Из книги «Робин, сын Робина»

Стою за деревом, смотрю, как дикари разгуливают по моему треугольнику.
Вчера извели траву за домом, заасфальтировали площадку для своих жестяных коней, переставляют их на новые места и счастливы… Сегодня они не злобны, скорей доверчивы, простоваты. По сути несчастны в своей темноте, погруженности в минутные потребности, но этого не осознают. Иногда без видимых причин сердятся, но стычки ограничиваются криками… потом мирятся, хлопают друг друга по спине, пьют из белых и цветных бутылок… Снова раздражаются… Тогда вмешиваются женщины — приземистые, плотные, они разводят спорщиков в разные стороны.
Сегодня закат необычно долог, сумерки всё не кончаются, место на горизонте, где утонуло солнце, светится, свечение распространяется на полнеба.
Понемногу вспыхивает в окнах СВЕТ.
Он важней всего: цвет его качество, тон — количество…
Люблю темные работы, которые художник освещает своим взглядом. Важно распространение света по картине: он должен пульсировать от пятна к пятну, то ослабляться, то усиливаться, вспыхивать, и бежать по кругу, по кругу…
Тогда картина сохранит цельность, будет жить.
Жизнь — та же картина, ее пишем сами, пренебрегая мелочными обстоятельствами. Способность к обобщению важна. Время — барахло, тягомотина событий. Свет сохраняет цельность, соединяет, вопреки времени, всё, что было, есть — и будет.
Все самое важное — только в нас, освещенное светом из нашей глубины…
Вся моя надежда — на этот свет.