Месяц: Октябрь 2004

ОПЯТЬ ПОДВАЛЫ


………………………………………..
Бумага, смешанная техника: пастель и многое другое.
Где-то в конце 70-х — начале 80-х годов. Работ сто наверное. Видимо, идея привлекательная 🙂

СИДЯЩАЯ ЖЕНЩИНА


…………………………………….
Монотипия, то есть, отпечаток на сырой бумаге рисунка масляной краской на стекле. («хотьковская коричневая»)

У Л И Ц А


……………………………………
Техника та же, цвет сохранен. Любимый сюжет — почти тупик, и свет ниоткуда.

П Р О Г У Л К А


………………………………….
Бумага, цветные были восковые мелки. Цвет пришлось убрать из-за сильной противности его. Что это, не знаю, думаю, женщина гуляет со своей собакой, поэтому назвал ПРОГУЛКА.

НА МОРСКОМ БЕРЕГУ


………………………………………..
Монотипия. Ограничения Инета не позволяют в полной мере разглядеть фактуру монотипии, интересную.

Субъект — объект

Тут у меня чуть ниже набросочек — сидит чувак у себя на кухне и горько плачет. Нашел его в куче старых рисунков, думаю, как назвать??? Пусть будет плач о литературе, думаю. А сверху надписал — «осторожно, не серьезно». Ну, чтобы оччень серьезный читатель не подумал, что я, действительно, заплакал от такой причины…
А мне всерьез, всерьез пишут — про какой-то дискурс. Это что, объяснения на полях? Видел такое чюдо, как же. Вот Лотман написал комментарии к Евгению Онегину, это я понимаю. А если сам писатель умный, да еще комментирует свои умные мысли, то он, должно быть, супер?! Чушь собачья, простите за грубость. Напиши глубоко, просто и душевно, чтобы человек поверил тебе, заплакал, или пошел и дал какой-то сволочи в морду… или утром проснулся, по-другому надо жить… или просто настроение у него подумать появилось, как живет… или ничего такого, только думает, а ведь еще можно жить, еще не конец… или сел и решил, больше пить не буду… или просто увидел перед собой, как один человек идет к другому, между ними связь нерушимая, это их дело, интерес, жизнь…
Не учить кого-то, а собственное желание только так написать.
Умный читатель тут как тут, говорит, кто же теперь из себя выматывает, пиши умно, насмешливо, прохладно, чтобы не дай бог в приверженности к старым образцам не обвинили, или вдруг известные истины найдут… А что нам неизвестно, что? Старые все дела, только с новой страстью, вот и все наши дела. Напиши так, и умри.

К НЕНАПИСАННОЙ КНИГЕ


…………………………………
Забавное дело, бывает книгу не написал, и неизвестно, будет ли она, а рисунок к ней уже представляешь себе — из старенького. Образ впереди слов идет. Если нет сильной зрительной сценки, образа, то нет и текста. Но как ему возникнуть, смыслу, если нет картинки, если всего дела перед собой не видишь и не участвуешь в нем? Ну, это как читаешь про Робинзона, и тут же там оказываешься, спасаешь его от дикарей. И продолжаешь, и продолжаешь… А дальше дело просто — записать 🙂
…………..
Это все к тому же, нужен ли ум писателю? На мой вкус (и только) — невыносимо, если он слишком уж умен. Он все знает и тыщу смыслов разложит перед вами как перед буридановым ослом. А я люблю Манон, и вообще — бессмысленную страсть обожаю. Не впадайте в крайности, скажет умный читатель, вот у вас тут не так написано, и тут… разве это не смысл?
Может и так, но я не множу вам смыслы, склонен сужать и усилять. Чтобы вы заплакали, как Эвелина Ракитская говорит. Рванет рубашку на груди, заплачет горько, значит мой читатель.
…………..

