Месяц: Август 2008

Меня вчера встретил один, говорит, как ты можешь, кошки да коты, почеркушки эти… а тут трагедия, надо выразить отношение…
Кому выразить? С этими, которые устраивают такое, с любой стороны, с любой — не то, что разговора… только спиной стоять, только — спиной.

………………..
Я уже года два дворником работал, а точней был 577-ой рабочий день. Убирал снег с дорожки, спешил, за ночь нападало, а под снегом как назло ледок, и один из той компании поскользнулся, упал на колено, они со смешками его подхватывают, и все нормально было, но он увидел меня с лопатой, и пристал. Они все были слегка пьяны, но это я потом понял, такие вещи плохо соображаю, только по запаху или если совсем шатается. Они стали задираться, обзывать меня, я только смеялся, остальные были ничего, веселые, а этот злой, я всегда таких чувствую, от них пахнет страхом, знаешь, Малов, как долго ношеные вещи пахнут. «Страх порождает злобу, а злоба – страх», я теперь понял, ты правильно сказал. Но ты не верил, что я страх и злобу чувствую на расстоянии, всегда удивлялся – «ну и выдумки у тебя… или нюх звериный?..» По запаху многое можно сказать, нюх, наверное, мне вместо ума даден. Тот парень был злой, ершистый, даром что невелик ростом, и мне стало не по себе, я старался не встречаться с ним глазами, так лучше, может, у него пройдет. А он не успокаивается — «дворник, говно… » не люблю повторять, ты говоришь, эти слова лишние, и без них можно любую мысль сказать, а еще, ты меня всегда учил, — «никакого интима…» Нет, в жизни может быть, но говорить не надо, каждый сам переживает. «И тебе нельзя сказать?» — я как-то спросил, мне было лет шестнадцать. Ты подумал и отвечаешь – «мне можно, но в общих чертах, а подробности оставь себе». Я и не думал говорить подробности, но иногда говорил, помнишь, например, про Наталью с седьмого этажа, но это успеется, потом… Тут другое дело, просто грязь и ругань, а потом он подскочил и толкнул меня в грудь. Он был гораздо ниже меня, но плотный, быстрый, и знал, куда бить, чтобы больно, а я никогда никого не трогал, ты знаешь. Я не могу, сразу представлю себе, будто меня самого бьют… А здесь и представлять нечего, вот тебе налицо, те двое, другие, говорят ему «брось», а он еще злей стал, ударил меня в шею, так быстро и ловко, что я задохнулся и сел на снег. Тогда он еще ногой в грудь, не так больно, но я упал на спину, потом сел… и не могу встать, ноги заплелись, действительно, скользко, это я виноват, а как получилось, могу объяснить: температура за ночь не упала, как обычно, а пронесся теплый воздух, разогрел, подтопил снег, потом подморозило к утру, а я эти климатические беспорядки прозевал, спал крепко. До этого вечером засиделись, ты рассказывал про Белый дом, как вы его зашищали, я после таких историй и сказок волнуюсь, а потом сплю крепче обычного. Я спросил еще, стоило ли защищать, если потом получилось, ты сказал «хреново…» Ты подумал, и говоришь – «все-таки стоило, иначе еще хуже стало бы… Хотя мы дураками были, но без дураков жизнь остановилась бы…»

Я не согласился, но промолчал, потому что сам дурак.

Так вот, ноги… не могу встать, а рядом лопата, и я потянулся, чтобы взять, опереться, а они подумали, я буду их лопатой бить, она действительно опасная, от Сергея, дантиста-хроника осталась, окована толстым жестяным листом, страшное оружие. Они быстро оттащили этого, злюку бодрого, и ушли, он еще что-то кричал, но я уже не слышал. Малов, мне обидно стало, но я чувствовал, что виноват, понимаешь, потому что не все сделал, как надо, случайно получилось, но не сошло мне, человек упал. Он, я думаю, неправ, нельзя драться, но я об этом тогда не думал, это его дело, пусть он неправ, но и я неправ тоже, оказался разгильдяй, как ты меня нередко ругаешь за квартиру, «живешь как зверь, может, в угол плюешь?»

Они ушли, я встал, и не знаю, что делать, вдруг кто-то смотрел в окно, видел, а я хотел поскорей забыть, было — и не было. Но отрава уже внутри, стало нехорошо, горячо, я хотел к тебе подняться и не мог, пошел в дворницкую.

***

Я всегда сюда приходил, когда муторно, страшно. Я не видел, какой из такого дурака, как я, может получиться взрослый человек, чувствую, для меня нет впереди ничего, все другие люди сильней и быстрей меня, и, главное, всегда знают, что хотят. Особенно его злоба меня убила… и он не сомневался, что прав!..

В дворницкой на большом столе, называется физический, он линолеумом покрыт, лежали куски ватмана, обрезки можно сказать, и баночки с гуашью, пять или шесть цветов, желтый, красный, зеленый, черный, пятую не помню, не использовал ее, крышка присохла и не открылась, а остальные хотя и высохли, но если расковырять пальцем, то можно поддеть немного. Лист бумаги передо мной, большой, белый, яркий, и мне захотелось его испачкать, пройтись по нему… Я взял пальцами немного желтой и намазал, не знаю, зачем, но мне легче стало, странно, да?..

А другим пальцем взял красной, и эти два пальца рядом… я смотрел на них… А потом достал комочек черной, на третий палец, и смотрел — они были раньше похожи, как розовые близнецы, а теперь стали совсем разными… Я протянул руку и начертил желтым линию, и увидел, что это стебелек, стебель, а на нем должен быть цветок, увидел центр цветка, и лепесток, один, но большой, и я быстро, не сомневаясь, желтым и красным, а потом в некоторых местах обводил третьим пальцем, который в черной краске, и снова не сомневался, где и как это делать… А потом смазал слегка внизу стебля и быстро легко провел рукой, и это оказалась земля, она лежала внизу, а цветок летел над ней, сломанный, с одним лепестком, но непобежденный… летел над миром и молчал, а я разволновался, стал доделывать стебелек, чувствую, он мягкий, не получается, я даже разозлился, взял красной горстку, смешал на ладони с черной… потом уж я понял, что лучше на бумаге мешать… и руками, пальцами, пальцами, особенно большим стал нажимать и вести вдоль стебля, и черная, которая не совсем смешалось с красным пошла тупой сильной линией, по краю, по краю стебля, и он стал выпуклый и твердый, я чувствовал, он твердеет… Потом чувствую — еще чего-то не хватает, и я ребром ладони, ребром, ребром стал вколачивать краску в бумагу, и немного смазывать как бы… а потом рука вдруг задрожала, но не мелкой дрожью, а крупной, толчками… полетела вверх и снова вниз, упала чуть поодаль, ближе к нижнему углу, и получился там обрывок лепестка, второго, и я его вколотил в бумагу, раз-два-три…

И понял, что готово, мне стало спокойно, и дышать легко, радостно.

