День: 25.08.2015

Вы спрашиваете, в чем позиция. Отвечу так: главное в искусстве — создание образов разной природы — это дело внутреннее, это нормальный процесс в нашем сознании (и бессознании тоже 🙂 Писатель-художник в этом отношении гипертрофирован, и это банальность, многие писали. Из него выливается наружу 🙂 А все остальное — печать, выставки, всякое около-общение… разумеется, в той или иной степени важно (каждый сам решает или обстоятельства) но все это — ВТОРИЧНО-ТРЕТИЧНО. Поэтому пока человек таков, какой есть сотни тысяч лет (а вовсе не шесть, про кроманьонцев совсем забыли 🙁 — искусство не умрет никогда. Возможно, наступит время… похоже, что наступит… когда этих, «выливающих наружу», начнут лечить, с самыми благими намерениями, конечно. Но то, что внутри у каждого, не вылечишь так просто 🙂

Протекают часики…
………………………..

Тишина
………………………….

Композиция с крутым яйцом
……………………………..

— Ваше время вышло, господа…
…………………………….

Три тополя у Оки
……………………………….

Лист осенний
………………………………….

Интерьер с ситечком
………………………………..

У зеркала
………………………………..

Странник и зен-буддист
………………………………..

— А где тут дорога на база-а-р?..
…………………………………

Живопись и фото в одном флаконе

Недавно читал, рассматривал фотографии, воспоминания члена семьи одного известного ученого… его жена, дети, родственники, счастливое солнечное детство, собирались, праздновали, смеялись… Очень симпатично всё… но никуда не деться от досады, и не за себя, мне всё-таки немного повезло, а за других, многих, которых знал в жизни, ничуть не менее способных, жизнелюбивых… с какой ничтожной высоты выкарабкивались, сколько сил было положено на то, чтобы подняться на ту высоту, на которую эти, из хороших обеспеченных и культурных семей поднялись сразу, даже не замечая легкости своего старта… Причем, не говорю о проходимцах, барыгах всяких, а только об образованных, добившихся многого благодаря талантам своим… об их семьях, детях… А кругом… видел, как многим не хватило сил… да и просто еды хорошей не хватило!.. я уж не говорю о пирушках-ресторанах, веселых беседах… Слишком много видел упорства и злости в глазах, напряженные лица, поиски копеек по углам… Легко веселиться, встречаться с друзьями, шутить, ездить по разным местам, проводить лето на югах, когда нет простой и принижающей мысли о еде на сегодняшний день. Так устроена жизнь, да. Повторяю, не о себе говорю, а о тех многих, недоучившихся, заболевших, пропавших из-за начала в глуши, в темноте, непреодолимой бедности… Мне повезло, но я тоже жил в аспирантуре в начале 60-х на 59 рублей, которые с задержками мне присылали в Ленинград из Тарту (целевой аспирант) и я видел вокруг людей, которые и на это расчитывать не могли, но тоже хотели учиться… И потому смотрю на фотографии. читаю воспоминания — с симпатией смотрю на умные веселые лица… и не могу забыть других, которые не хуже были. И есть все-таки грех на тех, кто не знал, не видел, не ценил свою начальную высоту, которая далась им случайно — ни за что…