Н Е З Н А К О М К А


…………………….
Как-то пробовал написать о послевоенном детстве. И вдруг — бабка моя вылезает на первый план. Фанни Львовна. Я знал ее погибающей старухой, а начал писать — и полезло, полезло… Так не должно, думаю, — не было! Папа, мама да я, а она на задворках памяти должна быть! И вылезает вперед, и вылезает, и не придраться — каждое слово вспоминается. А потом, после смерти брата начал смотреть забытые фотографии — бог ты мой, это она? Какая страшная судьба.
Может, напишу еще, не знаю…

СТАРЕНЬКОЕ С МНОЖЕСТВОМ НАЗВАНИЙ


/////////////////////////////
Всегда проблема с названиями. Напишешь, и висит, а как называется… черт его знает. Говорят, теперь художники не только знают название, даже на самих картинах пишут словами, например — «Ужас» Или — «Угроза». А раньше писали — «Похоть», например. Роскошная голая девица распростерлась на траве. Или «Невинность» — а что, было. Или «Неравный брак». Ужас.
Миша Рогинский написал замечательную картинку, на ней нарисованы обглоданные кости. Как назвать? Ну — наверное «Кости». И что? И ничего, просто замечательные кости, малообглоданные кости, любая собака подтвердит.
Некоторые зрители любят смысл в картинах, ищут его вдалеке от изображений, в умных-преумных книгах, например. Нарисовал обглоданную рыбу художник, понравилась ему фактура, тут же находится серье-е-зный зритель — «эта рыба библейская» — говорит. Спасу никакого, все, оказывается смысел имеет.
Разве в этом дело? Если изображение за горло не схватило — сразу! хоть тыщу смыслов выдумай, все мимо!
Суть живописи — путешествие по зрительным ассоциациям. вАШЕ ПУТЕШЕСТВИЕ, ВАШ ОПЫТ, ЗРИТЕЛЬ ДОРОГОЙ — ВАША ЗРИТЕЛЬНАЯ И ПРОЧАЯ ЖИСТЬ, НЕ ИНАЧЕ. кАРТИНА ВАМ ТОЛЧОК МОЖЕТ ДАТЬ, И ТОЛЬКО. Если ВАШЕ ВНУТРЕННЕЕ ДВИЖЕНИЕ не начинается с картинки, то она НЕ ВАША, отойдите и забудьте, умные книги вам гораздо больше скажут. Зачем писать картины, если можно словами все объяснить? Зачем писать слова, если можно жестами? Или просто дай по морде, и никаких слов! Живи полной грудью, зачем искусство?
А эту картинку я никак не называл. Или как многие — ну, Разговор какой-то. Сотня разговоров, наверное.
Когда начал ее в Инете ставить в разные галереи, то пришлось придумывать название. Тут же забывал. Про год написания уж не говорю, неудобно, как этот год берется — с потолка, примерная, конечно, дата. Потом смотришь, черт знает сколько этих годов! А названий? просто куча… И что они дают картине? Да, ничего. Вот, сидят, разговаривают. Две бабы. Разговор, значит.

ПЛАЧ ПО ЛИТЕРАТУРЕ (не серьезно)


…………………………………..
Посмотрел списочек бестселлеров 2004 года и заплакал. А зря, потому что правильно сказал умный человек Д.Бавильский — » у нас же соревнуются не тексты, и уже даже не имена, но дискурсы, порожденные на пересечении жанров, брендов и тусовочных интересов». И я успокоился, главное — не тексты соревнуются (( тогда бы гораздо печальней было при имеющемся результате)).

БУМАГА, УГОЛЬ


…………………………………….
Рисунку лет двадцать.
В том году мне сказал один старый художник в Коктебеле:
— Федотов говорил — «рисуй раз за сто, будет все просто»
Он сказал, а я не понял, что за «разасто»…
А потом вспомнил через лет десять, и вдруг стало ясно!

