Месяц: Январь 2009

………..
Из ранних фотонатюрмортов, то есть начало 2007-го года. Использовал «зеленый режим» и вспышки не гнушался. Не принципиально, просто видел, что трудности и задачки здесь есть посложней, а все сразу успевать не умею. Кроме того, и у вспышки есть свои плюсы, мне кажется, — она иногда развязывает руки Случаю… 🙂

//////////////
Иногда приходится фотку покрутить на 1-2 градуса. Оказывается, градус — это много, иногда слишком много…
А потом или кадрировать или «дописывать» изображение, если обрезать невозможно. А иногда ничего не хочется, и после поворота остается кривая рамка, ну, и пусть. Иногда эта кривизна не мешает, даже некоторую остроту придает. Картинка брошена на какой-то фон или плоскость, а что?..
Мне рассказывал художник Е.И. что его знакомый художник очень часто на портретах рисовал у плеча — кружок, и зачем он это делал, Е. долгое время не понимал, а потом спросил. Художник вразумительно объяснить не мог, зачем этот кружок ему, но вот нужен, и всё!.. Но Е. человек страшно умный и догадливый, по сбивчивым объяснениям понял, в чем дело. Эта маленькая плоская штучка, кружок, «укладывала» всю картинку на плоскость более надежно. Честность человека, не желающего обманного «пространства», видимости объема. Обратное этому столетия делали художники, создающие глубину пространства разными способами — атмосферой, планами и всякими перспективными изысками… Японцы этого не хотели, старые японцы, и картинки очень неплохо обходятся без обманных трюков, иллюзии для глаза… Хотя в иллюзии, наверное, есть смысл — приближения к реальности, в первую очередь. Да хватит, хватит этого приближения, так, наверное, не думал — чувствовал тот художник, рисующий ни с того ни с сего кружок у плеча в портрете… Самое удивительное, что такие вот сдвиги, выдумки и тенденции происходят сначала в головах отдельных людей, одиночек, и причин этому миллион, например, переелись реализьму, или хватить топтаться на классике, или надоел дурацкий авангард со своими придумками-примочками…

…………….

Мне неоднократно говорили, что вот, повесть «Жасмин» — она лучшая у Вас, награждали ее, и все такое. Я понимаю, люди не хотят правды, а хотят чтобы искренне, но несколько смягченно… Да не в ужасах дело, экран забит тупыми мордами — убить, замочить, башлять и все такое, бред спятивших, выпущенных на волю зеков, и обслуживающие их сиськи и зады… (и неспроста, мы гнием и распадаемся, все признаки налицо) -не об этом речь, а о том, что никуда не денешься от абсолютного ужаса жизни — мира той же мошки, которая от рассвета до заката мечется в потоке света, даден один день ей…
Этого мы не хотим слышать и знать, и не глядя обходим трупы стороной, живем дальше…
Оттого так мил и приятен искренний наивный мальчик, пишущий замечательные картинки про цветок, который летит над миром… и про его собаку любим, про верного друга, который не предаст… ЧУдно, правильно, и так хочется, вот и читают. И знать не хочется, насколько ужасна судьба этого мальчика в нашем мире, стоит только вспомнить замечательного Володю Яковлева, он ведь среди нас жил, писал, и пропал на наших глазах. И от голодного пса, который побирается у дверей рынка — глаза отводим, стараемся забыть. И от мертвой кошки, которая только вчера, полуживая, просила поесть и тепла… Времени не было…

О ФОТО-натюрмортах (только мнение)