……………………….
Стою за деревом, наблюдаю, как новое племя вытаптывает землю, на которой расположен мой дом. Не понимаю устремления людей, живущих текущим днем… Их много, они уверены, что знают, как решать насущные задачи, а я не знаю, и более того, отталкиваю от себя реальность, погружаясь в мир картин, в них нет досадной мелочности, вся глубина на плоскости, и никакой тягомотины со временем, всё только сразу и сейчас! Возможно, в этом ирония жизни, которая художников не любит за их отвлеченность и пристрастие к иллюзиям на холсте? Может, есть особое коварство — ловкая игра в поддавки: стремление к обобщению, без которого картина невозможна, проникло в мой текущий день, к которому привязан, как бы ни сопротивлялся?.. Живу с представлениями о жизни, как о картине, а действительность требует копания в мелочах, отсюда и причина взаимной нелюбви?
Но это бредни, шерри-бренди… ни иронии, ни коварства, никому я не нужен, жизнь не диалог, а монолог.
Но надо признать, мне пока везет — возвращаюсь от себя в довольно равнодушную среду. Не ждут, но и не очень злятся, когда напоминаю о своем существовании слабыми движениями. Как просто ТАМ бывает — бежишь, не зная дома, скользишь по кривой улочке, смеешься… молодой… Или серьезный разговор с собою ведешь, отчего колеблешься как лист на ветру, между живописью и прозой… неразрешимый вопрос… Но имеют смысл только неразрешимые вопросы, недостижимые цели, а все остальное — дешевка, бред временный, суета сует…
Уйдешь с головой в свои дела-вопросы… и вдруг тяжелый толчок в плечо — приехали… В самом интересном месте пространство дрогнет — пожалуйте обратно… Хмурый день… галоши, тяжесть в ногах, и тут же неприятные дела — охотиться за едой, бороться с холодом…
Особенно мне досаждает ветер! Многое про него могу сказать. Сдувает все, что плохо лежит… и со мной остается Сегодня, Завтра, и — Мой Остров.
Сегодня удерживается потому, что я ухватился за него обеими лапами, и держу. Есть подозрение, что существует Завтра, но оно еще дремлет где-то, иногда махнет хвостом, чтобы сегодняшние дела не казались совсем ненужными, иначе, зачем есть, думать о крыше, стенах, своей двери?.. На один день всего хватит, и пищи не надо, и без крыши перетерплю. А вот Остров — главное, что имею. Говорят, его нет, но я к нему постоянно возвращаюсь. А потом обстоятельства вытягивают обратно — сюда… Сегодняшний день не праздник, а проходной двор, замусоренный донельзя. Зато из него ведут пути в другие — мои места, поэтому приходится терпеть, и ждать, когда в очередной раз застыну на месте с открытым ртом… и буду уже не здесь…

Спросили бы, отчего и почему так живем… Глупо спрашивать, я со стороны пришел. А может быть, лучше, что со стороны?.. Что бы мои родители сказали?.. Так я знаю, слышал, помню. Совсем из другой стороны они. Не особо интеллигентный народ, просто живший в покое сколько-то лет, и это помнящий. Сколько надо каждому, чтобы возникло чувство — жизнь состоялась? Если не совсем пустой человек, и старался… Я думаю, лет двадцать тишины и покоя надо. У них было, да. И они смотрели на орду, навалилась на маленькую страну из огромного бедлама, ора постоянного и гама, так они считали. Чтобы пожалеть, нужно сродниться или хотя бы много знать. Если чужой, и не знаешь, то видишь общую картину, не понимая причин. И даже не желая понимать. Но все-таки общий взгляд, чужой и равнодушный, порой нужен, он зорким может быть, исходить из общих правил, которые в старинных книгах записаны. Они говорили, сброд, хулиганье бессовестное, не привыкшее по совести работать… Вот так они воспринимали Россию. Неглубокий взгляд, обидный, наверное, потому что не вникал в причины, но… видел последствия…
Так оно и осталось, толпа темных, бездельников и хулиганов, гунны и только.
А я вникал, любил, всегда оправдывал, потому что причины научился понимать. Но не хочу больше понимать, вижу — следствия, их можно объяснить, но жить рядом?.. но оправдать?.. Наверное, хватит, устаешь ведь жалеть и беззаветно любить. Идите подальше, безумцы и подлецы. Нет, лучше я — подальше… Ведь было время дадено, годы, десятки лет. Двадцать, уж точно. Протрачены, безумно зря прожиты… И не спасает ум избранных, совесть отдельных… Стадо, увы… Время для чего было дадено? Чтобы оправданий не было.

