УТРЕННЕЕ АССОРТИ 050913


Упражнение для гибкости.
/////////////////////////////////////////

Эскизик, на натюрморт не тянет.
///////////////////////////////////////

Мелки. Из старенького, сейчас для меня жестковато, слишком явно, контрастно, но было, не вырубишь и топором. Не обязательно во всем прошлом любить себя, но вычеркивать глупо, да и опасно — непрерывность прервется, а ею занимается в нас день и ночь особая служба цельности, как без нее поддерживать в себе уверенность, что тот двадцатилетний дурачок и постаревший графоман — одно и то же лицо, а?.. Не, не верьте словам — ни-ког-да, если они для вас — слова и мысли, буквы-знаки… верить можно только образам, картинам, которые возникают, в частности, из верных точных слов. И ты бросаешься помогать, спасать героя, а не смотришь на него сквозь «пыль веков», простите за банальность в квадрате.
///////////////////////////////////////////

Если картинка получилась, то у нее одно свойство есть. Конечно, не одно, и это не самое значительное, но ограничимся. Масштаб. Улица, или кот едва протиснется?.. То же относится к натюрмортам, значительная фигура масштаба не имеет, она от своего значения велика. Поставь с ней рядом спичечный коробок, и тут начнется интересное. Или вещь сожмется, значит обман, или коробок возрастет до размеров дома, значит все в порядке.
///////////////////////////////////////////

Был цвет, и надоел, раздражает, значит банальный цвет, ничего хорошего.

между прочего, рабочего… ;-)

Мне не раз говорили, как вы могли бросить науку!.. И у вас ведь шло отлично, шло!
Как шло, только мое внутреннее дело, раз ушел, значит, плохо шло, и никакие статьи в международных журналах помочь этому внутреннему ощущению не могли. В один момент ушел, испытал свободу, пустоту и замечательное ощущение «отвязности», как теперь говорят. И страх, конечно, потому что был уверен, что в жизненном плане ни на что больше не гожусь. Но только в жизненном, а открывалась передо мной новая жизнь, и я в ней за несколько лет успел укорениться, и полюбить так, как никогда никого не любил, вот такие пироги, смайл. Меня сразу оставило тягостное чувство постоянной напряженности от довольно мелких умозаключений, на что-то «эйнштейновское», на свободные простые вопросы я не был способен, был зажат с детства, да и по структуре своей ни к чему интересному не был готов, мне нужно было готовиться, а времени я себе не дал, и мне не дали, вокруг торжествовала мелкая, вытягивающая из тебя все соки жизнь… и сейчас она такая, ничуть не лучше, но тогда я был совсем щенок!.. и на что вообще был способен, к своим 17 годам сказать никак не умел! И потому, убежав из дома, из сумерек, в которых прошло мое детство, попав в достойную, высокую, но чуждую моей природе (а что я знал!) среду — науку, задавал природе вполне деловые, но мелкие вопросики, два-три раза мне природа отвечала, но словно отмахивалась… Слыл вполне достойным и надежды подающим, но себя не уважал. Почему? — да ни почему! так — и всё, объяснить не мог бы, если бы даже старался.
И сейчас ничего не могу в свою защиту сказать, и не хочу говорить, всё, что надо было мне для выяснения с самим собой, для разборок этих… потом написал в «Монологе о пути», разложил себя «по полочкам», это отцу, это — от матери, тут — конфликт… Зачем? Окончательно освободился, мне важно было понять «степень случайности». Жизнь — столкновение Случая с Ответом, больше ничего. Все, что нас окружает и от нас не зависит — Случай, всё, на что мы способны из собственных глубин — наш Ответ. Он тоже Случай, но другого порядка, зависит от данного нам природой, родителями, впитанного в раннем детстве… А потом тебя выстреливают в жизнь, и задают вопросы, а ты уж отвечай, давай! в свою полную силу, честно, то есть, исходя из всего того, что тебе дано тем, другим, родственным тебе Случаем.
И первое время после ухода из науки меня больше всего поражала легкость и радость. Легкость, с которой мне вроде бы все давалось, никакого тебе давления в глубокомысленном лбу… и радость поразительная от того, что делаешь, и что получается. Где сложность, где тяжесть? Этот вопрос иногда приходил ко мне, потому что весь опыт предыдущей жизни говорил, что легкости без тяжести не бывает… Легкость от освобождения от не присущих мне усилий: я с раздражением воспринимал ту модель мира, которую мне навязывала наука, а в ней без модели никуда не денешься. Но теперь у меня была другая модель. Меня раздражала «конвейерность» процесса, ничуть не радовало «чувство плеча», ощущение общего дела, я искал свой угол, где буду один догрызать свой вопрос, и такого угла, конечно, в современной науке не было, или его мог найти гений, а я не был гением, что скажешь… Да, новое дело оказалось БЛИЖЕ КО МНЕ, вот в чем штука, и всё мое интровертское эгоцентрическое существо обрадовалось…
Но тяжесть скоро дала себя знать, и это дало мне облегчение, и освобождение от сомнений: я не любил легкости, вернее, не понимал ее природы в новом деле, а моя совесть хотела, чтобы чувствовал полную силу и напряжение своих усилий. В науке я это понимал, но не уважал.
Так что не прошло и двадцати лет легковесного и радостного существования, а что такое двадцать лет — момент! счастливый был момент! Возникла тяжелейшая особой природы задача, когда смотришь на картинку — миллиметр вправо или миллиметр влево расстрелу равносильны, или ты что-то, или никто! Чуть сильней цвет или чуть слабей, а этот оттенок… никакая мысля не поможет, а только тяжелейшее усилие сравнения того, что видишь с каким-то внутренним «стандартом», пусть только на момент… и УГАДЫВАЕШЬ его в себе постоянным напряжением, но уже не мысли, а всего своего существа, единения тела и внутреннего ощущения своей жизни в нем. Никогда раньше такого напряжения всей своей сущности не испытывал: когда перед тобой пятно света и цвета, и два пятна, и даже три, и ты должен, чувствуешь, что без этого невозможно — выбрать такие соотношения, чтобы внутри тебя, именно ВНУТРИ, а не где-нибудь, и это главное — внутри!.. что-то улеглось, успокоилось, и возникло чувство — наконец, все в порядке… Пусть на момент.