Увидеть с самого начала всю картинку, будь то живопись или фотография, — всю «в голове» мог только великий Эль Греко. К тому же реальные предметы почти никогда не «подходят» друг к другу так идеально, как этого хочется. Как это обычно бывает?..
Сразу скажу, что при обычном «бывает» и получается — обычно, может, и неплохо, но без прорывов куда-то вверх. Но и такие картинки обязательны, они создают тот «рабочий фон», на котором возможен шанс сделать нечто сверх обычного и привычного. Есть люди, которые умеют ждать, полное молчание им помогает, есть такие, кто тонет в болтовне, от страха, что больше не получится… Я где-то в серединке, то есть, обычно продолжаю пробовать даже когда не получается, но без истерической спешки…
Сначала выбирается место и свет, это настроение вещи, какое у Вас, такое и у картинки. Я люблю старые забытые грязноватые углы в заброшенных домах и квартирах… и настроение соответствующее тоже. В этих углах чувствуется драма жизни, прожитого в них времени, история забытых вещей, намек на человеческие драмы и все такое, без чего, мне кажется, искусство теряет смысл вообще, становится такой жвачкой для эстетов, красивой фактуркой, обоями, в общем — «десертом», и лишается свой главной цели… Но вернемся…
Обычно ищется и находится главный соответствующий месту предмет, назовем его «Вертикаль». В сущности — это Вы и есть, или главный герой Вашего рассказа, теперь он обязателен и должен прижиться в атмосфере=интерьере, иначе ничего не будет… Если чувствуешь, что ему там хорошо, то дальше начинаешь крутиться — подбирать к Вертикали друзей-товарищей, которые более-менее устраивают Главного — по цвету, форме, размеру, фактуре и т.д. То есть, строишь картинку. Ставишь вещь за вещью, крутишь и двигаешь, ищешь общую геометрию, чтобы всё «срослось»… Смотришь на нее глазом и через объектив… Если «приемлемо» выстроил — щелкаешь фотиком по разному, — расстояние, ракурс и т.д… А потом уж начинаешь смотреть в Фотошопе. Подправлять вещи исходя из общей структуры — приходится, я же говорю, далеки от идеальности их соотношения… Но иногда с одним-двумя персонажами — везет, срастаются с Вертикалью намертво, это удача. А если нет… ну, стараешься подобраться поближе, иногда плюнешь и выбросишь, иногда стерпится, иногда — повезет…
В общем, весь подход НЕ отличается от работы художника, пишущего натюрморт, только в качестве начального эскиза берешь фотку.
Но это сугубо мой подход, не думаю, что фотографы в восторге.
И, конечно, по ходу обработки ловишь случай… если он счастливый случается, а это — редко.
P.S. Меня спросили конкретно, неважно, по поводу какой картинки, важно,что по поводу ОДНОЙ — я и отвечаю узко и конкретно. Не стану писать о том, зачем это вообще нужно кому-то, мне в частности, и почему создание зрительных образов=картинок является делом важным и даже неотъемлемым от человеческого восприятия мира. Это делают не только художники, они — в явном виде, а вообще такие модели создают, или вернее они создаются, в каждом из нас. Конечно, это один из главных способов постижения мира и себя, но есть и еще — что-то, о чем коротко не скажешь. О мире чувств, в котором мы куда более одиноки, чем в мире мысли — в мыслях больше общего(«объективного»), и можно договориться, основные постулаты идентичны и обязательны для всех. Мысль можно объяснить, на них можно сойтись и даже выработать правильные принципы, что и делает наука, а с чувствами — хуже. И чтобы мы не пропали в своем одиночестве, в ощущении временности и неустойчивости… нам и дается возможность выразить большими неопределенностями еще бОльшие неопределенности, и тот, кто смотрит, читает, слушает — может почувствовать, что есть и другие люди, и что они останутся… почувствовать — не понимать, понимать-то мы много понимаем, но не спасает от страха и боли…
Но всего этого писать не стоит сюда, тем более, в Новый год (смайл!)

давнишние, лет двадцать пять им

………….
Картинку передал через знакомых в какой-то кооператив на ВДНХ, они устраивали выставку. Говорят, работа действительно висела там. А потом в одну ночь выставки не стало… и людей, устроивших ее, тоже. Почти криминальный сюжетец, но годы были такие. Тогда по Москве возили деньги туго набитыми сумками, видел такую сумочку у одного деятеля, потом он стал помощником какого-то губернатора на Дальнем Востоке, а сейчас не знаю, не интересовался.