ИРИНА КАЗАНСКАЯ: ВИДЫ СТАРОЙ КАЗАНИ


//////////////////////////////////////////
Скоро от старой Казани ничего не останется. Только фотографии. Удивительно уютное было место на земле. Даже по развалинам об этом можно догадаться.
……………………………..

………………………………………

………………………………………..

………………………………………..

……………………………………….

………………………………………….

…………
…………

СТРАННЫЕ ФИГУРЫ


……………………………………
Картон, кисть, черная и коричневая тушь.
Не помню, зачем эти фигуры, но их довольно много. (Примерно 1981-1983гг)

Бойтесь рюмки.

Часто реклама, сама того не желая, честней и правдивей нынешних газет, вот, навскидку… каждый день слышу:
… от первой рюмки до запоя всего один шаг…

ВЕЧЕРНЕЕ ЧТЕНИЕ


……………………………….
Бумага, перо, чернила.
Не хотел сначала помещать. Есть некоторая стилизация, что не люблю, к тому же выпирает пренебрежение анатомией. Пренебрежение пусть, а выпирать не надо… А потом подумал, да ладно, пусть.

У Т Р О


………………………………..
Картон, масло, примерно 50 см в высоту

ПЯТАЯ КОЛОННА

Что такое «пятая колонна»? Это предатель, внутренний враг. Чей враг? Правительства и президента, пока что говорят. Но разве не ясно уже, что власть и народ едины? Это следующий тезис, совсем нетрудно его «доказать». И тогда, без всяких сложностей, каждый не одобряющий политику правительства и президента (например, в Чечне) становится врагом народа. И мы возвращаемся туда, откуда вроде бы вышли, а значит совсем недалеко ушли.

РАССКАЗИК «ПОГОВОРИ СО МНОЙ…» (перевод Уны Довлет)

TALK TO ME

I’m going in a bus. It’s bright downtown but very few people can be seen. The shops are already closed and there aren’t very many places to go for a walk. I am riding. Huge bulks of dark buildings, then black narrower streets with lower houses go past me. Away I’m sailing, my boat is small. I used to like it all: «There… far ahead…» Now I don’t care. Man digs but a narrow hole. A mistake has been hanging over our lives. Everyone seems to have lived for something. Well, everyone… he who always looks for excuses…, Winter, darkness, a street, dull windowpanes, shadows behind them… someone .is eating and drinking, another is sleeping, another is shouting at the children… I keep driving. At first I thought over the way to escape darkness…There had to be some light over there, ahead…The bus jerks, something has clattered under the wheels. I see rails and a switch tower with a yellowish light in it…Halt! Who’s there? Who?.. Away it has floated. The darkness again… I am driving. I used to think there were bright towns… the skies… and the only thing I needed was to escape from here. No… blackness and darkness are inside me.
I can see a man in the bus. We are two. An old man, his face is yellow:
-Speak to me…
I don’t want to speak to him.
— I am scared…
I am scared too, but we have nothing to speak of… nothing.
— I live with my wife… she looks after the house…sleeps at night… I am in bed. Am I thinking? … No… waves are rocking me… awe is rocking me … What will happen to her if I die … We vanish away into the dark. Has it always been this way? We did have faith… flew up to light… You are young, get out of here, g-e-t o-u-t… everything is spoilt here… I’d like to believe in Doomsday. Everyone will be brought to book. But I don’t believe in it either….
— Why? You shouldn’t think so, old chap..
I bend over him but he has dropped off to sleep. No, no, no! I won’t go as far as the next stop… let me get off…The lights, town, voices, songs, laughter, small adventures and devilry, even some success, pride are left behind long ago…We have no ground under our feet. We have no excuses. Oh, don’t! …Let it be a dream! I am feeling bright light on my face; someone is patting my shoulder. You ticket, sir, please! Eh! How well! Yes, certainly… the ticket. Here it is, here… And what about the old man? His face is white, he is smiling…
— Are you feeling well?
Me? I feel scared.
-Talk to me…
……………..
……………….
ПОГОВОРИ СО МНОЙ…