ФИО

Дело в сущности ерундовое, хоть горшком назови… Довольно часто ко мне обращаются в письмах — Дан Маркович, и я чувствую, что мою фамилию — МаркОвич, считают отчеством. Меня всегда звали Дан, по имени, так обычно обращаются к художникам. Но если кому-то хочется использовать отчество при обращении, то вот оно — Семенович. Дан Семенович Маркович. Мне все равно, но мои родители, возможно, обиделись бы, им важна была фамилия, поэтому уточняю.

из ответов-приветов

Отвечаю, извините, в спешке, как всегда с картинками завал, что-то не доделано, что-то оказывается, вчера не так как надо сделал… По поводу Вашей философии. Понимаете, я не философ, у меня дядя был настоящий философ, защищал дисер в Германии по Канту, в двадцатых годах (они жили тогда в Эстонской республике, и ездили свободно). Я в двух словах, как представляю себе жизнь, сами понимаете — «в двух словах», что это такое, смайл. Что-то я взял из известной в социологии теории катастроф, уж больно ложилось хорошо на мой личный опыт. Моя жизнь траектория с критическими точками. Между точками хоть стены круши — ничего существенного не накрошите, идёте-плывете как инфузория-туфелька, поближе к свету, к покою (так недоступному!) 🙂 А в критических, да, иногда муху обидишь, а большие последствия могут быть для личной судьбы. Про свободу вообще не говорю, никакой нет. Только не путайте с политикой, с властью, там черт знает что может быть по части несвободы, но это не о том разговор, меня это никогда особо не трогало, ну, повезло, да и сам я плевал на жизненные трудности, предпочитая быть нищим, но прилепляться каждый раз к своему любимому интересному делу. С потерями, конечно, с потерями, но отряхнешься, и дальше… Унизить, оскорбить нас могут только равные нам, это не я сказал, но всячески поддерживаю такое вот высокомерие, и не хочу, не хочу влезать в споры по поводу того, как лучше или хуже «управлять» людьми. Я за то, чтобы никак, но сколько видел политиков, все они скурвленные или быстро скурвливались, пардон за неловкое слово. Так вот, критические точки, но и там никакой свободы, а есть ограниченный выбор, который вам подсовывают обстоятельства, и что мы можем? Изо всех сил, честно и в меру своей смелости (поднатужиться) — и дать честный ответ, руководствуясь своей совестью, то есть, генетикой, ранним воспитанием и опытом неудач, именно неудач, потому что они учат и подправляют. И всё, и всё… А остальное, картинки, тексты — все доступно в Интернете, пива ни с кем не пью, только сам и дома с женой, на своей кухне. Здесь, надеюсь, всё и закончится. Вот и вся моя философия. Будьте здоровы, не философствуйте слишком много, ум это западня, я за простаков, только не придуманных, а настоящих. Всего!