……………
Нахождение неизвестно, не помню, кому отдал. Масло на бумаге кажется. Вообще, масло на бумаге, если хорошей и в меру проклеенной, очень устойчиво; известны немецкие миниатюры, им лет 400 наверное, и никаких потерь.

…………..
Масло на бумаге. Примерно 1978-ой год. Собственность Б.Гольдштейна (Пущино)

…………………..

Каждый человек, зверь и куст должны оставаться на своей земле, это мое главное правило. Оно редко выполняется. Но если разобраться, таких правил немало, которые не исполняются. Они как мечта… как нужно жить, и не живет никто. Но каждый в отдельности способен выполнить свое небольшое правило. Вот я, хранитель памяти обо всех живых на клочке земли, островке в чуждом океане.
Мы не выбираем, что храним — как получится.
Гена говорит — «никому не нужно теперь…» Он прав, память не складывается, не умножается, она как звук, который… я слышал как-то… рождается на пластинке под иглой…
Слышно тому, кто близко.
Я про Валю-медсестру хотел рассказать, а потом засомневался, друг ли она мне…
Ни разу не говорил с ней, хотя видел, как растет, ходит на работу, гуляет с ребенком… старится… и так тридцать лет.
Я помню, в начале, иду вдоль старой дороги к магазину, встречаю ее каждый день. Девочка лет пятнадцати, все время улыбается. Худенькая, светлые волосы, довольно высокая… Потом исчезла на несколько лет, наверное, поехала учиться… Снова встречается, вижу, что старше, пополнела, подурнела… Лица у наших обычно озабоченные, не улыбаются без причин. И она — печальная. Так несколько лет ходила мимо. Она меня, кажется, узнавала, взглянет, пройдет. Я думаю, был для нее привычным предметом, постарше ее человек, ничего интересного во мне.
Потом снова исчезла, а появилась с ребенком в коляске. Мужа не видел, наверное, не было. Потом мальчик вырос, куда-то исчез, говорят, посадили его. Потом другие неприятности текущей жизни…
Как-то очнулся, ясный день, навстречу мне старуха идет.
Неожиданно случилось. Подлость времени. По себе не замечаешь, по другим видно.
Я Генке много раз говорил о ней. Смеется — «познакомься, что же это… не говорил ни разу… а еще друзья…»
Зачем знакомиться, что я ей скажу…
Однажды сказали, хоронят Валю. Я спросил, какую, даже не знал фамилию. Мне рассказали, и я понял, это ее всю жизнь встречал. Пошел.
Она. Застенчивое лицо в пышном тряпье, которое суют им в ящик. Обострились следы времени, но узнал. Мне при жизни-то не о чем было говорить с ней, а теперь и подавно. И все равно смотрел, вспоминал. Человек все время рядом был, я ее знал, и она меня тоже. Я догадывался по взглядам. Я был для нее… как дерево или куст на дороге, который всегда здесь, от этого спокойней на душе. И жизнь не кажется такой чужой.

