Месяц: Август 2013

Тут, конечно, сказывается раздражение «правильно» устроенными натурмордиками, так бывает, когда начинаешь застревать в наезженной колее. Опыт говорит, что не надо себя сдерживать, но лучше если в чем-то одном, при этом не упуская другую сторону, чтобы не влететь в хаос и чепуху. Однако, разгильдяйство в чем-то одном, например, в общем устройстве, заразительно, и передается на цвет, с которым по-прежнему вожусь, но тоже с некоторым раздражением уже. «раздраЖЕнием уЖЕ» это жужжание явно неспроста, неспроста…
//////////////////////////////////

А в этом раздражение перекинулось на общее устройство, хотя в цвете оставался скромен даже чрезмерно. Что поделаешь, картинки это СОСТОЯНИЕ, а на улице дождь, и холод, лето явно отдает концы, а что может быть хуже холода, даже герой Амундсен говорил, что против холода устоять невозможно.
/////////////////////////////////

А здесь всё довольно традиционно, ну, смазал пятна, это банально. Неспроста, конечно, навязчивая предметность раздражает — сегодня, а что будет завтра — посмотрим… Когда-то похожим путем шел Кандинский, когда уходил от посредственного реализьма. Далее потерял энергию неравновесия промежуточной позиции, зато получил преимущество ясной речи… но погряз, и навсегда, в сухости и холоде . А промежуточные его вещи, когда еще угадывалась предметность, очень хороши.

Отличие от FB — иногда сюда пишу кое-какие слова, неподготовленные тексты. Это не комментарии к картинкам, а так, что-то о чем-то…
………………………………………………
………………………………………………..

Окно, на подоконнике старое красное одеяло. Долго с ним возился, цвет не устраивал. Ну, как-то выкрутился, хотя осадок остался.
///////////////////////////////////////////////////

По этой лестнице много ходил. Потом по долгим требованиям жильцов, сделали косметику, и перестал ходить. Любимые углы исчезли, ненавижу чистоту. Время нас занесет грязью, мусором, землей, и слава богу — все пройдет.
//////////////////////////////////////////////////

Любимое занятие моих аристократок — охота на мух. Вспоминается Ван Дейк с его расфуфыренными молодыми идиотами (есть такая картинка). Мои куда умней, и делом заняты.
/////////////////////////////////////////////////

Иногда картинки — оправдания. Масяня на подоконнике, яркий день, все хорошо. Судьба с детства ловила эту кошку в западню, три раза мы спасали ее, в четвертый раз не смогли. Но здесь короткие дни удачи.
/////////////////////////////////////////////////

Утренний туалет. С синим (условно говоря, названия приблизительны) у меня постоянная борьба была, терпеть не мог. А сейчас все спокойней к нему, «теплохолодность» начинаю признавать, признак старости, говорят.
/////////////////////////////////////////////////

АТАКА. Я не любитель «схватывать моменты», это особый интерес, своего рода жанр, фото-журналистика. Сильней, чем мне хочется, зависит от удачи, и от техники. По мне так хоть спичечным коробком снимай, с дыркой… Но если долго общаешься со зверями, с птицами, то некоторые моменты сами просятся.
……………………………………………….

Если бы молодость знала… Почти ничего не добавил 🙂
//////////////////////////////////////////////////////

«Как я тебя понимаю…» Соня и мой любимый персонаж беседуют.

……………..
К картинке не относится, отдельно приплыло: хороший цвет как вкус во рту, когда еда вкусная, а плохой цвет, когда во рту ничего нет. Бывает, еще хуже, но это от желудка

Нельзя насиловать собственное чувство меры, неприятно и вредно. Но ходить по его границе, хотя бы иногда, весьма полезно, и заглядывать за край тоже…
Но я только об искусстве говорю.
…………….
Повторяю в который раз, проза — щи из топора, как хотите, понимайте. Но вообще-то, любое творчество напоминает об этих щах…
………………………….
Есть гомосексуалисты и гетеро-они же. Преимущество гомосексуализма в том, что не рождаются дети. Только частное мнение, не агитирую, наоборот, всегда знакомых поздравляю с приплодом. И с сочувствием к детишкам, детство самая мрачная пора жизни, полное непонимание и неосознанная несвобода, потом они становятся осознанной необходимостью и кажущимся пониманием… Интересно, есть ли гомо и гетеро среди сексотов, то есть, склонность стучать в зависимости от пола объекта?..
………………………….

Сочетание сероватых с сильным цветом интересно мне, границы непонятны пока
/////////////////////////////////////////

Видимо, сказывается отвращение к пейзажу, который, в отличие от истинного горожанина, наблюдаю уже полвека, и деться некуда от него, смайл…
///////////////////////////////////////

Известная фигура из трех пальцев, уже задачка почти невыполнимая, тоже смайл Люблю Марке, потому что истинно высший пилотаж, но с подозрением отношусь к «туманным разводам», в том числе и собственным, за которыми так часто неумение усмирить форсированный цвет. Вот время от времени и пытаюсь раздвинуть рамки собственных возможностей, тоже смайл, но с нервами…
//////////////////////////////////////

А здесь эти синеватые штучки наверху очень люблю, но что с ними делать… 🙁
Все остальное надо съесть поскорей.

………..
Не уверен, что зрителям интересно, но для меня такие странички, состоящие из картинок, которые делал в разное время, интересны, так что потерпите уж… Если думаете, что художник знает, куда он двигается, то это не обо мне. Какие-то пристрастия со временем проявляются, не знаю, как их назвать, наверное, сейчас мне бы хотелось обращаться с цветом тоньше, со светом аккуратней, и вообще, быть поточней, вот все, что могу сказать. Самое ТО — взять свой старый сюжетик, рисунок, и перескочив через эту стадию, заняться тем, что интересно. Поэтому и возник фотоаппарат — он мне легко и аккуратно дает эскизик, «рыбу», как говорят ученые, и мне не нужно ничего выдумывать на подходах. Конечно, из ста таких эскизиков выбирается несколько, видимо, здесь спрессована начальная работа…
Так бывает с художниками в старости, — хочется тише, темней, (а некоторым, наоборот, светлей), попроще, лаконичней, потоньше, осторожней с переходами, с контрастами… И никакого отношения к действительности, наелся этой действительности, и сделать хоть что-то «на злобу дня» — ни интереса, ни желания. Никогда не было, но сейчас особенно.