Наверное, не те слова, а тогда вообще слов не было, только чувство такое, будто выплакался, успокоился и замер в тишине, покое, тепле, и все это за одну минуту случилось.

Так было в первый раз. А потом я даже плакал, когда видел на бумаге, что получилось, а откуда бралось, не знаю.

Я пошел наверх, спокойный, веселый, и про драку забыл, ты все спрашивал меня, что я такой особенный сегодня, ты это быстро узнавал, а я ничего не сказал тебе, не знаю почему…

А сейчас вот, рассказал.

Это те изображения котов и кошек, которые я поместил в журнал Фотодом
Значит, так: нет времени отбирать самые-самые, уж извините. Но все отбирались для журнала — я исхожу всегда из художественной выразительности образа — и только. Конечно, хотелось, чтобы это были красивые картинки, но никакой слащавости не признаю в изображении зверей. Мои звери почти все прошли жестокую школу жизни, и это часто видно на их лицах. Изображения 200-300 Кб, пикселей достаточно для печати (средней).
Обработка — необработка… когда хотелось и считал нужным, обрабатывал, поскольку для меня это не «фотки», а картинки=портреты, полученные с использованием фототехники и фотошопа.
Да, чуть не забыл — там есть некоторые нарисованные мной картинки и их фрагменты, касающиеся зверей.
………………………………………………………………

