Получилось почему-то похоже на южный воздух и свет. Вспомнился Крым. 1972-ой год, впервые поехал туда. Свобода после развода 🙂 И первый раз в жизни на юге, было мне 32 года. Чудо. Бегал как ненормальный по горам. Лет пятнадцать там не был, и больше не буду — НИ-КОГ-ДА. Из-за политики? Ну, что Вы… Гораздо проще, и печальней — прошлое не догонишь.
Да, в 80-ом, кажется, меня хотели арестовать в Феодосии на вокзале, джинсы были драные, и я к тому же, заметив слежку, ходил кругами вокруг этих, следящих. Но проверили паспорт, билет, и отпустили. Какое-то сборище в Москве собиралось, и даже кое-кого из знакомых диссидентов, годами добивавшихся выезда, вымели в один момент из Москвы. В тот год я замечательно жил в Коктебеле, денег было на завтрак и полбуханки хлеба до утра. Но обратный билет в кармане. Рысцой на гору Волошина, считал минуты, отощал, меня считали иогом… Жить без денег было удовольствием для меня, кости да мышцы остались. Думал, как дальше? Ничуть, я уже рисовал, о чем мне было думать?.. Предвидел, что меня выпрут из Института, но в запасе было с десяток недописанных статей, это несколько лет спокойной жизни, рисуй себе! А дальше никогда не думал
………………………………………….
Рисовал на тему «ЛЧК», там заброшенный городок, на одном конце власть — идиоты кошкисты, на другом одинокий дом, в котором жизнь теплилась — старики с их историями, коты и собаки, теплый подвал, могучий старик Бляс, он всех кормил свининой, поил пустырником на чистом спирте… Истории котов. Художник, его дом, кот Феликс, который ждал хозяина тридцать лет. В конце город проваливается в подземное озеро, но чистейшей воды, а художник ищет своего кота — и обязательно найдет! Потом таких светлых книг у меня не было, кончил «Последним домом», «Следами у моря» и «Немо», эти все гораздо темней… Люблю темноватые картинки, раннего Сезанна… Света, как цвета, не должно быть много, они из темноты, из темноты — светятся…
……………………………………………
Лиза и Кася на балконе (лоджии), это охота на мух, почтенное занятие. Не движение, а ожидание движения, напряженное состояние перед прыжком, это мне интересней, чем бахвальство техникой, позволяющей застывать в самом прыжке. Сам удивляюсь, почему вдруг появился фотоаппарат, и занял меня на годы, правда, я его быстро усмирил, начал калечить фотки в угоду живописному состоянию. Видимо пришло время что-то менять, масло надоело смертельно, с этой его мазучестью, легкостью и блеском, захотелось вернуться к темпере… Но сложилось вместе — увлечение компьютером, ведь я с приборами много лет, возможности менять и главное — фиксировать изменения, сохранять варианты… изображения на просвет и все такое… Этого хватило на 5-6 лет, а дальше… Ну, что-нибудь еще придумаем…
……………………………………….
Тут явно еще чего-то хочется, я имею в виду положение, свет и т.д. Но пусть повисит, мне самому полезно.
……………………………………………
Из «подвальных» серий, пастели, сильно закрепленные, начал использовать разбавленный ПВА. Лучшие работы этой серии, штук двадцать, они в Пущино
…………………………………
Рыжик. Всю жизнь жил на воле, людей не любил, и опасался, а ко мне привязался, ходил за мной, а взять его домой я не мог, да он и не пошел бы… Но вот умирать пришел ко мне, в мой тогдашний угол, в темноту и холод, но поближе, а я не сумел его спасти. Его доверие будет тяжело лежать на мне, пока я жив.
…………………………………………..