между прочего

Я знаю нескольких человек, которые в конце прошлого века, будучи в зрелом возрасте, мечтали дожить до нашего, двадцать первого. Некоторые связывали с этим переходом во времени какие-то мечты, желания, надежды, а другие просто ставили себе цель, это помогает, когда жить становится трудно, дышать тяжело…
Некоторые из них не дожили до этого события, не вошли в новое время, и теперь разлагаются в земле или пеплом рассыпаны по местности, которую любили. Я атеист, и не верю в светлое продолжение, и в темный мир не верю; все самое светлое и темное, я думаю, здесь произойдет, и с нами, и не с нами… Пока что атеизм не преследуется, просто осуждается фарисеями или искренне заблуждающимися. Заметьте, я не пропагандирую атеизм, а то, смотришь, и это может оказаться криминальным действием, кто знает…
Вот наступило новое время, пока что из моих знакомых, живых, конечно, никто не счастлив, настоящее не светит ясным светом. И надежды на будущее у них мало из-за нехватки личного времени. Но мечта была, это приятно вспомнить. А вот тем, кто только появился в конце прошлого века, трудней чем нам – мечты нет и не будет, никто ведь не надеется добраться до века следующего. Зато у них другие мечты, более приземленные. Некоторые верят в силу своей активности, это приятно, если не слишком назойливо звучит. Старики говорят, есть такая штука – ирония истории, люди хотят и делают одно, а получается совсем другое. И что, значит, ничего не делать? Тоже неправильно, жизнь пройдет мимо, ускользнет как утром забытый сон. Все это так трудно — и решать, и не решаться, что в конце жизни кажется, обещай еще раз прожить, и тот же двадцатый век?.. Не, ни в коем случае.

УТРЕННЕЕ АССОРТИ 020913


Кот спасенный, хотя немного пострадал, но дело поправимое.
///////////////////////////////////////////////

Из серии окон за мусоропроводом. Мог бы не писать, откуда пришли, но у нас и за мусоропроводом бывают интересные события.
///////////////////////////////////////////////

Цветок с собой был, если кто думает, что здесь глубокий смысл, слишком хорошо обо мне думает
//////////////////////////////////////////////

Ночной вид дорог мне, всегда завидовал котам, для которых ночь не проходит так бездарно мимо…
//////////////////////////////////////////////

Противоречивость распространяется на всё: с одной стороны, есть чувство, с другой стороны любой объект, переходящий в изображение, становится частью изображения, и все они одинаково живые… или мертвые, в зависимости от авторского лица… смайл…
///////////////////////////////////////////////

Фрагмент пейзажа. Почему-то особо ценится махание руками — мазки художника. Неважно, можно одними одинаковыми точками писать, можно царапать металл похожими штрихами, а потом делать механически отпечаток на бумаге… Чувство такая штука: есть — есть, нет так нет… если живо, то свободно уходит с одного уровня на другой…
/////////////////////////////////////////////////

Опять же, нет глубокого смысла, просто чуть больше света, значит больше и тьмы, вопрос вечный, и каждый художник решает для себя — жизнью и картинками. На сегодня хватит, кошки хотят есть.

Утреннее ассорти 010913


/////////////////////////////////////////////////

///////////////////////////////////////////////

///////////////////////////////////////////////

//////////////////////////////////////////////////

……………
Ну, в общем, разные попытки, которые трудновато объяснить даже самому себе.