Когда тебя не будет, какая разница, где тебя не будет. Когда ты есть, безразлично, где ты есть, потому что всегда в одном месте есть — в себе. Иногда думаю, а это редко со мной случается, но ранним утром бывает, если проснусь, конечно. Мысли свои не ценю, в снах я гораздо интересней, и точней. Но это, говорят, многим кажется. И все-таки думаю, какого черта сижу вот здесь, в одном месте, и возможно, полвека просижу. Причин много, писал об этом в «Монологе», после него мне один умный человек сказал — «хотел бы взять у вас интервью, но «монолог» уже написан…» Он прав, больше о себе нечего сказать, если по существу. А о других я так мало знаю, что ни говорить, ни писать не могу. Что-то чувствовал, и продолжаю, к сожалению, но это не мысли, никак нет. Да, причин высиживания много, но главная — все равно, где жить, и как в этом идиотском мире устраиваться, приспосабливаться… А что важно — ничего не важно, кроме того, что внутри происходит. Не люблю это слово — душонка, — в голове, конечно, всё и происходит, и это главная тайна, и нерешенный вопрос. То, что мысли ничего не значат, в этом убежден, но вот ЧТО все-таки значит — сказать трудно. И мыслей никаких об этом нет. Лента переживаний. Наверное, все-таки придется написать. Когда себе кажешься полным дураком, и в голове пусто, и мыслей никаких — самое время написать.
Про щи из топора.

Сильно обработанный фрагмент фото-постановки-фотонатюрморта, в котором участвуют реальные персонажи — картина и букет цветов. Здесь многое что использовано, из Фотошопа, картинка получилась неуклюжа, поэтому даю фрагмент, и только потому, что есть намеки на интересное цветовое решение. Оставим на будущее 🙂
////////////////////////////////////////////////////

Старый натюрморт с морковкой, какая уж есть… Здесь тоже повозился с цветом.
///////////////////////////////////////////////////

Я бы назвал его — «две вещи», из симпатичных мне, но между ними явно согласия нет, а несогласие не доведено до той точки кипения, когда начинается что-то интересное. Проба, здесь можно еще поиграть, но шансы невелики.
//////////////////////////////////////////////////

На это смотрю с большим душевным скрипом, но опять-таки — есть моменты с цветом, которые на будущее пригодятся. Подобно той картинке, которая была уже здесь
http://i065.radikal.ru/1308/aa/1b22d3fc3336.jpg
Отношение — «и да, и нет»… Иногда сами как бы получаются такие вещи — идешь-идешь, и вдруг, не думая, не желая, пересекаешься с художником, который давно умер… Все равно, независимость бунтует. Случайно!
Да ладно… разойдемся как в море корабли, тем более, что он уже закончил свой путь. А имя не скажу, неважно. Нет, пожалуй, у него другое отношение к свету, тоньше, и он разлит везде… Впрочем, все чепуха, посмотрим, что дальше будет.

Не надо путать общественное поведение с творчеством. ТО, что происходит на всяких тусовках и конкурсах, к искусству отношения не имеет вообще. И все эти оценки просто смешны. Когда-то я участвовал в первых лит. конкурсах, «Тенета» и «Арт-Лито». Там было еще интересно, энтузиазм первопроходцев, честность, искренность, и участвовали незаурядные люди. Хотя уже тогда было много рассчитывающих на «короткий эффект», на «пилотажи» всякие. Потом вообще стало отвратительно, как только показались большие деньги, и сформировались группы и кланы. Я дошел до длинного списка руского Букера не помню уже в каком году, а потом «поблистал» на конкурсе Прохорова «длинный нос», и оттуда уже бежал, зажавши нос, начали выставлять баллы, и так, что по 40 000 за ночь набегали, включали какие-то автоматы, дурость несусветная… Конечно, результат меня не интересовал, но еще казалось, что будет серьезное общество, люди, интересующиеся тем, что написано… Ну, а дальше вообще… следил на расстоянии, и ничего, ни одной книги не прочитал за последние годы. Один-два абзаца, редко — страничку. Поймите, меня вот эта жизнь не интересует больше, которая сейчас доминирует, и о которой пишут многие, рассчитывая на успех или даже искренно интересуясь. И то и другое для меня мертво. А как написано?.. Или отвратительно, или очень хорошо, но отвратительный и совершенно мне не интересный подход и к жизни, и к искусству. А об изобразительном творчестве вообще не говорю, не участвовал с самого начала, мне слишком дороги мои картинки, чтобы их грязью поливали. А литература… да, было, уже под шестьдесят, с ухмылкой участвовал, а потом, конечно, в сторону отошел, и сейчас даже печатать ничего не буду пытаться, пишу мало, и не думаю, что это кому-то интересно, про зверей, про творчество, про некоторых людей, которые или дураки или идиоты, они мне симпатичней всех… (я имею в виду широкого читателя, а 100-200 человек, отчего же… — мой круг) Что-то есть в сусеках, и пусть себе лежит. Моя точка зрения: человек строит свою жизнь, как пишет картину, от начала и до конца — сам, и сам за все отвечает, никакие правители не интересны, не могут ни помешать, ни помочь, а справедливости и свободы никогда и не было, кругом всегда было — злодеи, или ворье и мошенники у власти, проститутки и «деятели», которые якобы хотят добра, только вот делают одно зло… А что искусство… кому-то помогает, кому-то мешает, но это между прочим происходит, главное — как пишешь свою картинку — жизнь… главное — что-то тебе дали родители, вложили, время подбавило, и единственное, что можно сделать, это максимально реализовать данное тебе, то есть дело сделать, а что о тебе скажут, да пусть что угодно говорят. Всегда есть отдельные люди, кругом не полная пустота, слушать их не надо, а прислушиваться бывает интересно, потому что иногда видишь, и что умней тебя, и талантливей есть…

Ну, не всё, мои любимые бутылки тоже
//////////////////////////////////////

И желание, чтобы не так четко было, а чуть туманно — как в жизни: кажется порой, что ясно, но только кажется…
////////////////////////////////////////

Намываем гостей, постоянно намываем. Иногда получается.
//////////////////////////////////////

Разбудили!..
////////////////////////////////////////

Газетка! Любимое кресло, и чтобы газетка была, желательно несвежая, потертая, со старыми-престарыми новостями…
///////////////////////////////////////

Очень старая фотография. Теперь у меня желание смягчать, вот и переделываю, благо что комп позволяет старое сохранять
…………………..

