Месяц: Июль 2009

………………………………………..


……………………………
Ничего нельзя делать от противного. Особенно, если противное — очень противно…

Ел кашу и вспомнил, больше 20 лет с тех пор прошло…
Тоже ел кашу, ко мне пришли в мастерскую. Петр Петрович, искусствовед, привел знатного деятеля, московского, который «ориентировал художников», так он о себе говорил. Я хотел выставить свои пастели, они не были яркими, я любил темные картинки, но цвет насыщенный. И вот вижу, деятеля корчит, он не только в лице изменился, но и вся фигура претерпевает драстические, как говорил мой знакомый болгарин, превращения…
Приблизил морду к одной из картинок, хочет что-то сказать…
Наконец, вымолвил — «что-то французское…»
Тогда это было высшее неодобрение. К тому же, на нашем жаргоне евреев называли иногда французами, так, шутя…
— А я француз и есть, — говорю не совсем серьезно.
Петр Петрович был деятель от живописи, который в день похорон Сталина решал, кому из художников можно его писать, а кому и подходить не следует. Но он был незлой человек, и с нерастраченными живописными способностями, вернее, с испорченными подхалимной живописью… но не было уже в те годы в нем злости, он всю порастратил куда раньше…
-Но это же самодеятельность, самодеятельность… — он говорит, и под ручку увел деятеля…
А геркулес тогда хуже был, с шелушками. А еще раньше, сразу после войны, я эту кашу вообще ненавидел, ешь — и отплевываешься, острые такие…

:-))))

Если нельзя фальсифицировать историю «во вред» отечеству, то можно «в пользу»?
Я когда-то написал Фалину, был такой деятель, что существуют тайные протоколы к договору, подписанному Риббентропом и Молотовым. Он, все прекрасно зная, написал мне длинное письмо, в котором уверял, что это сплошная ложь…
Он еще жив, я видел — злобный старик, в какую пользу он и ему подобные будут теперь фальсифицировать?


………………
Кошку не заставишь позировать, это относится и к вещам, хотя и говорят ошибочно — «still life»…

Рильке прав, великая русская литература сильно придавила русскую живопись, потом она вылезла, но с опозданием, Франц Марк уже искупал своего красного коня… А потом живопись толстой задницей придавила литература, очищенная от искусства — мифическая идеология… «Белая береза», белая головка, белая горячка…
Интересно, что эта черта — высунув язык бежать за трамваем, — прочна во всем, и в политике, и в социальной жизни, и в искусстве…

Дрип


………..
Откуда взялось это словечко, не знаю. В переводе — звук падающей капли, и если человек — зануда…
Взялось — и всё, пристало!
Не люблю сумасшествия напоказ, продуманного «сюра», мастеровитого эксгибициониста Дали, влюбленного в собственные экскременты…
Люблю легкий сдвиг, который в голове, в глубине глаза… Легкий такой дрип… Когда действительность чуть сдвигается, только начинает плавиться…

Смерть химеры

………..
Бессмертие без умирания — жвачка, многократно отрыгиваешь, и снова жуешь…
Некоторым уже в двадцать делать нечего, ну, а к семидесяти… мало кто способен сказать новое…

Драма Масяни


……………

Масяня поняла, что других кошек ТОЖЕ любят, а это для нее невыносимо. Особенно эта новая бесстыдная красотка Лиза… так и липнет к хозяину…
Ну. есть такие личности, и лучше с ними не спорить, ни в чем не убеждать.
Лучше погладить, и сказать на ушко — «ты самая красивая, самая умная, ты лучше всех…»
И дать кусочек фарша, так, чтобы другие не видели.