***
В нашем доме на втором этаже жил мой друг Федос, он химиком был.
У него интересное лицо — лоб и нос на одной линии. Глаза водянистые, веселые, выпученные, он не смотрел, а взирал с удивлением. И вечно смеялся. А говорил быстро, захлебывался словами. У него трое детей, жена эстонка. Когда Эстония отделилась, жена уехала на родину с детьми, а Федос остался. Странная история, я не могу ее объяснить. Гена говорит:
— Ты должен ее понять…
— Почему это я должен?
— Сам такой, сидишь как сыч на своем клочке.
Он прав — сижу. Но я же никого не бросил! Нет, мне ее не понять.
Наверное, и Федос понять не мог. Они неплохо жили, хотя говорили на разных языках. Она русский так и не освоила за двадцать лет, но понимала. А он эстонский не знал и не понимал. Они познакомились на экскурсии, в Москве, случайно. Зачем она осталась у него, не знаю. Дома она жила на отдаленном хуторе, может это?.. А здесь — какой никакой, а город… Может, он ее очаровал?.. Не похоже. В жизни встречаются странные поступки, каждый знает… Жили тихо, порядочно, потом началась катавасия с разделом страны, демократия для воров, и жизнь пошла прахом. А, может, проявились скрытые трещины?.. Генка все твердил про скрытые семейные обстоятельства, а я говорю:
— Какого черта их проявлять, пусть бы жили с ними…
— Когда-нибудь сами проявились бы…
— Ну, это еще когда… можно было трижды жизнь прожить.
За неимением денег Институт разогнали, Федоса уволили, и он устроился дворником у нас. Частенько заглядывал на первый этаж, спичку дай, или десятку стрельнуть. Иногда встретимся во дворе. Глаза такие же, удивленные, только смеяться перестал. «Надо ехать… — говорит, — все-таки дети… » Я кивал головой — «конечно, поезжай…»
Он так и не уехал, погиб. Мотался в Москву, решил сначала в гости съездить, поговорить… Виза, билеты… Как-то возвращался вечером. Его ограбили и выкинули из электрички. Скорость небольшая, но он, падая, налетел на столб и сразу умер.
Иногда я думаю, он избежал ответа на вопрос, за него решили. Никуда он ехать не хотел. И в то же время хотел… Это беда…
Моментальная смерть привлекательная штука. Сразу решаются все вопросы. Ускользаешь от враждебных сил. Вот и Федос ускользнул.
Иногда я думаю — вот бы так самому, только чтобы моментально, да?.. Но как зверей оставить, и все вокруг? Мои родные существа еще быстрей начнут пропадать. Сам себе возражаю — земля, если заброшена, не пропадает. Хуже, если возьмутся за нее. Кто знает, может и возьмутся… строить новый мир, великий и бесполезный… Тогда конец. Генка надо мной смеялся:
— «… не жаль, что я умру, а жаль, что родину оставлю… » Про тебя стишата…
— Нечего хихикать, — отвечаю, но не обижаюсь, он не со зла смеялся.
Не родину, а кусок земли. Десяток зверей, несколько деревьев. Кусты. Траву, она каждый год стремится на простор, пробивается из тесноты, из духоты… Я ей не могу помочь, но сочувствую ежедневно. Никто не знает, как действует сочувствие, я думаю, в нем небольшая сила, но упорная.
Гена говорит:
— Ты ненормальный, чем ты поможешь, если здесь…
Я ему про то, про это… Слова. На самом же деле не знаю, как объяснить.
Но я каждый день говорю своим — «ребята, живите, я еще здесь…»
Чувствую, это важно.
Такая глупость.

………….
До еды снимать кошек трудно, у них мысли заняты, движения суетливы.

У кошек трезвый ум, они называют нас — «эти».
Если б у них был наш ум, они бы называли нас — «наши слуги» или «прислуга». Мы кормим их, убираем за ними, греем своим теплом… Они бы думали, гадали, писали диссертации и трактаты — «зачем мы «этим», какая им польза… Наверняка объяснили бы…

…….

………….
Ничего не могу сказать, только начинаю, как «ли-ли» — «думали ли они…» или «знали ли…» и затыкаюсь, все-таки проза в первую очередь звук!
Старая фотка, это точно… «это-то…» Нет, лучше в другой раз напишу про этих двух…

Чем тоньше противоречие, тем болезненней, и трудней решается. Возьмем картинки. Иногда приходится делать трудный выбор между выразительной (острой, сильной) конструкцией и более неопределенным но в сущности более важным (общим) решением, (настроением) — соотношением света и тьмы. Ради конструкции (иногда) приходится жестко кадрировать, НО… при этом (часто) большие потери в общей выразительности(атмосфере) вещи в целом. Обычно предпочитаю общую атмосферу изображения, в нем вещи- сгустки света и тени