Утренние игры.

////////////////////////////////

////////////////////////////////

Металл и стекло, интересная для меня парочка…
//////////////////////////////////

Жизнь, проходящая перед нами целиком — от самого начала и до конца… она что-то изменяет в отношении к собственной жизни (мне кажется)
/////////////////////////////////

«Он уходит, уходит!» Чужой ушел.
////////////////////////////////////

С укоризной, но ПРЕДУПРЕЖДЕНИЕ
/////////////////////////////////////

Тот же стакан, что выше, но с некоторым пижонством, а точности кот наплакал. Помещаю, чтобы не забыть, тут есть один моментик на будущее…

Декларативность в сочетании с огромной само-уверенностью(черного квадрата, например) завораживает вечно сомневающихся, никуда не денешься. Поэтому говорить можно только о мечтах, собственных направлениях усилий, и не более того, ведь мы не знаем о себе почти ничего, а некоторые окружающие считают, что знают о нас почти все, называют себя критиками, сами почти всегда ничего не могут, очень редко выкручиваются тем, что создают вокруг автора собственное произведение, иногда талантливое, но какое отношение… Я с восхищением порой смотрю на цветовые контрасты, на энергичные обводки, которые выделяют и отделяют… черт, до чего соблазнительно… Но вот беда, еще раз смотрю, и думаю — а что, если тут полтона прибавить, а к этому жолтому бы немного песочка серого, грязцы… и еще много всякого подобного. Душа моя{{(словцо нежелательное, поскольку фальшивое, я верю в тайну мозгов серых, подкорки и особенно мозжечка! да, его! за равновесие отвечающего, и возможно за меру всего, и, конечно, в великий смысл МОЗОЛИСТОГО ТЕЛА!!!)}} душа на этом спотыкается, не видя единственности, обязательности и абсолютной точности, чтобы ни туда, ни сюда ни на грамм, отклонение — побег и тут же расстрел! и по композиции, чтобы не было в душе стремления что-то подвинуть, сместить, поправить… а с цветом? — ну, ярко, ну эффектно — да! но лучше уж замазать, погасить да подавить — сказать едва слышно — но точно, точно! А что твоя точность, она для другого просто бред! Возможно… Но от самого себя отделаться невозможно, или ты громкий, эффектный, и общий любимец, конечно! … или точный, немногословный, зато в своем углу что-то бубнишь едва-едва… И как неверующий, ищешь поддержки, есть ли точность абсолютная как формулы Ньютона и запрет вечного двигателя… И к великому счастью — есть! Назову только два имени — Сезанн и Марке. Их точность видят многие, не все, конечно, не все, изображения не всем очевидны, хотя в тайне своих мозгов используют все! но точностью похвалиться не могут, но это уже не важно, если ты не один, то достаточно двоих, чтобы поверить. В мечту, конечно, в мечту…

Кресло Перебежчика. Хрюша в нем сидел, Алиса, Клаус, Макс и многие, многие еще. В нем хорошо писалось и рисовалось. А вы мне всё про Путина, про Путина да местную знать, спасу нет, до чего прилипли! Из дома выходить не хочется. Когда кресло было новым, еще Брежнев жив был, а где он, и где будут другие? Кресло всех переживет. И меня тоже.
//////////////////////////////////////

Старое окно за мусоропроводом на первом этаже дома №10Г. Потом вставили раму ПВХ, дрянь чистую, белую, и кончилось окно.
/////////////////////////////////////

Я же говорил, написанному никогда не верь… если от черных значков в голове не возникают картины… Это старое масло.
////////////////////////////////////

Хокусай, минута любования
//////////////////////////////////////

Вечер, день пустой…

Иногда только на снимке видишь красивые детали, которые в оригинале у тебя под носом торчат много лет.
//////////////////////////////////////////////////////////

Пришлось изрядно подпортить красоту, чтобы ХОТЬ КАК-ТО дать этой несчастной корочке прижиться здесь.
/////////////////////////////////////////////////////////

Написал и убрал текст, о вещах возможных, раздражающих и непосильных, как-нибудь отдельно, потому что с связи картинкой непонятные мне самому.
//////////////////////////////////////////////////////////

Вообще, я избегаю таких видиков, чисто информационных. Если уж вывешиваю, то стараюсь освободиться от многословия и суеты на них, от идиотской педантичности оптики.
////////////////////////////////////////////////////////////

Это старая картина «Черная шаль», висит у нас дома. Х.М. и довольно большая.

Утренняя прогулка. Или в полдень. Не знаю, писал картинку, кажется, ночью. Это фрагмент.
//////////////////////////////////

Нитки шерстяные. Их у нас много, поэтому часто беру в натюрморты.
////////////////////////////////////

Это Хокусай, покойный, похоронен в овраге, как все достойные коты. На фоне голубого окна с отражениями деревьев. Это утренний снимок, он с утра всегда хмурый был, усталый.
///////////////////////////////////

Это Ассоль. На дереве, на уровне второго этажа, собирается спускаться на землю, по дереву. Потом это дерево срубили, вишню в цвету, и коты и кошки стали приходить ко мне более сложным путем.
////////////////////////////////////

Фигня, ничего интересного. Просто много сил положил в борьбе с цветом, и в конце концов сдался, ну его к черту! Сейчас мне нравится так, чтобы цвет был виден только мне… ну, может еще нескольким, чувствительным. Но на этой грани возникают головоломные задачи по согласованию, оказывается, чем меньше цвета, тем он требовательней, капризней, зато если получится, вы будете вознаграждены, это — красиво.
…………………………………

