День: 07.08.2015

Творческое усилие важней результата. Результат это сегодня, а усилие смотрит в завтра, утончает зрение, обостряет чувство, создает возможности двигаться дальше, дает шанс… Поэтому не высоко ценю напечатанные на бумаге тексты, они фиксируют состояние вчерашнего дня, а на фига оно мне, это похороны текста, да и меня тоже. Текст в Интернете куда интересней, он всегда живой, варианты дышат жизнью. То же относится к картинкам, фотонатюрмортам и прочим. Конечно, если написана картина, то неплохо сделать точную репродукцию, но это в сущности архив. Также как музей. Работа художника, фото-художника на экране, в «цифре» — будущее. Работа писателя, прозаика с текстом как с живым существом, чтобы видеть его, слышать его звук, и свой голос — интересней бумаги.

Они дружили как Герцен с Огаревым…
……………………………..

Осенний вечер. Если б вы знали, как надоели мне российские ровные гороизонты и бескрайние пустые поля… А ведь любил я вас когда-то, и много лет любил…
………………………..

Сто лет чифир по утрам. Мне мать завещала, потомственный гипотоник. Я усовершенствовал технику, смягчил — мой чифир не лагерное пойло, но вкус… ничем не перешибешь… 🙂 Это не чай с конфеткой.
……………………….

День рождения лет тридцать пять тому назад, ушедших уже больше, чем живых.
…………………….

Портрет И.К. Гениальный выход для портретиста нашел Пикассо — кубизм, и женщины не возмущаются, уже не говорят — «непохожа», а ищут в квадратах и кубах свое лицо. А мне все равно, портрет писать или кувшин, одинаковые задачи.
………………………….

Набросок из Крымских времен. Мне чужд крымнашенский идиотизм, он плохо кончится. А Крым всегда был мой, моим и останется 🙂 Земля не принадлежит людям, это мы ей принадлежим, и наш конец это убедительно доказывает. Уйдут все люди, своей глупостью и злобой самоуничтожатся, а земля останется…
…………………….

Портрет старого юриста, по классификации Ж.
………………………..

Из серии «как было» Как стояло. Лукавство небольшое: выбор есть, но сдвинут, он в свете, в ракурсе, в цвете… а что стоит — какая разница, что стоит…

Не поэт, и не брюнет…

////////////////////////
Писатель, поэт – неудобные слова. Как-то спросил
одного хорошего поэта – «вы поэт?»
Он смутился – пишу иногда… бывает…
В общем, случалось с ним, иногда, порой…
Так что стоит пару слов сказать – про писак и про
читак.
Писака обижается, если ему говорят неприличные
слова. Но, я думаю, зря, – профессия уникальная, если
хороший. Даже если всех писак собрать, то больше чем
столяров не наберешь. Столяр знает, чтобы на стуле уси-
деть, требуется известная часть тела. Хороший стул на
все размеры годится.
А чтобы хорошую книгу понять, другие места нуж-
ны, они не у каждого находятся.
Писака, если интеллигентный, начинает недостатки
в себе искать. Мучается…
И часто сдается, решает – «надо как они»: жизнь их-
нюю описать, как чай утром пролил, сморкнулся, фор-
точку открыл, запах стереть… Детёнка в сад водил…
Про училку, про редактора зловредного…
В общем, хочет подать читаке знак – писака такой
же перец, такой же кактус как ты, милый-дорогой!..
Чтобы, буквы перебирая, не рассерчал, не зевнул не-
нароком…
Какая глупость!
Писака, не гадай, чего читака чешется, на всех не
нагадаешься.
Дунь-плюнь, поверь, – если читака книгу твою ку-
пил или даже прочитал… ничего не значит. Не радуйся,
не огорчайся. Подожди лет десять, там посмотрим –
или читака умрет, или ты…
Или книга.

Культура здание ажурное, прозрачное снизу вверх, сверху вниз, вдоль и поперек. Если конечно думать о том, что остается. А все остальное… Мусор. Бубенновы, сорокины,пелевины, акунины… барды всякие с песёнками… разнокалиберный, но вздор. Сколько угодно выдумывай мысли умные, чем умней, тем старей они… Можно акробатничать, фиглярничать, модерничать, премии собирать, похвалы коллекционировать… невнятицу как бы талантливую нести… Необязательность, мелочевка дня текущего… всё зря. А почитатели… у каждого столба и кочки найдутся. Общайся, пей с кем нужно, побольше о высоких материях талдычь с друзьями да за пивом — и будет как надо. Пока не помрешь, или обессиленный в свой угол, ползком… Мусор. Еще есть лесовики — возводящие временные построения, леса — они необходимы и полезны, творческую среду поддерживают… если не начинают себя к гениям причислять. Попасть в строители лесов почетно, мало кому удается…
Видно будет… через пятьдесят лет, когда забудутся хвалы, ругань, премии-медали, споры-разговоры. Второе рождение?.. Чаще, гораздо чаще — вторая смерть.