…………..
Все, что сделано, от нас отваливается, начинает своей жизнью жить, это правильно.
Но что это для автора, вчерашний и позавчерашний день? В общем, источник угрызений и недовольства настоящим, конечно. И все-таки… некоторая поддержка, — легче позволяешь себе разные метания и прыжки во все стороны… (смайл!) Кто знает, что еще возможно…

…………
Это такие маленькие желтые помидорчики, плети растут до потолка, а осенью, в холода медленно погибают. Всю основную живность, цветы убираем, а с этими сделать ничего нельзя — медленно погибают.
Каждый раз смотреть тяжело, а срезать и выбросить еще тяжелей.

…….
Из всех кошек одна Масяня не хочет на балкон, когда минус там, пусть даже небольшой. Знает, что такое холод, видно по ушам.

…………………
Вообще, дети не интересны мне, я люблю и интересуюсь пожилыми ПРОСТАКАМИ, не дурнями, а именно — простаками, людьми, сохранившими детское восприятие несмотря ни на что. В каждую эпоху о них писали, иногда смеялись, иногда с неподдельным интересом. На этих людей моя надежда. Они для любого насильственного порядка опасны, потому что не устают задавать вопросы…

////////////////////////////////

Бывают времена, когда десять гениев в одном городе, какой-нибудь римский папа их опекает или герцог, а они между собой еще собачатся, в свободное от работы время… Ты это, мол, доделать не сумел! А ты — это!..
Но все равно — друг друга видят, из виду не упускают, ревниво следят, а это важно… Союз гениев? Или хотя бы мыслящих образованных людей, ведь от них все зависит, а не от этой своры, что наверху гавкает… Но все не так. И возникают другие времена, когда толпа, и кто-то сделает малую малость, чуть выше средней головы, и тут же ор — «гениальность! талант! супер!» С чего бы это,а?..

…..
Другой уже год, между прочим, да…
Картинка так себе, есть проблемы. Стремление отделаться от искусственности постановки, оно, конечно… Но…
Вычленить из хаоса?.. а что такое хаос?.. — порядок, созданный с другой совершенно целью уже хаос. Мы ищем свою упорядоченность, а натыкаемся черт знает на что… и говорим — хаос!.. НЕпонятый порядок? Или никакого? Но иногда из чужого порядка… или бес-порядка??? — удается вычленить свой… порядок-беспорядок плюс в подарок небрежность, якобы случайность… Не знаю, не знаю… Вычленить, может, и вычленим, но вторая проблема доконает — «мусор». Фотографы любят, чтобы БЕЗ МУСОРА!!! А это не всегда справедливо, им кажется — мусор, а на деле — художественная ткань! А в прозе что, не так? Не-е, в прозе не должно быть ни лишнего словечка. Ну, да?.. И в картинке лишнее подобно смерти!
Лаконичность. Всё, разговоры убрать! Картинка пусть повисит, для размышлений.
Год начался с чепухи… Но вообще, проблема упорядоченности… даже в жизни, потому что жизнь — та же художественная ткань, растянутая по времени… А в старости собирается — в картинку, время изгоняется, дальнее становится близким… И видишь, столько мусора… А сколько чужой случайности, какая уж тут художественная самостоятельность, или самостоятельная художественность?.. Люди и обстоятельства сбрасывали свой порядок (или беспорядок?) в твою жизнь как в мусорный ящик, было? Было… А что осталось своего? Что-то осталось… Стоит написать? Но если исключить банальность, редкие моменты остаются. Вот-вот, но об этом стоит?. Не знаю, посмотрим… Смотри, того и гляди — актуальность пропадет… Ну и черт с ним, порой думаешь спокойно и устало — черт с ним… Исчезнуть, улизнуть бы… А все почему — картинка цельная и выразительная представлялась… когда-то — и нет ее, одни моменты да детали остались. Мало смысла. Зато художественная ткань…