Есть несколько портретов, я читал на видео свои рассказы и повести, в частности весь «Последний дом» есть на YouTube
Остальное я прочитал хуже, не было на мне этой шапки, а здесь она мне помогла, нужный образ, к тому же, совпадающий со мной герой, у которого даже имени нет, забыл дать ему имя! Наверное, неспроста, имя у него мое. А друг его Гена, он тоже был, но не взорвал себя, там получилось хуже…
…………………………………………
Понятный мне дурачок, он живой, у него страсть — открывать закрытые двери, не может вынести, если дверь закрыта — сам старается, а если не может — орет, невзирая на время дня и ночи. А я всю жизнь прожил за закрытыми дверями, и не страдал, столько интересного было на расстоянии протянутой руки! А когда пустили… увидел, что по сути везде одинаковая жизнь, чуть лучше, чуть хуже… Все вовремя хорошо, когда еще есть иллюзии, особенно о людях, а теперь иллюзий не осталось — зверинец, всегда, везде… Иногда, правда, цирк, но это не надолго.
…………………………………………..
Что нас еще кое-как держит, спасает — места много, все не осилить, не искалечить, не захламить, что-то все-таки остается… И этот простор, земля, трава… они нас переживут — и забудут, обязательно забудут!
…………………………………………….
Незаконченная, подсмотрел что-то у Фалька, а для меня это смерть, смотреть на чужое слишком внимательно, только поглядываю иногда. Вот и бросил. Хотя состояние — мое, состояние состоялось. Как сказал мне один художник — ты не зырь, не глазей, ходи себе, сам с собой — ну, посматривай иногда, поглядывай…
………………………………………………
Из альбомчика гимназистки. Берта — сестра моей матери, умершая в молодости от аппендицита. 1919-ый год, она скоро умрет, а альбомчик — вот, и что мне с ним делать дальше, не знаю… Брат мой покойный правильно поступил — сжег письма моего отца к матери, я читал, это не нужно было никому больше знать. Есть вещи, которые должны умирать с людьми, я уверен.
……………………………………………..
Вася, мой единственный в жизни пес. Многим помогал, кормил, но жил у меня только Вася. Он со мной уживался, потому что был такой же, как я — лежал в своем углу и молчал, а потом срывался — и надолго убегал на волю. Я его спрашивал, Вася, почему не любишь меня? — пустой вопрос. Большие похожести отталкиваются. Вася прожил 16 лет достойно, я ему не мешал жить, как он хотел.
……………………………………………..
Вид из окна 20-го дома, о котором в повести «ЛЧК». Живопись на картоне, потом обработка, но сути не менял.
…………………………………………….
Туся. И хвост положила правильно, вот я и щелкнул ее. Нет разницы, ЧТО снимаешь, картинка должна получаться, это главное. Любители жанра и природных красот уверены, что главное — то, что происходит, а это только «дневниковость», или, еще хуже, копия с оригинала, обманка. Когда изображение попадает в глаз, начинается особый путь, особый, искусство с этими вещами имеет дело, они могут что-то в нас объединить, объяснить… А что еще? Все остальное — репортаж, дело нужное, если честное, но к искусству отношения не имеющее.
………………………………………………..
Пара ласточек у своего гнезда. Тракийская долина, там еще спокойно, добрые люди, бедная жизнь, тихие дела…
……………………………………….
Утреннее приветствие. Многовато деталей, но пусть уж повисит.
…………………………………………..
Потом я другие полюбил, чтобы больше свободы, небрежности… грязцы, обязательно грязцы! Потом прочитал, как Моро учил Матисса, Марке, Вламинка — про грязцу говорил. А сам писал роскошние мистические полотна. Понимать, хотеть и мочь — разные вещи, впрочем, банальность изрек.
…………………………………………..
Осенний вид с дорогой, живопись на картоне. Сейчас бы не так написал, наверное, тоньше, лучше… Когда я начинал, из меня вываливались примитивы, и я страдал, что «не умею рисовать». А мне говорил знающий человек — «потом ТАК не напишешь». Я думал, почему, ведь смогу лучше! Черта с два, никто не знает, что лучше, пишешь так, как можешь, это честность, и оглянуться трудно. Как случилось, так и получилось.
………………………………………………
Лизка на Мунке, много лап и хвост.
……………………………………………….
Всё, и так уж многовато. Будьте здоровы, и удачи ищущим ее.
Перейти к содержимому
