Мои блуждания по этому клочку земли полезны, я многое начинаю понимать. Пусть мое знание напоминает первый черновик, все равно, большое достижение. Я Робинзон наоборот: он оказался в новом месте, а я… остался там, где много лет живу, но тоже странствую, оказывается, для этого не нужно плыть через моря.
Робинзону достаточно было обойти остров, чтобы понять — он здесь один.
Я тоже обхожу свой треугольник – и понимаю, что один, хотя здесь куча народу, и я никуда не уезжал. Я тоже от всех ушел, но не так! Робинзона выбросило море как ненужную вещь, а я сам ушел от всех.
Поругивая жизнь, посмеиваясь над собой, хожу меж трех домов, по земле, за которую страшно и обидно. Не хочу видеть людей на ней… а может других хочу?..
Три дома, окруженные дорогами и оврагом. Дорогами в никуда, в опустевшие деревни Харино, Дракино, Грызлово, Подмоклово…
— Почему домой не идете?
Опасный вопрос! Чертова бабища, нависла надо мной. Прислужница ЖЭКа, не иначе…
— Гуляю. Полезно.
И неопределенный жест, авось отстанет. Лучшее в мире слово – авось…
Я Робинзон на площадке размером в полтора футбольных поля.
— Куда я попал?..
Глупый самому себе вопрос…
Раньше надо было думать, решать — «куда нам плыть?..»
Теперь уже некуда бежать.
Двое, мирно беседуя, останавливаются рядом, в трех шагах, сначала писают, а потом, прижавшись к дереву, за которым стою, совокупляются.
Я давно уже без презрения или омерзения… равнодушен стал. И привык, так постоянно происходит: уплыл с Острова – вернулся сюда, как ни крути-верти, а дом родной. Реальный до тошноты – вот снова роют около оврага, нефть ищут за нашими домами.
Обязательно найдут!..
Отдельные люди могут быть прекрасны, большинство ужасно. Никто меня не убедит, что сообщество людей интересней царства животных. Могу часами наблюдать за зверем, а человек надоедает минут за десять, особенно, если говорит. Ненавижу говорящие рты. Жующие и говорящие. Умные речи еще хуже глупых, в них бессилия больше, и лицемерия.
Людям трудно отвечать на общие вопросы, обобщения встречают внутреннее сопротивление. Если конкретно, сразу оживляются – ведь каждый ел, спал, любимых убивал… Про конкретное понимают с полуслова. Но вот зачем все было?.. – тут же тупик и возмущение. Юлят, морщатся, отругиваются, уходят…
Однажды осторожно попытался выведать «зачем» у одного значительного человека – уверенный мужественный баритон. А он, скривившись, будто я о чем-то неприличном, бросил – «а ни за чем…» И я тут же отступил: понял, что задел. Думаю, он правду сказал.
Но не стоит расспросами увлекаться, того и гляди, кинутся лечить.
Я знаю, засмеетесь, – «старик, ушло то время… уже не так…»
Вчера не так, сегодня наплевать, а завтра снова так.
Когда такие мысли, говорю себе — недолго осталось…
Жизнь коротка, можно и потерпеть…
Отец был прав – «останется трава»…
Я истину чувствую кончиками пальцев.
…………………………………………….
Исчезал по своим делам, гулял, думал о том, о сём, перед глазами всё прошлые деньки…
Покапал дождь и перестал, темнеет… Исчезли приземистые тупорылые женщины, которые время от времени проходили мимо, небось поспешили жарить ужин. Иногда пробегают дети, не замечая меня… и мне пришло в голову, что я прозрачен для их глаз. Но один из них, замедлив бег, скосил глаза, как на необычно ведущее себя существо, так я посмотрел бы на собаку, которая рядом с деревом мочится на открытом месте. Вот и я что-то делаю не так, парень заметил это.
Я здесь не чужой. Я странный. Странный хуже чужого. Для странного человека вся жизнь странна, необъяснима, устроена неправильно.
А где она, правильная?..