http://www.photodom.com/new_fotos/2008/07/05/859922.jpg

http://www.photodom.com/new_fotos/2008/07/07/861414.jpg

http://www.photodom.com/new_fotos/2008/06/08/815599.jpg

http://www.photodom.com/new_fotos/2008/06/07/814188.jpg

http://www.photodom.com/fotos/2007/05/10/332781.jpg

http://www.photodom.com/fotos/2007/05/10/332782.jpg

http://www.photodom.com/fotos/2007/06/07/369275.jpg

http://www.photodom.com/fotos/2007/06/05/366455.jpg

http://www.photodom.com/fotos/2007/05/23/350468.jpg

http://www.photodom.com/fotos/2007/05/22/348888.jpg

http://www.photodom.com/fotos/2007/06/29/394639.jpg

http://www.photodom.com/fotos/2007/06/26/391288.jpg

http://www.photodom.com/fotos/2007/06/20/384971.jpg

http://www.photodom.com/fotos/2007/06/18/382298.jpg

http://www.photodom.com/fotos/2007/06/18/382287.jpg

http://www.photodom.com/fotos/2007/06/12/374898.jpg

http://www.photodom.com/new_fotos/2007/11/29/573220.jpg

http://www.photodom.com/new_fotos/2007/11/27/571016.jpg

http://www.photodom.com/new_fotos/2008/04/06/720304.jpg

http://www.photodom.com/new_fotos/2008/04/06/720307.jpg

http://www.photodom.com/new_fotos/2008/04/07/721761.jpg

http://www.photodom.com/new_fotos/2008/04/07/721762.jpg

http://www.photodom.com/new_fotos/2008/04/08/723482.jpg

http://www.photodom.com/new_fotos/2008/04/08/723488.jpg

http://www.photodom.com/new_fotos/2008/04/09/725427.jpg

http://www.photodom.com/new_fotos/2008/04/09/725438.jpg

http://www.photodom.com/new_fotos/2008/04/09/725449.jpg

http://www.photodom.com/new_fotos/2008/04/10/726646.jpg

http://www.photodom.com/new_fotos/2008/04/10/726764.jpg

http://www.photodom.com/new_fotos/2008/04/12/729539.jpg

http://www.photodom.com/new_fotos/2008/04/12/729546.jpg

http://www.photodom.com/new_fotos/2008/04/13/730835.jpg

http://www.photodom.com/new_fotos/2008/04/13/730836.jpg

http://www.photodom.com/new_fotos/2008/04/14/732362.jpg

http://www.photodom.com/new_fotos/2008/04/16/735486.jpg

http://www.photodom.com/new_fotos/2008/04/16/735491.jpg

http://www.photodom.com/new_fotos/2008/04/17/737029.jpg

http://www.photodom.com/new_fotos/2008/04/17/738489.jpg

http://www.photodom.com/new_fotos/2008/04/18/739777.jpg

http://www.photodom.com/new_fotos/2008/04/19/741155.jpg

http://www.photodom.com/new_fotos/2008/04/19/741164.jpg

http://www.photodom.com/new_fotos/2008/03/12/683250.jpg

http://www.photodom.com/new_fotos/2008/03/16/689455.jpg

http://www.photodom.com/new_fotos/2008/03/16/689462.jpg

http://www.photodom.com/new_fotos/2008/03/25/702900.jpg

http://www.photodom.com/new_fotos/2008/03/25/702904.jpg

http://www.photodom.com/new_fotos/2008/03/26/704448.jpg

http://www.photodom.com/new_fotos/2008/03/28/707380.jpg

http://www.photodom.com/new_fotos/2008/03/28/707385.jpg

http://www.photodom.com/new_fotos/2008/03/29/708752.jpg

http://www.photodom.com/new_fotos/2008/03/31/711552.jpg

http://www.photodom.com/new_fotos/2008/03/31/711568.jpg

http://www.photodom.com/new_fotos/2008/04/01/713190.jpg

http://www.photodom.com/new_fotos/2008/04/02/714726.jpg

http://www.photodom.com/new_fotos/2008/04/03/716182.jpg

http://www.photodom.com/new_fotos/2008/04/03/716184.jpg

http://www.photodom.com/new_fotos/2008/04/04/717608.jpg

http://www.photodom.com/new_fotos/2008/04/04/717611.jpg

http://www.photodom.com/new_fotos/2008/04/05/719014.jpg

http://www.photodom.com/new_fotos/2008/05/04/761675.jpg

http://www.photodom.com/new_fotos/2008/05/01/758087.jpg

http://www.photodom.com/new_fotos/2008/04/30/756512.jpg

http://www.photodom.com/new_fotos/2008/04/29/754849.jpg

http://www.photodom.com/new_fotos/2008/04/29/754848.jpg

http://www.photodom.com/new_fotos/2008/04/28/753193.jpg

http://www.photodom.com/new_fotos/2008/04/26/750552.jpg

http://www.photodom.com/new_fotos/2008/04/24/747806.jpg

http://www.photodom.com/new_fotos/2008/04/24/747567.jpg

http://www.photodom.com/new_fotos/2008/04/24/747553.jpg

http://www.photodom.com/new_fotos/2008/04/23/746026.jpg

http://www.photodom.com/new_fotos/2008/04/23/746025.jpg

http://www.photodom.com/new_fotos/2008/04/23/746024.jpg

http://www.photodom.com/new_fotos/2008/04/22/744361.jpg

http://www.photodom.com/new_fotos/2008/05/18/781894.jpg

http://www.photodom.com/new_fotos/2008/05/17/780557.jpg

http://www.photodom.com/new_fotos/2008/05/14/776335.jpg

http://www.photodom.com/new_fotos/2008/05/12/774664.jpg

http://www.photodom.com/new_fotos/2008/05/11/772454.jpg

http://www.photodom.com/new_fotos/2008/05/11/772443.jpg

http://www.photodom.com/new_fotos/2008/05/10/771029.jpg

http://www.photodom.com/new_fotos/2008/05/09/769654.jpg

http://www.photodom.com/new_fotos/2008/05/09/769650.jpg

http://www.photodom.com/new_fotos/2008/05/08/768099.jpg

http://www.photodom.com/new_fotos/2008/05/07/766761.jpg

http://www.photodom.com/new_fotos/2008/06/14/825170.jpg

http://www.photodom.com/new_fotos/2008/06/13/823794.jpg

http://www.photodom.com/new_fotos/2008/06/13/823765.jpg

http://www.photodom.com/new_fotos/2008/05/30/800565.jpg

http://www.photodom.com/new_fotos/2008/05/25/794365.jpg

http://www.photodom.com/new_fotos/2008/05/22/788810.jpg

http://www.photodom.com/new_fotos/2008/05/19/783374.jpg

http://www.photodom.com/new_fotos/2008/07/10/867611.jpg

http://www.photodom.com/new_fotos/2008/07/06/859946.jpg

http://www.photodom.com/new_fotos/2008/07/02/854737.jpg

http://www.photodom.com/new_fotos/2008/07/02/853824.jpg

http://www.photodom.com/new_fotos/2008/07/01/852792.jpg

http://www.photodom.com/new_fotos/2008/06/28/847875.jpg

http://www.photodom.com/new_fotos/2008/06/25/842899.jpg

http://www.photodom.com/new_fotos/2008/06/25/842859.jpg

http://www.photodom.com/new_fotos/2008/06/24/841157.jpg

http://www.photodom.com/new_fotos/2008/06/23/839394.jpg

http://www.photodom.com/new_fotos/2008/06/17/829752.jpg

http://www.photodom.com/new_fotos/2008/06/16/828101.jpg

http://www.photodom.com/new_fotos/2008/07/28/895204.jpg

http://www.photodom.com/new_fotos/2008/07/19/881878.jpg

http://www.photodom.com/new_fotos/2008/07/17/878769.jpg

………………….
Масяня и Туся незатихающие враги, но понимают, что жить на одном пятачке придется. Поэтому, сытно поев, с охотой принимают те условности, которые я предлагаю им, например, достаточно поставить между ними горшок с цветами, чтобы они перестали видеть(ненавидеть) друг друга. Звери в вопросах общежития нередко мудрей нас.

///////////////////////////

Мастерство — ремесло в квадрате, или в кубе, но сколько ни увеличивай, ремеслом останется.

Не знаю даже, что это, я ведь не поэт, к тому же смешал серьезное и ерническое, говорил на разные голоса и все такое… Ладно, пусть повисит, я без комплексов, за всю жизнь шесть стихов, наверное, написал, а ЖЖ такое место, что можно чуть побольше себе позволить…
………………………………..
ВСЕ РАВНО БОЛЬШЕ!

Папа…
Карта.
Мне шесть.
— Америка наш враг!
Я смотрю на карту, смеюсь…
— Мы же больше их!
В Америке Жоржик исчез. Двоюродный папин брат.
До войны. Вошли в американский порт.
Бросился в воду. Доплыл. Остался.
— Америка больша-а-я страна… — папа говорит.
— Но мы-то больше!..
— Он мне не брат!.. — папа всю жизнь клялся…

…………………………………………………………………………………….
Через тридцать лет…
Фото из Америки. Старый Жорж. Синий флотский берет. Суровый берег. Свой домик. «Каждый год ремонтируем, болеть не смеем, деньги не тратим зря… » Жена, три девочки. Одна — Бренда. Или жену так звали?.. Не помню…

…………………………………………………………………………………….
Наталья. В Ленинграде. Переводчик. Красивая. Уехала — ради сына. А может врала…
Лет через двадцать вернулась. В гости.
Говорит, сначала от тоски выла. Днем работала, ночью училась. Чужой язык…
Зато библиотекарь!.. Квартирка в Джерси.
Морщинистая, старая… Но осанка… Весь мир в кармане!..
— Пенсия! Тебе не снилась такая…
— Мне пенсия никогда не снилась. Я во сне летаю…
— Что ты видел… А я… весь мир. Америка добрая… к тем, кто сам… карабкается, ногти сдирая…
— Эх-х! У тех, кто сдирает, саженные отрастают… Их бояться надо, когтистых…
Мы жили, ни хрена не сдирали. Через окошко подали денежку — дальше гуляй!
Два раза в месяц. Тихо, спокойно жили…
Мы все равно — больше!..

…………………………………………………………………………………….
Я безбилетный еду. Клал на всех девять куч!
Контролерша идет, Тамарка…
— Отвали, я с утра крутой…
Дальше спокойно еду…
За окном — плакат. «Умник, где же твои деньги, а?.. »
Издеваешься, Амери-ка?!
— Зачем мне деньги, я умный и так!
Американка мужу — «неудачник!
Ни денег, ни успеха… Ты — никто!.. »
Повесился мужик…
Ну, и дурак!..
Другой спился, третьего зарезала мафия…
Зачем им деньги?.. Что за блажь такая…
Богатые, а бедняки.
Я от жены — взял да удрал. Ищи дурака!..
Как ни крути, Амери-ка, как ни верти…
Все равно — мы больше!