Я в автобусе еду. В центре светло, но людей уже мало. Магазины закрыли, а мест для гуляния мало. Еду. Темные громады… дальше черные улицы поуже, дома пониже… Уплываю, корабль мой мал. Раньше я это любил — там, впереди… Теперь все равно. Узкую нору роет человек. Над всей нашей жизнью нависла ошибка. Каждый вроде бы для чего-то жил… Ну, каждый… он всегда оправдания ищет… Улица, зима, темень, тусклые окна — там тени, кто ест-пьет, кто спит, кто на детей кричит… Еду. Раньше думал — как выбраться из тьмы… Во-он там где-то свет… Покачнулись, стукнуло под колесами — рельсы… будочка, в ней желтоватый огонек… Стой! кто там? кто?.. Уплыло, снова темнота… еду. Я думал — есть светлые города, небо… надо только уехать отсюда. Нет, чернота внутри… внутри темнота…
Человек в автобусе. Мы вдвоем. Старик, желтое лицо:
— Поговори со мной…
Я говорить с ним не хочу.
— … мне страшно…
И мне страшно, но не о чем нам говорить, не о чем.
— …я с женой живу… она все по хозяйству… ночью спит… Я лежу. Думаю?… нет, меня качает на волнах… страх меня качает. Умру — что с ней будет… Уходим в темноту. Неужели всегда так было? Ведь верили, улетали к свету… Ты молодой, уезжай отсюда, уезжа-ай… здесь все отравлено… Хочу верить — будет Страшный Суд — всех к ответу… И в это не верю.
— Ты что… так нельзя, старик…
Нагнулся — он уже спит. Нет, нет, нет, на первой же остановке… дальше не поеду, выпустите меня!.. Давно позади огни, город, голоса, песни, смех, небольшие приключения и шалости, даже какие-то успехи, гордость… Под нами нет земли. Оправдания нет… Не надо! пусть это сон — яркий свет в лицо, кто-то треплет за плечо — гражданин, ваш билет!.. А, как хорошо! да, билет, конечно билет — вот он, во-о-т… А что со стариком? Лицо белое… улыбается…
-Хорошо тебе? А мне страшно, поговори со мной…

Рассказ «СЛЫШНО» (перевод Уны Довлет. Австралия)

I HEAR

-Gena writes poems, you know.
I haven’t known. Gena is a solidly built blond in his late thirties. He was trained to be a physicist but didn’t finish his studies. Now he is working as a laboratory assistant at a research institute. He always has his thick briefcase with him even when visiting people.
— Coo! Don’t you think he has rhymes there?
-Perhaps, rhymes…he has been writing for a long time, and doesn’t publish anything.
-Do they reject his writings?
-He doesn’t try to, only writes on and on. Sometimes he gives them to his friends as a birthday present and is pleased.
-Please let me read some…
-I’ve got a lot of them lying about at my place… take any.
I have taken a little leather-covered book with a silk ribbon marker. He binds them himself.
I have opened it. The first poem began with — «A young Hellene…» He was doing something with his oar, don’t remember what… The second one…-«Beauteous Amazon…» Never! The third one…» How beautiful evening roses are…»
I closed the book. He overwhelmed me. That isn’t my conception of a graphomaniac. He has been making poems for years keeping silence, not struggling to succeed. He doesn’t go to editors with his briefcase. He only keeps writing. He needs it and that’s all. When we begin — we just want it and don’t hope for anything. It isn’t a work yet but a pure joy. Then it becomes a trade — and there come doubts and sorrows…and curses — I can’t write, I can’t paint.
The friend is laughing:
-Why aren’t you reading? Wouldn’t you like to? A perfect graphomaniac…but what a man — innocent and unspoiled.
-But have you read them yourself?
-I confess I failed. I couldn’t read it off.
Let’s try…
I have opened the last page and read:
I hear…
I hear a leaf tumbling down in the wood
I hear a brunch creaking and sliding against the wall
I hear a sparrow bathing in summer heat, beating the dust with its wings
I hear a hawk hovering above, disappearing slowly in the distance.
I hear an old cat sleeping, breathing and wheezing.
I hear a cockroach running along the paper and tapping with its chelae
I don’t only hear the time crawling, running or flying
I don’t only hear the death coming up, putting its hand on the back of the chair
Shifting from one foot to the other, peeping in from behind the shoulder…