Нашел в старых, и решил включить — желтый! Три фактуры, и разные все, а объединяет их желтый цвет. Красный крикливей, а желтый… о-о-о… Обожаю его. Впрочем, сами эти названия ничего не значат, только родовой знак, вывеска… так что все восторги и плевки — тоже глупость, цвет должен быть такой, чтобы его простым именем назвать было невозможно. Так меня учили, но я — не дотянул…

https://www.facebook.com/danmarkovich72/photos
Накопилась «всякая всячина» в FB, в который влез из любопытства. В художественных журналах однообразней, заранее знаешь, что увидишь, услышишь, не считая редких открытий, конечно. Раньше считал, что картинки, рисунки, фотки подбирать нужно, как это делаешь на выставке. Но оказалось, что и случайные собрания очень полезны.

Использовал зеркало, я правша 🙂 И обычно привирал, натура не устраивала никогда.
/////////////////////////////

Картинка называлась «Смерть интеллигента» Просто пришло в голову… Случайно, как почти все в голову приходит, не путем умозаключений, это тягомотина, наука оскомину набила… Смайл.
//////////////////////////////

Шнурка помню, но ему-то что…
/////////////////////////////

Меланхолия. Забытая тема, а вообще-то очень богатая, интересная.
//////////////////////////////

Из слишком «выстроенных» натюрмортов, с них начинал. Вернее, начинал с полного хаоса, потом истово строил… — и к хаосу прихожу обратно. Но несколько отягощенный точностью.
///////////////////////////////

Рисунки, да, наверное, рисуночками и кончу… Туши предпочитал чернила, они вольней.
/////////////////////////////////

Ну, это совсем наброски, личное дело, только бы представить настрой и расположение фигур… Потом делал серию пастелью, не могу сказать, что сильно подробней вышло. Из лучших, к великому сожалению, штук двадцать продал семейству Барановых в Пущино, ситуация была с деньгами печальная, из Биофизики АН меня вышибли (не переаттестовали) из-за частых вызовов в Израиль, которые просил «на всякий случай», точного плана не было… И два года работы никакой, до 1988 года, когда вдруг встретился со А.Е.Снопковым, сложной личностью, но в моей судьбе в целом он сыграл положительную роль.

Я шел по улице и увидел человека, который нес на плече щенка. Мне понравился щенок — шерстяной, пушистый, палевого цвета, а лапы большие — видно, что вырастет крупный пес. «Это кавказская овчарка, — говорит хозяин, — давай, продам за трешку». Он был сильно навеселе и уронил щенка, тот завизжал, хозяин стал поднимать его за одну лапу, переднюю, и щенку стало еще больней. Я пожалел щенка — не взять ли себе, думаю. «У меня еще один есть» — говорит хозяин. Мне захотелось посмотреть второго. Мы пришли в школу, в подвал. Там была слесарная мастерская, и жили щенки. Первый щенок уже не жаловался, смотрел весело. В углу сидел второй, такой же, но, поменьше ростом, с печальными глазами. Я подошел к нему. Он тут же перевернулся на спину и замер, а сам поглядывал на меня печальным глазом. Столяр говорит: «Этот веселый зовется Заморский, а тот, который лежит — Еврей». Пришел еще один рабочий, его послали за бутылкой. Тот щенок, который был Евреем, встал и направился к блюдцу. Но не успел — Заморский тут же оттеснил его, сам стал чавкать. Заморский не пропадет, и я решил взять второго щенка. Столяр обрадовался — с Заморским веселей, по городу ходить можно, а Еврей высоты боится, визжит… Я взял своего щенка и пошел. По дороге опускал его на землю, он бежал за мной, но быстро уставал, и я снова брал его на руки…
Я назвал его Васькой, и с тех пор он живет у меня.

— Что такое короткий рассказ?

— Представь себе — вся жизнь на одном белом листе, через два интервала.

— Через два? Расточительство! Половина места пропадает!

— Считай, это сон, отдых, без них невозможно. Теперь отступи слева сантиметра три-четыре…

— Еще чего! Это пятая часть поверхности…

— Поля нужны для исправлений. И сверху надо отступить.

— Зачем?

— Оставить место для даты, названия. Начало известно сразу, с названием хуже. Иногда не знаешь до самого конца. Должно быть выразительным, подчеркнуть главное. А что было главным?.. Теперь справа…

— Ну, уж нет! Еще и справа…

— Каждую строчку нужно оборвать вовремя. Но это не все. Учти, внизу должно остаться место.

— Внизу? Никогда! Это мое место! А, может, будет второй лист?..

— Достаточно одного… если повезет. Внизу должно быть пусто и бело, как в начале. Теперь отступать некуда. Конец сомкнулся с началом, первая шеренга с последней, и они, как полк в снежном поле — стоят насмерть. Это старинное сражение, здесь нельзя врассыпную, бегом, на четвереньках — они стоят под картечью.

— И что-то останется?

— Кто знает… может, останется.