…………………………………………………………………………………….
Эйнштейн от фашистов в Америку cбежал.
Лишнего еврея кормить — для них пустяк.
А он им за это бомбу слепил.
Может не он, все равно еврей.
Но Союз им показал
Кукиш водородный!
— Америка… Ну, чо теперь? Молчишь?..
Все равно мы больше!

…………………………………………………………………………………….
И вдруг мы взорвАлись, развалИлись
Оглушительно, зубодробительно…
Из окошка не подадут больше…
Живот подвело, никаких сил…
А она тут как тут…
Америка!..
С веселым лицом, широкими шагами…
Дверь по-хозяйски — сапогом!.. Разбрасывает подаяния…
Теперь мы друзья, ха-ха!..
Истоптала покой и тишину
Толстозадая демократия…
Но делать нечего — привет, ура!.. Ведь с другой стороны
Жмут и теснят — из джунглей и пустынь…
Сожрут без горчицы… дикари, дикари!..
Из двух зол выбирать?..
— Не хочешь?.. Быть бедным, больным и умным хочешь?..
— Мы бедными были, но гордыми, сильными!..
— Пап, мы ведь больше их?..

…………………………………………………………………………………….
— Ну, чо, Америка?
— Идиоты вы.
— Зато у нас… Идиот умней ваших умных был!
А они свое:
— Лучший писатель — кто лучше всех продается!
Вот дураки-и…
— Лучший художник — кого больше всех покупают!
Ну, мудачье-е…
-Лучший мужик, если в Гинесе член!
Ух!..
— И самый богатый, мелкий и мягкий, — у нас!
Ах-х!…
Ну, детский са-а-д…
Тут и сомнений нет — больны.
Куда им до нас, мы — больше!..

…………………………………………………………………………………….
Жоржик, ты жив?..
Наташа, ты где?..
Привет, я еще теплюсь…
Деньги?.. Зачем?.. Пить запретили, курить нельзя…
Нет, с места не тронусь.
Моя земля.
Не в истлевшем мешочке в потайном кармашке —
Ногами на ней стою, ногами!..
Недолго осталось?..
Да, закопают.
Плюнут, поцелуют,
К сердцу прижмут, к черту пошлют…
Пусть.
Не там дом, где лучше, а там, где любишь.
— Пап, мы всегда будем — больше!..

…………………………………………………………………………………….
Теперь мы плывем… как когда-то вы плыли…
Двести лет тому — выплыли…
Льдина велика, до зимы не растает…
Доживу свое…

…………………………………………………………………………………….
Я любил Эйнштейна.
Я любил папу.
И дядю Гришу, хотя и не знал его…
— Пап, мы же больше всех?..
Папа умер — давно.
… его поймали, арестовали, велели паспорт предъявить…
Америка, знаешь песенку?..
Откуда ей…
Потом сказали — ошибочка…
Брат за брата не отвечает, выяснилось…
Вернулся домой — умер
К вечеру.
От счастья…
Больше не от чего.

…………………………………………………………………………………….
Ау, Америка!
Не видел тебя.
Не увижу.
Не надо.
Своим путем
Плыви…
Нашим — привет!
И не забудь —
Все равно мы больше!

………………….
В доме, что через старую дорогу, жил парень лет двенадцати, он Зоську встретил у нас в подвале и убил железным прутом. А у нее котята незадолго до этого родились, я знал, должны были родиться. Весь подвал обошел, только тряпочку обнаружил, их место. Зоська аккуратная была. Дома обычно котят рожала, а сейчас меня все нет и нет… Мамонтов сказал, видел сверху — долго их таскала, то домой, то в подвал… Бегала с котенком в зубах, он сначала думал — крысу поймала, а потом разглядел, рыженький, такие крысы не бывают. Видно, решила-таки, что в подвале надежней, меня ведь не было. Он ничем не помог ей, снова ответственности убоялся?.. Я от людей устал.

Меня убила сама картина — она ищет, надеется, боится… а меня нет и нет. Я ее предал, с ума сойти…
Парень этот… потом таскал ее, мертвую, за хвостик вокруг дома, пока не отняли. Не закопали, не хоронили — трупы найденных зверей сжигают. И Зоська разошлась над нами легчайшим дымом. Она хоть дымом, но останется у нас, особенно, если котята…
Но мысли пусты, бессильны, никому еще в беде не помогли.
И я искал этих сирот… Везде.
Не нашел.
А этот кретин… Я думал, убью. Встретил, припер к стенке, кровь прилила к рукам. А он хохочет, кривляется, все время чешется в разных местах…
Он на всю жизнь уже наказан. А, может, счастливый человек?..
Я посмотрел — и отпустил его, повернулся, ушел, хотя руки тяжелые были. Это не я больной, кругом сумасшедший дом. Бедная моя земля.
Про Феликса спокойно вспоминаю, он умер как воин, до этого много лет с честью жил. А про Зосю не могу, не могу… В полном отчаянии умереть, в подвале… Меня нет, жилья родного не стало, оно пустое, чуждое… котят спасти пытается… Потом этот ужас, боль, смерть… Хоть бы сразу…
Нет мне больше покоя, и не будет. Хочу в черную дыру, чтобы не быть собой, не знать ни боли, ни страха.
Так я долго думал, всю зиму. Ту зиму навсегда запомнил. Природа остервенела, ветер без жалости лицо сечет, обжигает, а снега нет. Три дома, степь да степь кругом… Злоба такая против меня, от ветра, от неба, тусклого, тяжелого… от замороженной степи, безмолвной… от вихрей этих бешеных…
Черная дыра отверзлась… Открылась для меня лично, ведь я за все здесь отвечаю.
До середины января черно и голо, вымерзало, вымирало все на моей земле. Дятел замерз, лежит под деревом твердым комочком. Я поднял его, что же так дружище… Это он неутомимо и весело стучал, друг Феликса и всех моих… Крохотный, а мужество в нем какое… так долбить!.. Наверное, устал. Зачем только птицы прилетают к нам? Выкопал ему ямку, два часа скреб мерзлоту, долбил как он… Положил.
Ходил на утес, на могилу к Феликсу и Васе, деревья там согнулись, еле живы. Иду, преодолевая злобу ветра, и говорю, уже не зная кому:
— Ну, что ты… что ты… За что?..
Значит, есть за что…

Что мне охранять теперь, сторожить… зачем я здесь?..
Уверен был, не переживу…

……………………………………………..

Ну, вот, хотел вам о жизни рассказать, а получилось — одни смерти.
Как случилось, так и получилось.
Но не кончилась жизнь. Говорят, она мудрей нас. Мы узкой колеей идем, а она… как то поле, что выжило у меня на земле, заживило раны, и снова на нем растет трава.
Прошли месяцы, потеплело, просветлело вокруг, я пришел в себя. И мне повезло.