…………..
……………
СЛЫШНО…

-Ты знаешь, Гена пишет стихи…
Я не знал. Гена -плотный блондин лет сорока. Учился на физика, недоучился, и теперь работает лаборантом в каком-то институте. Он всюду ходит с пухлым портфелем, даже в гости.
— Неужели там стихи?
— Может и стихи. Ведь он пишет много лет — и ничего не печатает.
— Не берут?
— Не пытается, пишет себе и пишет. Иногда дарит друзьям на день рождения — и доволен.
-Ну, достань…
— Да у меня где-то валяются… бери.
Я взял маленькую книжечку в кожаном переплете с шелковой ленточкой-закладкой. Сам переплетает… Открыл, первое стихотворение начиналось — «… юный эллин…», он что-то делал веслом, уже не помню… Второе…- «…прекрасная амазонка…» Ну да, быть не может. Третье — «…как прекрасны вечерние розы…»
Я закрыл книжку. Он меня ошеломил. Я не так представлял себе графомана. Творит столько лет — и молчит, не пробивается к славе, не ходит по редакциям со своим портфелем. Знай себе пишет и пишет. Ему это нужно — и все… Когда мы начинаем — нам просто нужно, и ни на что не надеемся. Это не работа еще, а чистая радость. А потом становится профессией — и начинаются сомнения и муки… и проклятия — не рисуется, не пишется…
Приятель смеется:
— Что не читаешь, ведь просил. Натуральный графоман… но какой человек — чистый-чистый…
— А ты сам-то дочитал?
— Признаюсь, до конца не добрался.
— Давай, попробуем…
Я открыл последнюю страницу — и прочел:
— Слышно…
Слышно, как падает лист в осеннем лесу
Слышно, как ветка скрипит — скользит по стеклу
Слышно, как воробей купается в зной — крыльями бьется в пыли
Слышно, как ястреб в небе летит — медленно исчезает вдали
Слышно, как спит старый кот, дышит, сопит
Слышно, как по шершавой бумаге бежит таракан — лапкой стучит
Только неслышно время ползет, или бежит, или летит
Только неслышно подходит смерть, на спинку кресла руку кладет
Переминается, подглядывает из-за плеча……
…………….

Н Е У Д А Ч А

По большому счету было две попытки в послевоенной России, первая — 60-ые годы, вторая — вот она заканчивается. Без всякого анализа — причины, следствия, виноват, не виноват… — просто ОЩУЩЕНИЕ полной неудачи, которая является и самой крупной неудачей моей собственной жизни, в ней очень много было связано-повязано с тем, что здесь происходило. Если быть разумным, то надо признать, что эти два отчаянных «рывка из омута», из глубокой дегенерации и не могли быть удачными. Может быть, но все-таки две вещи меня лично больше всего уязвили — это степень, глубина, распространенность морального разложения(первое), и(второе) — поведение значительной части людей, которые считали себя интеллигентными, носителями знаний, культуры, высоких принципов. Ладно, ладно, в конце концов, было много значительного, интересного, говоришь себе, и вроде бы правда…

НИ — ЧЕ — ГО


…………………………………….
Блок видел символы тоскливого постоянства в России:
… улица, фонарь, аптека…
Городской человек.
А что видел я последние сорок лет, здесь же?
ДОРОГА
ДЕРЕВО
ЗАБОР
Помру, а через сто лет все то же:
… дерево, забор, дорога…
А еще говорят, в России нужно жить долго…