ВЕЧЕР
/////////////////////////////////////////////////////

Пессимист и оптимист
/////////////////////////////////////////////////////

Барышни и хулиган
///////////////////////////////////////////////////

Очки на пианино
////////////////////////////////////////////////////

Мотькин самый умный сынок

Ученые говорят — в нас существует программа смерти. Приходит время, отдается приказ — пора! — и спускается с цепи сила уничтожения. Сами себя убиваем. Это не проблема, ведь только одной кислоты производим — килограмма полтора за ночь, так что убить себя нетрудно. Можешь из желудка, можешь из печени, и даже из какого-то костного мозга — откуда хочешь. Время приходит, раздается тихий голос — хватит, собирайся, брат, ничего не попишешь… Сопротивляешься?.. Месячишко продержишься, а больше — ни-ни, ведь когда сам против себя, долго не продержаться. Откуда ждать?.. то ли из желудка, то ли от печени, то ли от этого страшного костного мозга… Круговую оборону, что ли, держать? Какая круговая, если враг внутри, все позиции ключевые захватил… и не враг он вовсе, а ты это сам. А может правильно все? Не заслоняй горизонт следующим поколениям. Порядок во всем должен быть. Жизнь, конечно, сама разваливается и теплым паром расходится по Вселенной, но и здесь суеты и давки допускать не следует. Идем по очереди, номерок на ладони — вам сегодня, а вам завтра. Мы, правда, не видим, не знаем этой рецептуры, но кому надо знать, тот свободно читает — вам завтра, а вам послезавтра… Но позвольте, я еще и не жил… Гражданин, вам за диетическое питание и гимнастику десять добавили?.. добавили… за непослушание и стрессы пять сняли?…сняли… за машину — еще пять, за жену — три… Все правильно, дорогой, идёте на три года раньше. И вообще, с кем спорите?..
А я не спорю, я думаю. Бежать, жаловаться?.. Куда?.. Ведь сам себя. Мина внутри, с часовым механизмом. Тикает. Тикает. Рядом другие люди бегают — тоже тикают. Кто по сторонам смотрит — еще не понял, кто прислушивается, а у некоторых глаза уже — в себя, уши — в себя… еще, правда, бегает, но несомненно ждет. Вот такая картина складывается. Нет, вы подумайте! — не только рождаешься — сам, живешь — сам, но и вовремя сам себя убиваешь! А все вместе, в распрях и постоянной грызне — кто справедливей, кто сильней — разве не приближаемся к краю? Тоже программа? А что… неплохо придумано — все сам… Я не спорю. Не сопротивляюсь. Ведь откуда ждать? — неясно. Может из желудка, может из сердца… или из этого дурацкого костного мозга, кто знает… Тут не до обороны. Иди по очереди и горизонт не заслоняй. За гимнастику добавили? Значит справедливо. Диетическое учли? Все по закону. Некуда бежать. Нечего жаловаться. В поле, на волю? — иди беги. Выбежишь в тишину — и услышишь внутри… Слабое тиканье. Программа!

//////////////////////////////////////

///////////////////////////////////////

/////////////////////////////////////

///////////////////////////////////////

////////////////////////////////////////

Из-за излишнего усердия самую хорошую картинку «затереть» и уничтожить — можно. Разрозненные мысли, пока по лестнице идешь на 14-ый, сначала вниз, потом — домой. Вместо глупых упражнений. Каждый день одну-две бабочки на волю выпускаю. Лестница отделена от квартирного блока четырьмя дверями — две на общий балкон, и две дальше ведут — к квартирам. Несколько раз одна и та же бабочка попадалась, узнавал по крохотному разрыву на левом крылышке. Летать не мешало. Может, попала в передрягу, мозги вышибло… если есть у нее мозги. Жажда простора и воздуха точно есть. Где-то на седьмом этаже общаюсь с ними, каждый день там одна, а то и две. Для меня полезный перерыв, а им, сочувствуя, приписываю свои чувства — неволи и духоты. Сродни усилиям в прозе: найти немногие точные слова — выпутаться из духоты… В живописи ничего подобного, делаешь, чуть поглядывая, легко. Но почему-то от легкости этой больше устаешь, чем от словесных упражнений…

//////////////////////

…………………
Видимо, в старости тянет к простоте, смайл…

////////////////////////////////

//////////////////////

///////////////////////////

///////////////////////////////////

///////////////////
Убрал «подтекст» он не нужен, две моих проблемки, незачем нагружать зрителя.
Вопросы начинаются, когда хочешь понять причины своих действий. В мире изображений это глупое занятие, оставшееся мне в наследство от науки. Мое счастье в том, что всё это занудство «задним числом», а тут и новое счастье привалило — тут же забываю свои сомнения да рассуждения, смайл… или не смайл?.. 🙂
И всё же, два слова. Гениальная скульптура не только ИНТЕРЕСНА с любой стороны, хоть с лица, хоть с затылка, но и выразительность ее ЗАВИСИТ от ракурса, от освещения, и может быть совершенно РАЗНОЙ, в этом глубина гения. Я имею в виду, конечно, не себя, а француза, создателя химер.