К нам ходит особая собака — толстая, белая, морда поросячья, а глаза китайские. Она по аллейке от нашего дома до девятого шлепает, с лапы на лапу переваливается, от дерева к дереву по правой стороне, и каждое поливает толстой шумной струей, у нее хватает на все деревья, что выстроились вдоль дорожки. Потом ковыляет обратно и поливает деревья с другой стороны, опять-таки с правой, но с другой… добирается до угла нашего дома, не забывает камень, большой булыжник, когда фундамент закладывали, вытащили, да так и оставили… польет его — и исчезает. Я думаю, она живет в домах по ту сторону оврага, там нет деревьев — новая застройка, и собака перебирается через овраг к нам. Это должно быть ей нелегко дается, при таком телосложении, но видно, очень нужно — здесь деревья, она делает дела и гуляет. Если это будет продолжаться, деревья могут засохнуть, зачем им столько солей… Особая порода, если б это был человек, его считали бы дебилом. У нас есть такой идиот в доме напротив — толстый, белый, глаза китайские, ручки коротенькие, лицо широкое, плоское — и нос пятачком, как у этой собаки. Может бывают идиоты среди собак?.. Об этом знают только собаки… Я вижу, они обходят эту стороной, то ли запах особый, то ли голос… Голос, действительно, странный, она не лает, не визжит и не воет, как некоторые по ночам, у нее хриплый возглас вырывается, словно прокашливается перед важным сообщением, горло прочищает… Хмыкает многозначительно и продвигается вдоль правого ряда деревьев, по аллейке между нашим и девятым… стволов там восемь штук… затем поворачивает обратно, шлепает вдоль другого ряда… И так раза два или три, от погоды зависит, от настроения, или запаса жидкости в теле… не знаю…

Я стою у дома и смотрю, как она сначала удаляется, потом приближается… Она продвигается и поливает все деревья, не пропуская ни одного, наконец на втором или третьем заходе добирается до угла нашего дома, опять камень! — и скрывается. Я заглядываю за угол, чтобы убедиться — она же с той стороны! откуда же еще… но ее уже нет. Странно, трава здесь невысокая, кустов нет, а до оврага добраться, с ее-то ногами, не так просто… А в повадках что-то смущающее, непреклонность в движениях, пусть неуклюжих, она знает, что хочет, ей цель ясна до последнего клочка шерсти, или еще чего-то, ценного для собак… Так двигался летчик-испытатель, который вырвал мне верхний коренной зуб. Тогда он уже не был летчиком, попал в катастрофу, его уволили, он проучился два года в училище, зубопротезном, какие протезы делал, не знаю, но зубы выдирал именно так: мельком заглянет в рот — «ага, этот!» — и тут же отходит, после катастрофы нога короче, передвигается неуклюже и неуклонно… как эта собака. Вернее, теперь, глядя на собаку, я вижу того техника, испытателя… Он отходит, берет не глядя со столика клещи, я уверен, не те, что надо, не те!.. и тут же, не задумываясь, возвращается, протягивает руку, на лице ни сомнения, ни мысли… Я даже рта не закрыл, чтобы снова открыть, и духом не собрался, как клещи уже во рту, тут же зацепили, и моментально хрястнуло, обожгло болью, но уже все, все позади… он быстро и ловко крутанул, сила у него была, дай Боже всякому, а клещи наверняка не те… Вот с подобной неуклонностью… Я смотрю — движения те же… и снова собака скрывается за углом. Я туда, а ее и след простыл. Ну, не могла добраться до оврага, не успеть ей! Движения совсем не быстрые, быстрота бессмысленна, если перед действием остановка, главное, чтобы остановки никакой — шел и сделал, протянул руку и вырвал… Или вырезал, вырезал тут же… как хирург с густыми усами, старик, вырезал мне гланды лет тридцать тому назад. Сначала уколол глубоко в горле длинной иглой, в первый момент больно, потом только хруст… отложил шприц и не глядя хватает ножницы с длинной волосяной петлей, сует в рот… даже не сказал, что главный момент, не предупредил, не промычал как обычно на обходе — заглянет в горло, хмыкнет, значит, там помойка у тебя… А он, не сказав ни слова, хотя домашний друг, папин приятель… хватает петлю и в темном узком родном пространстве затягивает, душит мои гланды — и хруст… И собака исчезает за углом. Я тут же высовываюсь — нигде нет!.. с ее поросячьим носом, узкими китайскими глазами… Такие я видел… у одной женщины, подавальщицы в столовой. Она толстая, белая, видно, очень плотная, даже твердая… наклоняется протереть клеенку, грудь почти вываливается на стол, но все-таки удерживается, а глазами косит на нас, студентов… сытая, конечно, и ждет поступков… а мы только ждем, когда вытрет лужи, уберет пустую корзинку из-под хлеба, принесет другую, полную мягких больших кусков, и тогда, не обращая на нее внимания, будем есть хлеб, запивать компотом… У нее родители китайцы, наполовину, кажется, и такие вот глаза… узкие, косые… и вся толстая, белая, как эта собака, или даже толще… Наклоняется, и грудь…

И собака снова скрывается за углом. Я бегу, смотрю — ее нет нигде.