Извините, все смотрящие и читающие, комменты отключены.
Я попрежнему кидаю сюда каждый день что-нибудь из текущего, это уже стало привычкой.
Более тщательно выполненные работы. если изо- — то в Фотодоме, если из прозы — то в журнале Ю.А.Кувалдина или в Перископе.
Как Вы наверное поняли, я человек не общественный, не публичный, скорей уж асоциальный, это помогает мне жить в обществе, в среде, довольно мне неприятной, почти ничего о ней не зная, но давно уже убедившись, что она меня не интересует, какая есть, почти на все сто 🙂
Меня интересуют те процессы. которые происходят в нас, связаны с творчеством, познанием, с восприятием глубоких и интересных вещей в искусстве, с взаимодействием нас с остальным живым миром, и не интересует «кухня» жизни, чихания и кривлянья ради выживания и комфорта.
Но я за сообщество людей, которые формируются спонтанно, незаметно, собирается вокруг картинок, книг, это всегда было, и будет. Но я всегда был за беседы личные, с глазу на глаз, и поэтому публичная сторона ЖЖ меня часто тяготила, я старался перевести всё на разговоры на «один на один».
Теперь я, пожалуй, созрел для этого вполне. У меня есть адреса электронной почты, один из них указан в ЖЖ. С удовольствием отвечаю на личные письма.
Будьте здоровы. Будем продолжать. Д.М.

Почти все искусство — подсовывание зрителю/читателю костылей, явное или завуалированное, а когда этого не делают, а вещи просты настолько, насколько просты, и сложны, насколько это может сам автор представить, понять и выдержать, то это искусство для прокаженных, для лепрозория натур, которым в любой жизни места почти нет, они не занимаются выживанием. И только их имеет смысл — иметь в виду, только эта ошибка — простительная… потому что на самом деле никого не следует «иметь в виду». Не стоит беспокоиться о незримом сообществе людей, которое само образуется, иногда веками, вокруг картины или книги; мог ли знать Дефо, что в двадцатом веке мальчик будет читать про его Робинзона, а потом придет к своему острову — нет, и не надо, просто — это так, и хорошо.

небольшое замечание

Два подхода к «вещевым ансамблям»(натюрмортам), которые, в сущности, ничем не отличаются от ансамблей из человеческих фигур и лиц.
Первый — полностью «постановочный», в котором сначала вся случайность исключается, а потом, если хватает сил и способностей, якобы небрежно вбрасывается, имитация случая. В одном из пределов его — идиотизм «гламура», когда в безвоздушном пространстве, вычищенном, выглаженном — никаком, висят вещички, непонятно откуда взявшиеся. Иногда с культурно-историческим «подтекстом», «под старину» и все такое. Лакировочно-открыточный подход, от которого за версту веет коммерцией.
И второй — когда ничего не ставится вообще, а в хаосе вещей, лиц, среди грязи, небрежности жизни выискивается выразительность и лаконизм нескольких вещей, каждая из которых — лицо случая и предистории, и они, оказавшись случайно вместе, что-то могут друг другу сказать. Выискивание чуда, и если удается, то высший класс. Но чаще приходится просить помощи у Случая… и помогать ему легкими щелчками, что-то чуть-чуть подвигая, удаляя…

так он сказал…


………..
— … когда вы измельчаете, выродитесь, и будете карликами беззубыми бегать по лесам в поисках пищи, мы вам припомним… 🙂

временное — ответ Рудику

Неправда, червей я жалею не больше, чем людей — также; хотя они полезней для земли, но видовой шовинизм все-таки существует, куда денешься, он уравнивает восприятие видов… :-))

Гюльчатай

…………
Все глаза проглядела кошка, ждет своего ненаглядного Хокусая…

Стив — третий грустит…


////////////////
Загрустил котик — не взяли в Букер…
Десять тонн салаки проплыли мимо!
Потеря невосполнимая, скорблю вместе с ним.
Чем утешить кота…
— О тебе прочтут через тридцать лет, — говорю, — а может через сто! Как про Феликса, а он давно в земле, на берегу Оки лежит…
— Ну, ты дура-а-к,- он мне в ответ. — Ну, хотя бы сухой отравы дай!