84. Понедельник, минус восемнадцать…
Ветер съежился, слуга двух господ — холода и тепла. Иду, дыша в воротник — февральская реставрация. Около девятого черно-белый щенок с пьянчужкой, они гуляют. Пьяницы самые живые люди, если не считать сумасшедших. Щенку, видите ли, мешает поводок, он еще не понял главного — живой!.. Костик с кошками греются в одной куче на кровати, которая принадлежит им, а я только место занимаю. Сегодня каша с тыквой и растительным маслом для вегетарьянских котов. Появился Хрюша, хмурый, заспанный, разочарованный в жизни, не успев очароваться ею. В подвале пахнет землей и котовской мочой, разгуливает Серый-Сергей, просится наверх, помня про печень и забыв предшествующие разногласия. Но я не могу обещать, не изучив сегодняшнего котовского расклада, кто, где и прочее. Мимо подъезда деловито топает толстый кот с обломанным белым усом. Зову его, он неохотно сворачивает ко мне, вегетарьянство не признал, и уходит. Дятел, праздничная птица, стучит и стучит.
85. Пятое февраля, минус восемь, рыба сайка…
Она размером с салаку, но гораздо жирней, от нее понос во всех углах. Но я обдаю ее кипятком, помогает. Пришли все, кроме Люськи. Алиса, как всегда, аккуратная, спокойная… Хрюша неразговорчив, так и не выспался. С каждым днем больше света, а холод на свету выдыхается. Сегодня большие изменения в подвале. Южную дверь заколотили, а северная открыта настежь, и в подвальной темноте бегает понурая собачонка с поджатым хвостом. Где могучее племя рыцарских собак, которые пугали нас в январе? Рассеялись, не имея общей цели?
К кошкам и Костику подходит Клаус, садится, отвернулся, с рассеянным видом моется, будто случайно оказался рядом, шел себе шел, и захотелось отдохнуть… Ни за что не покажет, что хочет пообщаться! Костик простая душа, снует между всеми, задравши хвост, не может понять, отчего бы не сбиться в одну кучу — теплей и веселей… Я рад, когда они вместе, разговариваю с ними, стараюсь, чтобы не забыли имена. У них нет веры в человека, только настороженность и страх, так пусть хотя бы останется надежда на самого сильного кота.
86. Шестое, минус три…
Стынет левая щека, значит, дует с юга. Зима шагает по ступеням времени, то назад на ступеньку, то вперед через одну перепрыгнет… Было немного молока, разбавили водой, чтобы всем досталось. Мы сидим в окружении картин, на них тоже коты, деревья, кусты, дорога — ведет в никуда… дома — в них никто не живет или такие, как мы… Что же хотел нам сказать художник?.. Идите вы… Ничего не хотел. Может, передать дух котовской жизни через ощущение воздуха, света, тепла?.. Все, что внесли всей компанией в холод и тьму зимы — тепло подвального мира. И каждый добавил кусочек странности, без нее изображение реально, то есть, мертво.
Меня покинули все, даже верная Люська ловит носом струю из форточки.
87. Минус десять, взгляды…
Звери не спеша вылезают навстречу, значит спали спокойно. Костик увязался за Люськой — быть игре, полетят на пол картины и книги… У нас вермишель, полная кастрюля! Серые накинулись на миски, черные еще спят или странствуют. Люська стала домашней кошкой, очень старательно моется! Алиса не домашняя, зато суперкласс. Я бросаю короткие взгляды на кошек, котов, и картины. Как смотрит Клаус… метнет глаз, и все ясно! Здесь нужно светлей пятно, а здесь темное слишком велико… Художник — уравнитель пятен, это работа, интерес, игра. Язык живописи — перекличка пятен, немой разговор. Поэзия — полет звуков, остальное — рифмованные мысли, афоризмы житейской мудрости.
У девятого носится черно-белый щенок, седой алкаш в валенках зовет своего домой, его подруга-алкоголичка тискает пса и целует в нос. Надолго ли повезло?.. Я, к счастью, избежал того взгляда, глаза в глаза, после которого разрастается притяжение — прорастание… Вчера у подъезда три похожие на волков собаки сидели плотно прижавшись друг к другу решетками ребер. Эльза, бездомная овчарка и двое ее щенков, из четырех, которых я видел осенью. Двое еще живы. Глядя на них, чувствую холод внутри. Я уйду в тепло, коты на трубы, а куда они?.. Мне говорят — люби людей… Мне говорят — есть хорошие, добрые, их много… Что же вы жизнь не защитите?
Как далеко до весны…
88. Восьмое, все о пятнах…
Колкий снег в левую щеку, вихрики, оголяющие мертвую траву, она пунктиром и точками на белом и сером. Из подвала выкарабкивается Хрюша, пожевал кашу и на боковую, у батареи, на диванной большой подушке. Он тут же засыпает, тогда его можно трогать, он теплый, не двигается, только вздыхает во сне. Над ним, на батарее, верхом на теплом железе Люська, на кровати дремлют Костик и Алиса. У нас все тихо. А я, проходя мимо одной из картин, заметил, что помогать нужно дальним пятнам — чем они дальше друг от друга, тем напряженней взаимное внимание, и притяжение, они как тайные любовники в большой компании.
В кухне толпа, позади всех дорогой гость Стив, не мешается с коренным населением. Щупаю его спину, позвоночник только-только прорезается, будем кормиться на общих основаниях. Впереди Костик, серый плут. Вчера играл с Люськой и вдруг хвать ее за гривку — и замер, сам удивился. Она от изумления присела. Голубой Костик выходит на правильный путь? Что за черт возьми! Оставленная с вечера кастрюля открыта, опрокинута, остатки вермишели едва покрывают дно… Опять Серый, ненасытное брюхо? Стив возмутился обманом — «Обещал вермишель? — обещал!» — и бросился вниз с балкона, по сугробам пошел к девятому — головастый, мохнатый, с широкой прогнутой спиной.
В расстройстве — не оправдал котовских ожиданий — проходя мимо картины, захватил глазом, уличил в смертном грехе — пятна кричат наперебой. Всего-то несколько — темных и светлых, но каждое обязано знать свое место в круге света!.. Наш глаз все тот же миллион лет — его настораживает граница тьмы и света, вход в пещеру и выход из нее. Цельность зрительного образа; выразительность на основе цельности; лаконичность, как условие выразительности — вот три кита, на них опираются стили и эпохи. А на поверхности — кошечки, собачки, психологизьм, розовые страсти, «ах, Ватто!» , сватовство майора, «какие руки!..» тисканье упитанных бабенок, охота на крокодилов, печаль и слезки на глазах…
89. Девятое февраля, опять о пятнах..
Сегодня плюс один, снег уже не парит в воздухе, а тяжело опирается на землю, которой еще не видно. У котов сотни снегов — утренний и вечерний, обжигающий и приятно холодящий, пушистый и легкий, и, наоборот, мокрый и тяжелый… нет слов, собирающих, ограничивающих, зато тысячи ощущений… Объект зависти — воспринимающий мир кот.
Соседка выбросила селедочные головы, Стив дрогнул от запаха такой еды. Может, снова исчез богатенький спонсор?.. Макс насел на Костика, изображая страсть. Тот возражает — в миске суп, а как до него добраться, имея на спине такую тяжесть!.. Костик ворчит, рычит, ползет, и, наконец, макает морду в миску. Вечная однополая любовь… Еще была корочка хлеба, поделенная на всех. Серый мирно разгуливал по кухне, никаких вызывающих движений и затей. Я сделал вид, что не заметил его, он понял, и тоже меня не замечает. Я все приглядываюсь к Алисе. С ее брюшком не все, как надо… Неужто снова?.. А Люська, Люська! И ты?!. Я не особо разбираюсь в этих делах, вот они и преподносят мне сюрпризы.
После еды Хрюша торопится улизнуть, но сначала надо оставить след, метку, напоминание, намек, загадку… Романтик… «Не надо, Хрюша…» Но бесполезно уговаривать, котовский закон сильней, а вставать, доказывать, что сила выше закона мне кажется несправедливым… и лень вставать. Стремление остаться понятно, но пагубно — как только становится сильней желания быть собой, сразу начинается угадывание. Зато у котов оно всегда естественно. От себя скажу вот что — если след хорош, то есть, пятна говорят между собой с напряжением и страстью, то творец выталкивается из творения со всей своей биографией; законченная вещь замкнута в себе и не нуждается больше в авторе. Согласитесь, жалкое зрелище — объясняющий картину художник… или кот, объясняющий свой след… Ну, уж нет, другой кот и так все поймет… Все должно получаться естественно и просто, не стоит стараться — быть понятным, хорошим, добрым, полезным, веселым или грустным, искать одобрения, принадлежать сообществу, клану, человеку или зверю, течению, школе… Не лучше ли выйти из ряда, раздвинуть кусты и рамки, убедиться, что ты зверь из зверей, под тобой земля, а не пол, рядом травы и деревья — живые, муравьи, коты и собаки пытаются с тобой объясниться… а гриб, что сбраживает сахар в банке на окне, смотрит на тебя, и выбросить его трудно, страшно… Художник — зверь с тонкой шкурой.
90. Кто-то в подвале, опять Серый, Хрюшина месть…
В пять я пошел к своим, минус двенадцать, ветер… И не поверил глазам — дым из трубы мчится на запад, прямо в наше окно! На холодной, белилами разбавленной зелени расползается серая вата с фиолетовыми блестками. Снег под ногой то хрустнет, то замрет, он оседает. В подвале страшно стало — кто-то отгородил себе часть, стучит молотком!.. Самые теплые места пропали для нас, котам туда хода нет… Явился Стив, им интересуется Люська, он для нее романтическая личность, недосягаемый аристократ… В кухне опять встречает Серый, свой среди своих. А в кастрюле с остатками вчерашнего обеда пусто! Блестит алюминий… В который раз?.. Взял Серого за крутые бока — ого! нет лучшего доказательства! — и в форточку. Он молча свалился вниз, и стоя на затоптанном снегу, среди окаменевших куч, смотрит на меня без злобы и упрека, укоризненно и печально… Артист! Я обернулся за поддержкой к нашим, они всегда с радостью принимали изгнание негодяя… и вижу напряжение и недоверие в глазах. Что-то, видите ли, не нравится им! Хрюша, Клаус?.. Наконец, Макс, которому Серый прохода не дает? Сколько ты голодал, боясь приблизиться к дому?.. Сами же хотели! Ну, ясное дело — котовская солидарность… Значит, он вам свой, а я не свой? Так вот, знайте — этот засранец вам не оставил ничего!
Наскреб со дна крохи, кинул в сердцах в миску и удалился, не вмешиваясь в свалку, не пытаясь, как обычно, устанавливать справедливость, пусть живут как хотят! Через минуту визг, врывается Люська, за ней мчится Хрюша… загнал под кровать и жаждет разделаться, чтобы запомнила, кто настоящий мужик! Ну, как не вмешаться! — схватил паршивца за шиворот, вытащил, стыдил, уговаривал… а он ругал меня длинными смачными котовскими ругательствами, потом поднял хвост и обильно оросил мольберт.
И все покатилось по старому, только во мне появилась темная точка, и дальше все разрасталась. А в подвале обосновались прочно, укрепили южную дверь и врезали в нее глазок. Кто же поселился там?
Тут завопил Костя, Константин, ходит и песенки поет, ищет углы, а они все помечены храбрым Хрюшей. Похоже, Костик становится взрослым…