Шел как-то мимо дома, что рядом с общежитием… чужая территория, враждебная… Уже собирался перебраться к себе через старую дорогу, как вижу — перед окнами у них сидит тощий котенок, черный, уткнулся носом в землю. Так сидят больные звери. Бабка у подъезда говорит, он давно в подвале у них, дикий, дома не знает. Иногда подкармливаю, говорит. Недавно из окна выпал, случайно. Три этажа всего, но упал неважно, болеет.

Не верю, что случайно. Но ничего этой бабке не сказал, прошел мимо. И остановился. Дальше не могу, чувствую, сердце снова упасть хочет. Теперь для него дело привычное — падать, корчиться от боли… Вернулся, взял котенка на руки. А он не совсем маленький, вижу по зубам — месяцев пять ему или шесть, осенью родился.
Смотрю… а у него вокруг глаз желтые круги, как у Зоськи!.. Больше ни у кого не было. Я всех знаю, не могу ошибиться. Нет, вы что угодно говорите, это Зоськин котенок. И головка ее, и все остальное, и хвостик короткий от природы.
Я молча схватил его, принес домой. Никогда так не плакал, или давно, не помню уже… У него с кишечником беда, долго кровь шла. Два месяца лечил, вылечил, и с тех пор он у меня живет.

………………………..

Что слова… Иногда достаточно промолчать — и все ясно становится.
Когда-то у меня славная соседка была, Настя. Она жила с мужем, он шофер, значит, постоянно пить нельзя ему. Худой парень, из-за недопития нервный стал, лицо длинное, угластое, изрыто оспой или другой болезнью, не знаю. И он свою Настю очень ревновал. Она маленькая белая толстушка, милое личико, глазки сиреневые, носик тонкий… птичка-невеличка.
— Мой супруг ругается матом… — она его так называла — «супруг»…
А я был тогда женат, но об этом не интересно. Сам себе надоел. У меня родители культурные люди, надеялись на меня. И все напрасно. Мне навсегда перед ними неудобно, не оправдал. Учиться не хотел, «двигаться по лестнице», как меня учили. А теперь все чаще думаю — пусть… Как случилось, так и получилось… Жизнь смутна, непонятна… куда идти, зачем стремиться?.. Потерялся. Сначала горевал, потом успокоился — пройду уж как-нибудь незаметно по земле, а что?.. Недолгое дело. Не так уж и страшно, люди слабей меня живут и умирают, неужто я не смогу… Мимолетно пролечу из дыры в дыру, как Генка говорил.
Но иногда бес вселяется, и больно, и тошно, и жду чего-то, и тоскую… и страшно мне… Не знаю, что делать, не знаю… Нет, я не буян, робкий малый, только годам к тридцати немного разошелся. Оказалось, рисовать могу… К тому времени родители уже умерли. Но если б жили, все равно бы не обрадовались. Всем кажется, дети должны быть получше нас. Но откуда им взяться — лучше… наоборот, хуже, слабей получаются. То ли климат изменился, то ли еда другая…
Значит, Настя… Иногда заходила, яйцо попросит или стакан молока. Она все больше к жене… Потом жена уехала от меня, я начал в дверях появляться, и Настя чаще заходила. Соль, спички… телевизор заглох, к чему бы это… Перекинемся словом, и она обратно бежит. Ничего особенного. Потом кое-какие нежности сами собой возникли. Я на многое не надеялся, надолго испуган был, после брака-то…
Как-то она говорит:
— Хочешь, к тебе перееду…
Я просто обомлел. Очень разные мы с ней, о чем говорить… Теперь называют — связь. Да, но слабая, непрочная. Тайная нежность, правильней сказать. Только печаль от нее. Лежишь потом, вроде бы рядом, а словно на другой планете…
Отчего так устроено, что люди тоскуют, все чего-то ищут, найти не могут… Зачем все, зачем?.. Смотрю в окно, милый сердцу вид, лунная трава, ветки машут мне листьями… И все это пройдет, бесследно пролетит?..
Генка говорил, в один момент пролетим.
Так вот, Настя… Я ее жалел, а она, наверное, меня. Может, это и есть любовь?..
Хочешь, перееду, говорит, и смотрит…
Я запнулся, помолчал, может секунду, две… Она не стала ждать, вздохнула — и ушла. Больше не встречались. А потом они получше квартиру получили, уехали в центр города, и я потерял ее из виду.
Прошло лет двадцать, как-то встречаю женщину, она смотрит на меня, смотрит… По имени назвала, тихо, с вопросом — сомневается, я ли это…
А я сразу узнал, Настя.
Что скажешь… Пожал плечами, кивнул, улыбнулся… пошел своей дорогой. За углом не по себе стало, схватился за стену, словно на обрыве стою, в глухом тумане. Милое лицо, только опухшее… Я знаю, что это значит. И под глазами, на щеках, у рта глубокие морщины. Не могу смотреть на людей, к лучшему ничто в них не меняется. Я в другую сторону обычно гляжу — на лес, на воду, на зверей… Как все-таки чудно все устроено кругом… кроме нашей жизни.
Постоял, отпустил стену, дальше пошел. Домой. На край города. Поздно прошлое вспоминать, у времени обратного хода нет. Человек живет, живет, стареет и умирает, обычная история.

юююююююююююююююююююююююююююююююю
Мышку люблю, но для нее нужен особый настрой

……………………….

