говорить, земли не касаясь.
Многим писателям наплевать, они все о смысле, на звук не реагируют. Я ДЛЯ СЕБЯ понял одно(широко известное, наверное) правило: то, что легко вслух произносится, легко и читается. Многие писатели или выпендриваются, пишут «модно», «современно», или у них в голове спотыкливо, мутно, или им кто-то внушил, что надо умнО… Как «наукообразие» в диссертациях — скрывает беспомощность.

………………
Когда картинки в разных странах… Я насчитал 19 стран, несколько сот живых лиц… Никогда я там не буду, уже ясно. Они мои глаза, и часть меня. Я их всех люблю, пусть одни лучше, другие хуже. Они далеко, им всю жизнь теперь самим жить. Название, фамилия — ничего не говорят. Им с клеймом «н.х.» жить. Мне лично наплевать, а перед ними — тяжело, им трудно будет. Это как котенка отдаешь в чужой дом, делать нечего, приходится, и ему там — может быть! лучше будет!
Поглажу на прощанье, и говорю про себя, чтоб новые хозяева не слышали — «прости меня…»
Потому что решать чужую судьбу — страшно.

…………
Что делает человек, когда забывает названия предметов, имена, события?.. Пытается описать их, не так ли? Также поступает художник, лишенный слов. Живописными методами говорит о вещи, и часто глубже, интересней, чем можно сделать словами. Вот если б так всегда поступал писатель… — не называл вещи, чувства, желания, а показывал их нам! Нужны слова? — да, но по-другому, не через названия, а свойства! Но тогда он не сможет умно рассуждать, философствовать… Ну, и хорошо! Больше одной хорошей мысли в год не рождается, и то достижение, остальное — банальность. И зато придется так описывать, ТАК — чтобы читатель увидел, услышал… Ведь такие писатели были, хотя их исчезающее меньшинство… Но все равно уже никто не может сказать — невозможно! Вот как в науке — был Ньютон, и никуда ученому не деться, приходится признать свой истинный размер.

……………

…………
Вывешивал и вспомнил. Кстати, картинка уже была, заново сфотографировал.
Так вот, вспомнил… К моей картинке, не относится!
Видел как-то репродукцию картинки Руссо. Не очень его люблю, но с уважением отношусь. Он жестковат на мой вкус, а я Пиросмани люблю. Значит, Руссо, да… Там была красная крыша, помню, и очень очень красная она! Такая, что просто — не может быть! режет картинку! И вот была радость, когда увидел подлинник на выставке, кажется, Москва-Париж, там крыша — КАК НАДО! Ну, не мог Руссо, просто не мог промахнуться. Я был рад, что так и оказалось.

……………………
Нет, нельзя сказать, что пропал его интерес к делу, но рядом с интересом поселилось равнодушие, и даже отчаяние: никчемная жизнь грозила ему из темного угла, а он больше всего боялся пустой жизни. Оттого ему часто становилось тошно, душно, в тридцать пять он не мог смириться с тем, что оказался обычным человеком. Он раскрывал журнал и видел: модные пиджаки удаляются, шикарный английский рокот уже за углом… «сделано, сделано» звенели ему колокольчики по утрам, но и это его все меньше волновало — «пусть… надоело бежать по общей дорожке…» Но позволить себе остаться на обочине, ни с чем… как Аркадий, которого выкинули за борт жизни? Самому?.. Ему не простила бы мать, и Мартин, конечно, тоже.
Как-то они основательно надрались с Аркадием… Ну, можно ли было представить в начале! Старик, захмелев, завел свою любимую песню:
— Мы вольные птицы, пора, брат, пора
— Туда где, туда где, туда где, туда
— Когда где, когда где, когда где, когда
— Всегда где, всегда где, всегда где, всегда
…………………………………
— А не надоела ли тебе моя рожа? — Марк сам себе надоел.
— Не-е, ты мне кое-кого напоминаешь… Я тоже был идиот.
— Я сам себе надоел, понимаешь?.. Устал от себя.
— Ты еще молодой, нельзя так говорить, дело-то интересное у тебя.
— Дело-то, конечно, ничего… Я сам себе не интересен стал.
— Главное — живи, тогда все еще можно починить.
В тот вечер у них была «шрапнель» — солдатская каша, банка отличного майонеза и много хлеба. Старик всегда беспокоился — «хватит ли хлеба?» Его хватило, и до глубокой ночи они, спотыкаясь, вели сердечный разговор. Вышли на балкончик, что повис над оврагом. Звезды лупили с высоты бешеным светом. «Бывает осенью, — сказал старик, — а луны, этой плутовки, не надо». Он свет луны считал зловещим, в лунные ночи стонал, кряхтел, вставал раз двадцать, жадно сосал носик чайника, сплевывая заваренную траву.
Марк, как пришел к себе, лег, так все перед ним поплыло; он устроил голову повыше и в такой позе исчез. Очнулся поздно, идти некуда, на душе пусто. Лежал и думал, что же происходит с ним, почему его стройные планы рассыпаются, жизнь сворачивает на обочину, а из него самого прет что-то непредвиденное, непредсказуемое — он начинает ненавидеть день, ясность — и самого себя.