ОКНО
///////////////////////////////////////////////

В УГЛУ
//////////////////////////////////////////////

МУСОР 1
//////////////////////////////////////////////

КОРНИ
/////////////////////////////////////////////

НА ЧЕМ СТОИМ
////////////////////////////////////////////

НА ЗЕМЛЕ
///////////////////////////////////////////////

корни 2

Заканчивая картину, талантливый и удачливый останавливается на пике, на вершине, теперь уже изменения ведут к затиранию, ухудшению. Такое вот «пожалуй, хватит…» Но дальнейшие попытки полезны, хотя в лучшем случае — своеобразное «плато на вершине»: зритель не видит, в какую сторону идет дело, потом перестают видеть эксперты, тонкие знатоки… Но здесь самое интересное для автора, для самого художника, точка приложения огромных усилий. И в огромном большинстве случаев — «впустую», он уже добрался до предела своих возможностей. На сегодня! На экране это — «пиксель туда, пиксель сюда»… Здесь и начинается настоящая работа, усилия по оттачиванию собственной чувствительности. Конкретной работе уже не помочь, не улучшить, и легко ухудшить… но происходит обострение чувствительности создающего, что важней всего, это, возможно, скажется на дальнейшем пути, новых работах. В сущности относится к любому виду творчества. Мне кажется… Если везет, то все это незаметно, малозаметно, и чем талантливей, тем легче и веселей. Но процесс идет. А мы говорим, глядя на результат — «повезло…» И правда, и неправда, и справедливо, и несправедливо…

Наверняка я не первый об этом скажу. Просто столкнулся лицом к лицу… Вчера увидел сборник стихов наших городских поэтов, они так себя называют. В городе 20 000 народу вместе с неразумными детьми, выжившими из ума стариками и презирающими самозванцев-писак деятелями науки, обожающими классику во всех проявлениях. Я бы не стал писать, если бы не количество — их, рифмующих, оказалось около 150 человек.
Интересно. Как сказала мне одна достойная женщина, мать трех больших разбойников — «они (стихи) из меня так и льются, так и льются…»

