Из романа о науке (фрагмент)

МАРК, АРКАДИЙ и ШТЕЙН

Как-то вечером, возвращаясь к своим игрушкам и ожидая найти в одной из трубочек прекрасно очищенное вещество, он заглянул к Штейну. Шеф сидел на низенькой табуретке и, щурясь от удовольствия, ел красную икру из тарелки — загребал большой деревянной ложкой и уплетал. На полу перед ним в железной банке полыхало пламя. Услышав шорох, он поднял голову:
— Присоединяйтесь! Больше всего на свете люблю огонь и красную икру. Я из Черновиц — провинция, нищета, и вот иногда позволяю себе, с угрызениями, конечно: кажется, предки пялятся в изумлении из темноты… А хлеба нет, такие у нас дела.
Марк, зная другую версию профессорского детства, изумился, но промолчал.
— А что горит у вас?
— Черновики. Уничтожаю следы беспомощности. Варианты расхолаживают, текст должен быть один. Можно, конечно, разорвать… Привычка, друг мой, сжечь всегда надежней, с этим мы выросли, что поделаешь.
…………………………………………..
— Умный человек, — узнав об этом разговоре, признал Аркадий, — но слишком запутан: лучше вообще не писать. Надо помнить.
И пошел о том, каким был снег, когда его вели расстреливать — желтоватый и розовый, под деревом стаял — дело шло к весне — и у корней рос странный гриб, то ли груздь, то ли несъедобный какой-то…
— Я подумал тогда, вот чем бы заняться — грибами, отличная форма жизни, везде растут… Потом уничтожил свои записи, решил больше не записывать, из-за них весь сыр-бор… А грибы, оказалось, не подходят: с грибницы следует начинать, а попробуй, достань грибницу.
То, что Аркадий шел и думал о грибе, потрясло Марка. Он считал, что на такое способны только русские люди, с их мужественным и пассивным взглядом на собственную жизнь.
— Я бы обязательно дернулся…
— А тех, кто вправо-влево, тут и выявляли, самых жизнерадостных, да-а… — Аркадий вздохнул и, вылив в блюдечко остатки чая, со вкусом высосал, предварительно припав сморщенными губами к огрызку рафинада.
…………………………………………..
— Так что вы сегодня выудили, фотометр или дозиметр? — рассеянно спросил Штейн. Он даже не знал, как далеко ушел его ученик от стадии первоначального накопления.
Вопрос не требовал ответа. Марк молча следил за тем, как шеф берет листок, рвет на мелкие кусочки и отправляет в пламя, чтобы не задремало от безделья.
— Может, вам все же лучше перебежать в теорию? В ней мы впереди планеты всей… — Штейн наморщил лоб и стал похож на симпатичную обезьяну.
— Я не против теорий, — сказал Марк, — но они дают свободу воображению, а это моя слабость, зачем потакать ей?.. Я хочу твердых фактов, которых никто отменить не сможет.
— Вы гордец, — задумчиво сказал Штейн, — и не любите игры. А мне нравится создавать нечто слегка туманное, предполагающее разные возможности… чтобы другие, войдя в мое здание, еще что-то открыли в нем. Но я все же не Шульц, не придумываю миров, ведь фундамент у нас у всех один — природа.
Он покосился на пустую тарелку, вздохнул и добавил: — И все-таки советую вам сдаться в теоретики. В этой стране есть место только теориям… и мечтам.
— Я все же попробую по-своему, — сухим голосом ответил Марк.
— Ну, и хорошо! Если нужно, я всегда на месте.

УТРЕННЕЕ АССОРТИ 220314


Письмо. Много всякой техники намешано, увлекался.
……………………………..

Автопортрет, сознание сумеречное…
…………………………………

Натюрморт с котом на фоне живописи, и свет — не случайный
………………………………………

Из семейного альбома
…………………………………….

Серия такая. Где-то назвал ее «Вселенная». Мне кажется, довольно точно: моя вселенная не шире, смайл…
…………………………………..

В старой квартире: прохудилось утепление балконной двери, и вылезли эти газетки… Никогда не читал, подбирал пачки на лестнице, люди выбрасывали, а мне годилось для живописных дел, руки вытирать, например, и для утепления тоже пригодились.
………………………………….

Небольшой пожар бомжи устроили, но пауки снова освоили этот угол
…………………………………..

Триптих в весьма сдержанных тонах, картинки выглядят не так. По мере обработки изображение быстро отделяется от оригинала, и может быть само по себе интересно. А делать точные репродукции — особое дело, требует высокой техники, особого умения, а для чего? Для хорошего альбома, говорят. Ну, занятие дорогое очень, да и зачем альбом художнику? Теперь уж совсем не понимаю — зачем…
…………………………………..

Три девицы
…………………………………….

Из серии «УГЛЫ» в несколько сливочных тонах…
……………………………………

Друзья наблюдают — «Уходит…» Борис приходил проверять порядок. Они его любят и уважают, большой черный кот, старый… но все-таки, с облегчением вздохнули…
……………………………………….

Серия такая «Смерть интеллигента». Очкарика в шляпе.
……………………………………….

А были лучшими друзьями… Теперь у каждого своя страна(сторона)
………………………………..

Люблю полумрак, слабый из окна свет, тишину, и свою, отдельную жизнь вещей (и людей)
……………………………………….

Опять из серии «Вселенная». То, что в моей голове творится, одно из многих отражений. Наверное, где-то, в каком-то углу есть что-то от рода моего, истории, страны, разговоров и газет, но это требует специального обнаружения, и я все меньше к этому способен. Но не исключено, что все это, и я, и Вы, и всё, что как бы видим и ощущаем вокруг себя — такое гигантское по нашим масштабам живое событие. Не раз говорили, я не открыватель. Но отчего же нет, можем ли мы, к примеру, представить себе частицу, нейтрино, которая проходит через всю нашу землю даже не заметив ее.
………………………………….