Мне не часто пишут, но с годами накапливается, и есть письма, на которые я не отвечал. Это не хорошо, я знаю. Пожалуй, надо ответить. Во-первых, я не популярный писатель, не был, и не буду, да и не хочу быть. Мне слишком противна та среда, которая окружает популярных, и то, что они говорят и делают, иногда «вынужденно» (не верю), иногда с большой охотой и напором. Я всю жизнь ненавидел власть, сначала коммунистическую, потом вот эту, которую сделали, и куда катимся. Ненавижу, без оттенков, это Вам не живопись, и это с детства, и так останется, я уже вижу, что останется, у меня ведь не так уж много впереди, ничего хорошего в этом отношении в России я не увижу, а хуже — может быть, может.
Но меня спрашивают конкретней — почему Вы все о кошечках-собачках, о цветках да старых вещах, о грязных углах — и ни слова о том, что делается вокруг вас и нас, неужели не видите.
Вижу, но вижу и другое: происходящие изменения были, есть и будут закономерны, экономика, социология довольно строгие науки, да. С уважением к Сахарову и Солженицыну (за «Архипелаг»), но те скачки и перетряски последних 25-30 лет… у них строгие причины, и часто малосимпатичные, негодяи и мерзавцы порой не понимают, что толкают страны и народы к изменениям.
Опять не о том! Спрашивают, почему не отражаешь?!
ПОТОМУ. Могу кипеть, негодовать, не спать, но когда начинаю что-то свое делать, все это улетучивается из головы 🙂 Глубокое мое убеждение, очень глубокое — все это творческое копошение, в котором одни сильны, другие послабей… оно имеет свои очень далекие и гораздо более глубокие корни, чем мерзости или замечательности сегодняшнего дня. Это процессы внутренние, направленные на поддержание целостности личности, и на саморазвитие, создание образов, далекие ассоциации… это гораздо глубже (и интересней), чем любые мерзости и счастливые моменты текущих дней. Наверное, проблемы света и цвета, звука слов как-то опосредованно связаны с текущими событиями реальной жизни, но — запутанно, сложно, неоднозначно, а часто и вообще не связаны.
Это не теория моя, не рациональное нечто, не убеждение — а суть процессов, которые неотрывны от всей жизни. А что реальность… вот жил я в Эстонии, потом почти всю жизнь прожил в России, вот уехал, потому что тошниловка ежедневно — это уже слишком, достаточно тошноты от страха с детства, напряженности юношеских лет… Хватит!
Когда меня спрашивают о родине, я вспоминаю лужайку перед окнами на улице Тобиасе в Таллинне. Выщербленные плиты — пол в коридоре ленинградского Института, моя аспирантская жизнь, кое-какие Пущинские восходы и закаты… и это почти всё. Несколько людей, отпечатавшихся в моем сознании… Все звери, природа в которым я был привязан, любил. Еще немного… Это все из того, что я называю родина, оно из разных стран, времен сложилось… всё, что сосредоточил вокруг себя в усилиях создать свою оболочку жизни — многое помогало — и наука, и живопись-графика-фотография, и проза, наконец.
Сажусь рисовать-писать, и что на ум приходит, перед глазами стоит — о том и рисую, и пишу, понимаете? А все эти Ваши путины-антипутины… могу посочувствовать, побурлить за чаем, да, но как сажусь… что приходит на ум, стоит перед глазами — то и делаю. Кому интересно? Не знаю, да и не особенно стремлюсь знать. Люди разные, но во многом похожи друг на друга, и похожего обычно больше, так что всегда найдется кто-то, кто похожим образом чувствует и живет. Пока.
Перейти к содержимому