Лестница, то ли вверх, то ли вбок…
//////////////////////////////////////

Из серии «ОХОТА НА МУХ»
//////////////////////////////////////

ПТИЦЫ УЛЕТАЮТ ОТ НАС

Прошло десять лет с его смерти.
Командор Немо, так я его называл.
Он как-то рассказал, в детстве придумал человека, разговаривал с ним по игрушечному телефону. Он называл его Кассо. Потом оказалось, был с такой фамилией министр при царе. Немо мало знал, но часто угадывал, свойство, родственное таланту.
Дело было в спокойной довоенной буржуазной республике под боком у страшной, в собственной крови, России. Рыженький, пухлый, деловитый, сунув нос в старую оправу от очков без стекол, тонким голосочком по игрушечному телефону — «Позовите мне Кассо…» Голос остался почти таким же, хотя он был грубо и крепко сколочен, коренаст, очень силён… Он был настоящий мужик, и нежная истеричка. Игрок и клоун. В отличие от моих родителей, он после войны выжил, талантливым обманщиком был. Лучше сказать — стал.
Если б не война, кем бы он был? Другим, я думаю, другим.
И я — другим.
И, может быть, тогда б мы поняли друг друга, кто знает…
……………………………………..
Пробовал писать ему, он не отвечал. Может, не хотел, а может просто так… он письма не любил. А приехать я так и не сумел. Прособирался.
Кое-что знал от знакомых — жив, фокусы свои не бросил, наоборот, стал кем-то вроде Кашпировского республиканского масштаба, вел еженедельную передачу на телестанции, как переносить тяжесть перемен. По-прежнему лечил все, что не лечится.
Он ни шагу навстречу мне не сделал. И я перестал пытаться.
……………………………………..
Нет, было, все-таки, одно письмо. Пришло по старому адресу, мне его отдали через два года. Немо уже не было в живых.
Читал и перечитывал. Он не изменился, только потерял силы. Мы оба не поумнели, не изменились, но потеряли силы и время. Это жизнь. Что бы ты ни сделал, чего бы ни добился, все равно поражение, потеря. Теряем время и силы, вот и всё.
«… Ты жил сам, я тебе не мешал. Ты так хотел. И не сдался, хвалю. Значит, в нашу семью пошел.
… много всякого было, долго писать…
… не приезжай, не на что смотреть. Но я неплохо барахтался. Жил как хотел.
…живи долго, вот мой совет. Если сможешь. А не можешь, все равно живи. Кроме живой жизни нет ничего, не надейся, не верь дуракам и желающим обманутыми быть.
Твой брат Немо».
……………………………………..
Часто теперь просыпаюсь по ночам… лежу без сна…
Думаю, как ему там… сыро и тесно, а он закрытых пространств боялся. Глупость, конечно.
Мы как два муравья, карабкались, отодвигали падавший на нас песок. Пока могли. И оба ничего особенного не сумели. Плыли в потоке, вот и все дела. Немо казалось, он управляет судьбой, я сомневался. Под старость и он потерял уверенность, что раздвигает жизнь как траву.
Часто ловлю себя на том, что по-прежнему спорю с ним!
Но в одном он оказался прав. Кругом — чужие.
Нет, хорошие, умные, интересные были — люди, встречи… но чужие. И так всю жизнь.
……………………………………..
О его смерти я узнал с большим опозданием, случайно. Похоронили, про меня никто не вспомнил.
Он был последние годы одинок, что страшно непохоже на него. И, оказывается, жил и умер в том самом доме, в котором мы вместе жили. Он откупил его весь у наследников хозяйки, когда Лиза умерла. Она кормила меня картошкой с мясным соусом, я помню, как всё хорошее. Когда Немо исчезал, а стипендия кончалась… Я притворялся больным. И она приносила мне на обед большую тарелку с тушеной картошкой, и сверху кусочек мяса.
Была ли у Немо собака… как тогда, в туалете, под полкой?.. Наверняка он устроил себе удобный туалет…
Наконец, я собрался, несколько лет тому назад, поехал смотреть.
……………………………………..
Ничто не изменилось, бесконечные улицы, одноэтажные домишки, высокие заборы, у дороги пыльная серая трава…
Через много лет я пришел к нашему дому.
Он ничего не изменил, так и жил в комнате с крохотной прихожей, только купил мощный обогреватель, держал под столом. Грел ноги. Говорят, в старости стал слезлив, подвержен внезапным вспышкам гнева. Быстро отходил, тут же дремал, как он это умел, в момент отключался. Он почти ослеп, и умер незаметно ни для кого. Когда к нему пришел сосед, случайно забрел, то увидел высохший труп, почти мумию.
……………………………………..
Я увидел ту же лужу, рядом со входом.
У дороги появилась чугунная колонка, но в ней не было воды. Из дома вышел человек, мы разговорились. Он рассказал мне, что здесь совсем недавно, и что бывший хозяин… фамилию назвал правильно!.. продал дом через посредника его покойному отцу, а сам сейчас живет в Анголе. Почему в Анголе?.. Вроде он там как доктор Швейцер, дикие люди его боготворят.
Я видел могилу на Рахумяе, но не стал его разочаровывать. Наверное, последняя шутка Немо.
Может быть, теперь он нашел свой Дом, Семью, и тот момент, с которого его жизнь пошла как сон?.. Выдумки, литература! Хотя у меня давно все смешалось в голове — реальность, выдумки, сны… Мир огромный сумасшедший дом, в котором нет и не может быть порядка, а люди в сущности бездомны, и мечутся по свету в своих стараниях выжить.
……………………………………..
Не стоило мне злиться на него, он сделал для меня много хорошего. При этом совершенно меня не понимая, и это не смущало его! Я говорил о своих делах, увлечениях, планах… — он никогда не слушал. Не слышал. Смотрел куда-то отсутствующим взглядом. Но что-то он все-таки ухватывал, что?
Что я жив, здоров, не голоден, что не мерзну отчаянно, как часто со мной бывало… что занят серьезными делами, в которых он ничего не понимал, и понимать не стремился… Что я живу не так, как он, что не понимаю смысла жизни, и всего, всего, всего, что он так хорошо и ясно представляет себе.
Ему безразлично было все, что я так превозносил, называя духовным родством.
Он просто моим братом был.
……………………………………..
Теперь уже неважно, как все было. Сумрак опускается, Немо забыт, скоро и меня забудут. Только озеро останется, и вечное мелкое болото на плоском берегу, и чахлые сосны перед въездом в единственный мой город…
Все, как было…