……………………
Вернем историю к событиям дня, уплыл мой Остров, и я в общем треугольнике стою. Напомню последние события – толчок, пробел, мир дернулся, но устоял, свет во вселенной мигнул и выправился, порядок восстановлен. Только что, словно в бреду, бежал, скользил, смеялся, сзади друзья, ботиночки постанывали, но терпели… и кончилось — слышу чужой голос, вижу другие глаза, и сам стал другим.
— Все прыгаешь, допрыгаешься, старик…
Старуха, трое на скамейке, старый пес, листья, осень, мой треугольник… причаливаю, здравствуйте вам…
………………………..
Раньше думал – океан, песок, пальмы, вечное тепло, тишина, а оказалось холодней и проще. Он, оказывается, всегда со мной, мой Остров. Рядом, стоит только совершить скачок. ……..
И все же, странно, как объяснить пропажу — вот началось, корь и свинка, отец и мать… прыжки и ужимки, любопытство, самолюбие, восторги, нелепое размахивание руками, мелкие симпатии, страстишки, улыбки, обещания, стремление за горизонт… ведь что-то там копошилось, вдали, не так ли?.. Потом одно, только одно действие совершилось, кратковременное и без особого внимания, и все по-другому, исключительно по-иному повернулось, засуетилось, задергалось… а потом затормозило, утихомирилось, уравновесилось, закончилось – сейчас, здесь, навсегда…
В результате возникли новые вопросы, так сказать, местного значения, например, кто я, что со мной произошло, где теперь живу, это важно для грубого процесса, простого выживания, каждый должен иметь ячейку, коморку, кусок пола, кровать или часть кровати, или место в подвале, иначе долго не продержишься… Хотя, что такое “долго”, когда ничто не долго.
………………………………
Старых не любят, раньше душили или топили, или оставляли умирать одних, и теперь оставляют, а если не оставляют, они сами остаются, нет другого пути, приходит момент — пора, а дальше ни топота, ни скольжения, ни смеха за спиной. Рождается особое понимание того, что раньше — намеком, пунктиром, бесцельным разговором, неприложимой теорией… любим ведь поболтать о том, о сём… А дальше одному, самому… Нет, и раньше было, иногда, ледяным сквознячком, но втайне, глубоко, а кругом громко, толпа, смеются, по плечу хлопают… и забываешь… А теперь – тихое, холодное, тяжелым комом из живота, будто всегда там жило, только дремало… — и уже нет спорщиков, попутчиков, провожатых, сопровождающих, врагов и друзей, одному и одному.
Одному так одному.
……………………………
— Робэрт, Робэрт… — они зовут меня Робэртом.
Ничего не спрашивать, не просить, ничего не ждать от них. Здесь мое место, среди трех домов, на лужайке, местами заросшей травой, местами вытоптанной до плоти, до мяса с сорванной кожей — слежавшейся серой с желтизной земли… И небольшими лохматыми кустами, над ними торчат четыре дерева, приземистые, неприметные, с растерзанными нижними ветками, их мучают дети, «наши потомки», а дальше с трех сторон дорога, с четвертой земля круто обрывается, нависает над оврагом.
Cтою, прислонившись к дереву, еще светло, солнце за негустыми облаками, то и дело выглядывает, выглядывает, детская игра… Тепло, я одет как надо, главное, шарф на мне — вокруг горла и прикрывает грудь, и ботинки в порядке, тупорылые, еще прочные, правда, почти без шнурков, так себе, обрывки. Важная черта характера – ходить без шнурков.
Я смотрю на руки, тяжелые кисти с набрякшими сине-черными жилами, кожа прозрачная, светло-серая, беловатая, в кофейного цвета пятнах… Это мои руки, попробовал бы кто-нибудь сказать, что не мои… И я понимаю, по тяжести в ногах, по этой коже с жилами и пятнами, по тому, как трудно держать спину, голову… и по всему, всему – дело сделано, непонятно, как, зачем, но сделано, все уже произошло. Именно вот так, а не иначе!.. Не будь того события, пошло бы по-иному, но жалеть… слишком простое дело — об этом жалеть. Теория Халфина доконала меня на деле, в жизни, в этом месть за предательство. Структуры чувства победили структуры разума, разрушили их, и поделом. Я уничтожил его открытие, оно возникло снова, в другом месте, через много лет. Так и должно быть, истина — вечная трава, прорастает из любых трещин, каждый знает. Алимов, распухший желтый старик, молча слушал, прислонив к уху ладонь. Про структуры разума и структуры чувств. Веселый ирландец ничего не знал о Халфине, не его вина. Через два месяца Алимов умер, за гробом толпы. У Халфина – никого, вывезли и закопали. И я, конечно, не был, ведь я хотел жить дальше. И я жил. Но потерял малость – настроение жить. Смотреть на себя в зеркало по утрам и вечерам.
Я не смотрел.
Он победил, Халфин. Состоялось ли торжество?
О чем вы, какое торжество…

………………..
В эти годы обострились мои отношения с властью. Я ненавидел и боялся, самое губительное сочетание, скрытое от посторонних глаз бешенство. Оно временами прорывалось в моих словах. Каждый раз я судорожно вспоминал потом, что сказал, кто при этом был… Моих знакомых преследовали «за литературу», одних посадили, других «лечили». Меня таскали в Бутырскую тюрьму на очные ставки, угрожали… потом я многие годы считался «подозрительным». Я боялся тюрьмы, психушки, и чувствовал, что страх унижает меня… Помню следователя с «гусиной» фамилией, он постоянно улыбался, и угрожал — то найденным у моего сотрудника спиртом, то книгами, которые я брал читать и давал другим. «Ведь давал?..» Он смотрел на меня выжидающе и равнодушно. Потом я узнал, что это была формальность: они давно решили, что сделать с человеком, который ждал своей участи. Они играли людьми, и я ненавидел их.
При этом я упорно и много работал и сделал несколько неплохих статей, вполне разумных.