………………………………
Иногда прогулки легко даются. А в прошлый раз даже весело получилось, забыл про холод, слякоть, старость… Под деревом старик валялся, лохматый, в одной брючине, вторая рядом лежала. Я его сразу вспомнил, живет в левом доме на первом этаже, у него кошка рыжая Нюрка и дворничиха жена.
Он мне говорит, плохо владея языком, но красочно и убедительно:
— Я тебя знаю, живешь вон в том красном доме…
Потом признался:
— А где я живу?.. хоть убей…
Я порадовался, могу помочь. Отвечаю ему с большой охотой:
— Живешь в левой башне, на первом этаже, как войдешь, направо и прямо, упрешься в дверь. Там дворничиха Настя, твоя жена.
Про кошку не сказал, достаточно ему.
В прошлый раз легко пообщался, а сегодня не с кем поговорить, нормальных людей не вижу. Многие смирились с перестройками местности. Говорят, умеют жить, уверены, что правят бал. Мудрилы, пусть говорят, мне их дикого знания не надо. Бесчинствуйте, кому охота… Мне интересно то, что всегда живо, среди таких вещей хочу жить.

Опять разрыли вокруг домов… Основное занятие современных молодцов — разрывать и зарывать… и снова разрывать. В конце концов, земля сбросит нашу опостылевшую оболочку, наступит тишина…

……………………………………….

Пустыми глазами смотрю на два красных дома… А третий желтым стал!
Спокойно, перекрасили, бывает… Хотя непонятно — зачем…
А, дополнительные сложности создать! Спроси их, наверняка ответят — «так надо, если придут враги…» Теперь врагов тьма. Придут — и будут растеряны: сказали им, три красных дома, а их только два… Не туда попали?.. И не заложат заряд.
Лезет в голову мелочь всякая, свойство сегодняшнего дня!
Но тут же забывается.
Зато из прошлого… некоторые моменты и картины, странные, не нужные… сами плывут ко мне… Сто лет прошло, и все равно живые.

Студентом еще был… Ел кое-как, любил укромные места, забегаловки, чтобы никто не видел, не заговаривал, и находил такие. Однажды ко мне подсел старик, я думаю, рабочий. Он не смотрел на меня, выпил пива, а уходя, говорит — «Хоть раз в день горячего ешь, сынок…»
То, что я ел, горячим не назовешь, хотя еда тогда была неплохая в самых захудалых местах.
Прошло полвека, столько всяких слов бесследно пролетело, а эти — помню…

Или еще…
В Ленинграде, в 63-м… бежал за трамваем, успел кое-как схватиться, да левой рукой. Дернуло, и меня отнесло к стенке трамвая, одной ногой на подножке, упал бы под второй вагон… Набежал какой-то парень сзади, толкнул в спину, я выправился, встал второй ногой, а он рядом висит, но правильно держится, смеется — «ну, ты даешь…»
Передних нескольких зубов не было у него, зато рядом золотые. Шпана, веселый малый… Соскочил на Дворцовой, и был таков.
Ряды впечатлений… Сами возникают. Пуговица на пальто, которое оставил в Ленинграде в 1966 году. Деревянная палочка с глазами. Пальто не жалко, пуговицу жаль… Отдельные слова, жесты людей, с которыми столкнулся непреднамеренно, случайно… Какие-то звуки, шорохи, запахи… Вкус во рту… Ночь, несколько слов… Прикосновения, они надежней зрения… Острая жалость, стыд, боль… Несколько живых вещей: та береза, тот забор, те листья, мох у дороги… Взгляд собаки, кота… Все это рядом, охотно всплывает, само проявляется — перед глазами, в ушах, руках, пальцах, во рту, в животе… не пытается убеждать, отстаивать себя, ни с чем не спорит, не отталкивает — приходит, занимает свое место. Остальное тут же отступаеТ…

Так вернулась ко мне первая прочитанная книга.
Только Остров не там оказался, где мечтал найти.
И если сначала мог удержаться и здесь, и там, то однажды все изменилось: исчез из текущего дня, поплыл к своим местам, где тайна, загадка, мой истинный облик, начало ошибок, успехов… Где вся жизнь в зародыше, но наготове!.. и без грязи, мусора, лишних слов, тягостных пробелов, разбавляющих жизнь, оттого она свалка, красота и грязь всмятку… неизбежность, из которой постоянно убегаю…

Смеетесь? А чем гордитесь? Умением в толкучке выжить?