временный текстик

В природе, натуре и культуре, я уж не говорю о людях, все сначала расцветает, вырастает, а потом постепенно или быстро — портится, засыхает, разлагается на части, даже не совсем аппетитные. И с этим стоит смириться, а не лезть на рожон, не биться головой об стенку, не ломиться в дверь, которой нет. Есть люди, народы, страны, культуры, которых надолго хватает, например, возьмите Китай — там есть эпохи целые, сотни лет, и в них тысячи замечательных художников, поэтов было, и никто их не затаптывал, не забывал… до последнего времени, конечно. А есть страны, народы… и люди тоже, и люди… которым слаще самоуничтожение, они считают, что таким способом развиваются — забыв о прошлом и даже уничтожив его… Это отзывается, не прощает: слой таких культур тонок, а люди и память о них — недолговечны. Не скрою, я о России говорю, в частности о ней. Все-таки, я приехал в нее в 23 года из другой страны, хотя и говорили тогда, что это не так… и многому здесь научился, и многое полюбил. А многое ненавидел, и меньше этого, ненавистного, не стало, оно только немного изменилось, характер насилия и манипуляции людьми стал более изощренным… Когда-то строки Мандельштама про «люблю эту бедную землю потому что другой не видал» меня задевали, теперь я их лучше понимать стал. Время и история не учат, есть, видимо, историческая судьба из миллиона обстоятельств и тысяч лет. Никогда не любил свойство всегда выбирать для себя самое-самое лучшее, оно неприятно мне. Чаще всего выбирают то, чем я никогда ни заниматься, ни интересоваться не хотел…
Исчезли страны, народы, целые цивилизации, уж не говорю об отдельных людях, травах, растениях — из них получилась нефть, которую мы так любим сжигать. И мы исчезнем. Поэтому, пока живые, желательно сделать лучшее, на что способен, а это не уютный домик, и не теплая постелька — просто не так воспитан: это достижения творческого духа, и только.
Вот и всё, что я Вам хотел сказать в пять часов утра, ни с кем не споря.

Мужской портрет


…………………..
Собственность Александра Ефимовича Снопкова (Москва). Написан в 1979 году примерно. Когда спрашивают, кто это, я говорю — «мужской…». На самом деле автопортрет. То есть, начал писать с изображения в зеркале. Но потом возникли сложности с черепом, я увлекся созиданием формы, и забыл в зеркало поглядывать. Дальше — больше… Потом я понял, что мне лучше писать себя по памяти. «Хочешь взять что-то из натуры — бери. А потом прикрой ее платочком» — сказал мне как-то один хороший художник. И был прав, я потом понял. А портреты лучше никак не называть, а то будут говорить — «не похож…» Но одна рука точно моя, какая — не скажу, зрителю знать не обязательно.
Мне сказал тогда мой учитель — «брось высчитывать расстояния между глазами… еще линейку возьми… Анатомия?.. — зачем она тебе?..»
И действительно, анатомию я знал так, что ночью разбуди, и все дырки в височной кости отбарабаню на чистейшей латыни… Нас ведь учил настоящий латинист, «жирный Ханс» (rasva Hans), а правую кость от левой отличить — делом чести было…
И ничуть мне это не помогало, и я понял, что не в анатомии вовсе дело…
Прошло время, и постепенно написать «похоже» перестало быть моим кошмаром, и стало вполне достижимым — само. Если посидеть лишний час, постараться. Только занятие это — глупое, глядя на картинки Сутина я это понял, наконец. Если кто-то тебе говорит, даже уважаемый художник, то это полдела, — надо самому дойти…
Хотя, наверное, не само пришло, просто писал по 10-12 часов в день, и что-то во мне отачивалось этим усилием. Как сказал Миша Рогинский — «могу написать похоже… если захочу…» Просто в этом нет задачи для художника, а обнаружить для себя настоящие задачи — куда сложней. Способность «сделать похоже» приходит — ИСПОДВОЛЬ, на пути других задач. А о них писать… уж совсем не стоит.