В то же время погиб Коля Горбунов, человек, с которым мы начинали строить лабораторию. Я знал его еще в Таллинне, со школы. Он был на несколько классов моложе, шел за мной, но поступал смелей и решительней . Он с размахом, с дальновидностью обращался со своей жизнью: перешел на химию, когда понял, что медицина ему мешает, а потом вернулся-таки к биохимии, как задумал вначале. Я помог ему устроиться в Пущино. Нам приходилось тяжело. Один случай помню. Мне удалось выпросить пять тысяч. Конец года, деньги все равно пропадали, и их дали мне. Магазины в эти дни как правило пусты. Но один прибор я все-таки углядел. Плохой, я видел это, но вернуть деньги был не в силах. Может, на что-нибудь сгодится?.. В таких случаях у меня сразу возникали планы, самые нереальные — как использовать, приспособить…
Стоял мороз, воздух колюч, ветер обжигал лицо и руки. Мы ездили целый день, и уже в сумерках добрались до склада, на заставленной глухими заборами окраине Москвы. Огромный ящик, внутри на пружинах покачивается второй… Тогда не экономили дерево, и это, похоже, был дуб: помню, он был красив странной, никому не нужной красотой. Все это дерево потом сжигали на институтском дворе — стоял завхоз с тетрадкой и следил, чтобы никто не выхватил из кучи что-нибудь для личных нужд.
Как мы дотащили его, волоком по черному от копоти снегу, не помню, только мы были мокрые на пронизывающем ветру. Теперь предстояло взвалить это чудище на машину. И тут Коля… он стал кричать, что это безумие, так работать нельзя… То, что он кричал, казалось мне странным. Я не видел другого выхода. А если его нет, то я борюсь, пока стою на ногах. Так меня воспитали, что поделаешь. Так поступала моя мать, я это видел с детских лет… Я старался объяснить ему, что отступить невозможно, но он, кажется, не понял. К счастью, помог шофер, и мы довезли прибор. Он сгорел у нас после первого же опыта, оказался не способным выполнять работу, для которой был создан.
Коля вернулся в Тарту. Россия возмущала его. Он занялся социальной психологией, которую только-только разрешили, и многие ринулись в новую область. Это было интересное дело, но слишком уж близкое к вопросам, которые тревожат власть. Поэтому здесь не могло быть никакой честности, не могло быть, и все. В других странах, возможно, не так, но здесь так было всегда и будет, наверное, еще долго. Я говорил это Коле, он только усмехался и отмахивался. Я думаю, он мог бы стать крупным политиком — образованный, умный, с сильным характером, он любил убеждать людей, и наука была тесна для него.
Через несколько лет их лабораторию разогнали, а он оказался в маленьком эстонском городишке, в больнице, лаборантом в клинической лаборатории. Могу представить себе его бешенство и отчаяние, когда развалилась с таким размахом строившаяся жизнь. Вижу его комнату в деревянном домишке, за окном улица, по которой за день проедет несколько грузовиков из соседнего совхоза на рынок… собака у дома напротив, скучает на жухлой траве, фонарь качается на ветру в черные осенние вечера… Я хорошо все это вижу, потому что учился в таком же городишке, жил на такой улице и вечерами смотрел в такое же окно… Он выпил бутылку вина, проглотил сотню таблеток снотворного и лег спать.
При его жизни я завидовал ему, считая, что не могу так, как он, решительно и крупно поступать. Потом оказалось, что могу, только у меня это происходит по-иному. Коля все заранее вычислял, я же должен прочувствовать. Мои решения приходят более долгим сложным путем. Смотреть далеко вперед всегда казалось мне бесполезным. Жизнь буквально набита случайностями, это как ветер, сметающий наши бумажки с планами. И я никогда не знаю, как поступлю… пока будто скажет кто-то на ухо — «делай вот так!.» А Коля до конца поступал логично и последовательно: понял, что программа его провалилась, и принял решение. Я этого не понимаю. Вдруг что-то возьмет да и выскочит из-за угла…

Через несколько лет я почувствовал, что нахожусь в тупике. Это было непонятное, неразумное чувство. Мое положение улучшилось: мне стали больше платить, ребенок не болел так часто, как раньше, мы получили новую квартиру, большую, теплую и светлую. И главное, у меня шли работы, неплохие по нашим масштабам. Но вот возникло такое ощущение — своего состояния, положения в том пространстве, в которое я попал. Положение казалось неважным. Какие были основания?
Обстановка в стране становилась все тревожней, начались хмурые 70-ые годы. На меня смотрели с недоверием — мои приятели были диссидентами. За границу не пускали — никуда! не повышали в должности, не давали ни денег, ни оборудования.
Почему я не уехал? Ведь несколько раз был близок к этому решению, и возможность была… Наверное, сказалось мое недоверие к тому, что изменив условия жизни, я добьюсь какого-то перелома в судьбе. Я всегда презирал достаток, вещи, комфорт, таким было мое воспитание, и за границей мало что прельщало меня. У меня не было таких интересов в жизни, ради которых стоило бы уехать. Что же касается науки… Я уже знал, что там тоже много рутины и серости, и только очень немногие лаборатории на высоте. Попасть туда у меня шансов почти не было, для аспиранта я был уже стар и, главное, привык распоряжаться собой, никому не подчиняться, делать то, что интересно мне, а не руководителю. Я знал, что там придется из кожи лезть, чтобы «завоевать позиции», кому-то понравиться, думать о деньгах, браться за любую работу… Я предпочитал быть нищим, но поменьше думать о вещах, которые считал скучными и даже низменными, что скрывать. Несмотря на все ограничения из-за нашей нищеты, я очень дорожил своей свободой — она давала мне главное — настроение работать, удовольствие от своих попыток. Я почему-то всегда верил, что и здесь смогу что-то сделать. Может, это и было неразумно, но вот не хотелось ехать, и все.
Мрачных прогнозов относительно будущего России хватало с лихвой, но я ни в какие предсказания не верил. Порассуждать о том, «что будет», любил, но у меня виды на будущее зависели от настроения — сегодня я думал так, завтра иначе… Я не чувствовал реальности будущего — никогда, и жил сегодняшним днем. Завтра?.. как-нибудь… там посмотрим…
Радости воссоединения со своей нацией всегда были мне чужды. Меня не привлекало, что я буду «среди своих». Я не считал, что национальность важна, и всегда хотел видеть перед собой только человека. Мое еврейство мало занимало меня. Подробней писать об этом нет смысла. Я был оторван не только от нации, но и от родительского дома — уехал в 16 лет. Везде я находил двух-трех людей, с которыми было хорошо и интересно, и довольствовался этим.
…………

……………………………..

http://www.photodom.com/new_fotos/2008/05/18/781897.jpg
http://www.photodom.com/new_fotos/2008/05/17/780562.jpg
http://www.photodom.com/new_fotos/2008/05/17/780560.jpg
http://www.photodom.com/new_fotos/2008/05/16/779310.jpg
http://www.photodom.com/new_fotos/2008/05/16/779255.jpg
http://www.photodom.com/new_fotos/2008/05/15/777809.jpg
http://www.photodom.com/new_fotos/2008/05/15/777807.jpg
http://www.photodom.com/new_fotos/2008/05/15/777804.jpg
http://www.photodom.com/new_fotos/2008/05/14/777072.jpg
http://www.photodom.com/new_fotos/2008/05/14/776325.jpg
http://www.photodom.com/new_fotos/2008/05/13/775906.jpg
http://www.photodom.com/new_fotos/2008/05/13/775875.jpg
http://www.photodom.com/new_fotos/2008/05/13/775866.jpg
http://www.photodom.com/new_fotos/2008/05/12/774027.jpg
http://www.photodom.com/new_fotos/2008/05/11/772440.jpg
http://www.photodom.com/new_fotos/2008/05/10/771030.jpg
http://www.photodom.com/new_fotos/2008/05/09/769651.jpg
http://www.photodom.com/new_fotos/2008/05/08/768132.jpg
http://www.photodom.com/new_fotos/2008/05/08/768118.jpg
http://www.photodom.com/new_fotos/2008/05/07/766761.jpg
http://www.photodom.com/new_fotos/2008/05/06/766175.jpg
http://www.photodom.com/new_fotos/2008/05/06/766170.jpg
http://www.photodom.com/new_fotos/2008/05/06/766150.jpg
http://www.photodom.com/new_fotos/2008/05/05/763240.jpg
http://www.photodom.com/new_fotos/2008/05/05/763238.jpg

http://www.photodom.com/new_fotos/2008/05/05/763235.jpg
http://www.photodom.com/new_fotos/2008/05/04/761672.jpg
http://www.photodom.com/new_fotos/2008/05/02/759214.jpg
http://www.photodom.com/new_fotos/2008/04/30/756509.jpg
http://www.photodom.com/new_fotos/2008/04/28/753194.jpg
http://www.photodom.com/new_fotos/2008/04/26/750546.jpg
http://www.photodom.com/new_fotos/2008/04/25/749029.jpg
http://www.photodom.com/new_fotos/2008/04/25/749027.jpg
http://www.photodom.com/new_fotos/2008/04/25/749025.jpg
http://www.photodom.com/new_fotos/2008/04/23/746026.jpg
http://www.photodom.com/new_fotos/2008/04/22/744365.jpg

http://www.photodom.com/new_fotos/2008/03/16/689469.jpg
http://www.photodom.com/new_fotos/2008/03/19/693314.jpg
http://www.photodom.com/new_fotos/2008/04/01/713189.jpg
http://www.photodom.com/new_fotos/2008/04/02/714723.jpg
http://www.photodom.com/new_fotos/2008/04/06/720302.jpg
http://www.photodom.com/new_fotos/2008/04/07/721754.jpg
http://www.photodom.com/new_fotos/2008/04/18/739784.jpg
http://www.photodom.com/new_fotos/2008/04/19/741162.jpg
http://www.photodom.com/new_fotos/2008/04/21/742692.jpg

Наверное, эта серия почти закончена. Если из-за угла не выскочит продолжение, так бывает.
Возможно, она в какой-то степени реакция художника, попавшего в не совсем понятную среду — ответ на блестящие фотокрасивости, современную рекламу, роскошные альбомы… Но в сущности та же работа — компоновать вещи, выстраивать картинку по свету и цвету, обработать фотоизображение так, чтобы оно потеряло техническую безжизненность или репортажную сиюминутность фотографии. Само фотографирование меня так и не привлекло, но на промежуточной стадии создания «картинки» оказалось интересным этапом. Недаром некоторые художники иногда начинали картинки с фотографий (Гоген, например). Неважно, с чего начинаешь, важно, куда приходишь.
Мне всегда было жаль старые забытые вещи, оставленные в грязных забытых углах. К используемым вещам никогда не привыкал, но со временем понял, что сама их забытость и заброшенность что-то напоминает, и что точно также забывают — зверей, детей, знакомых… и чем это кончается, тоже стало понятно. Собственно, вещи, которые изображает художник, такие же живые существа, как все остальное в жизни. Инстинкт собственника только скрывает суть вещей, и отношение к ним переводит в простое, примитивное русло владения и использования. Собственно, также, как это сегодня распространилось в мире по отношению ко всему на свете.
Есть изображения, который дальше уменьшать — только портить впечатление. В наиболее полном (для Интернета, при его сегодняшних скоростях) виде они у меня в «ФОТОДОМЕ»
http://www.photodom.com/mypage.php?nick=dan67
раздел фотография
http://www.photodom.com/photographer/dan67&content=1,
(не ART, в art больше живописи, старой) больше 500 картинок, до 300 Кб и 1200 пикселей по большой стороне.
Некоторые ссылочки я соберу здесь, только учтите
1/мне некогда особо их фильтровать, есть лучше, есть хуже, как-нибудь уж…
2/ Одновременно были две серии еще — КОШКИ и ФОТОНАТЮРМОРТЫ С ВКЛЮЧЕНИЕМ КАРТИНОК Может быть путаница :-))
Как всегда, время!!! Все-таки лучше что-то сделать новенькое, чем рекламировать себя, но ЖЖ — особый случай.
В оригинале это изображения 2800х2100 пикселей.
ИТАК: (это начало, продолжения много еще :-))
И имейте в виду НЕКОТОРЫЕ(МНОГИЕ) СМОТРЯТСЯ ПОСЛЕ НАЖАТИЯ F11 — В ПОЛНЫЙ РАЗМЕР!!!!!!!!!!!!!!!!!!!

http://www.photodom.com/new_fotos/2008/08/08/913411.jpg
http://www.photodom.com/new_fotos/2008/08/05/909988.jpg
http://www.photodom.com/new_fotos/2008/08/05/908451.jpg
http://www.photodom.com/new_fotos/2008/08/02/904221.jpg
http://www.photodom.com/new_fotos/2008/08/01/903159.jpg
http://www.photodom.com/new_fotos/2008/07/31/901657.jpg
http://www.photodom.com/new_fotos/2008/07/29/897060.jpg
http://www.photodom.com/new_fotos/2008/07/28/895202.jpg
http://www.photodom.com/new_fotos/2008/07/28/895199.jpg
http://www.photodom.com/new_fotos/2008/07/27/893688.jpg
http://www.photodom.com/new_fotos/2008/07/26/893195.jpg
http://www.photodom.com/new_fotos/2008/07/23/887848.jpg
http://www.photodom.com/new_fotos/2008/07/23/887714.jpg
http://www.photodom.com/new_fotos/2008/07/22/885840.jpg
http://www.photodom.com/new_fotos/2008/07/19/881874.jpg
http://www.photodom.com/new_fotos/2008/07/18/880421.jpg
http://www.photodom.com/new_fotos/2008/07/17/879240.jpg
http://www.photodom.com/new_fotos/2008/07/17/878847.jpg
http://www.photodom.com/new_fotos/2008/07/16/877458.jpg
http://www.photodom.com/new_fotos/2008/07/15/875984.jpg
http://www.photodom.com/new_fotos/2008/07/14/874265.jpg
http://www.photodom.com/new_fotos/2008/07/14/874264.jpg
http://www.photodom.com/new_fotos/2008/07/14/873184.jpg
http://www.photodom.com/new_fotos/2008/07/13/871098.jpg
http://www.photodom.com/new_fotos/2008/07/09/865014.jpg
http://www.photodom.com/new_fotos/2008/07/08/863311.jpg
http://www.photodom.com/new_fotos/2008/07/07/861409.jpg
http://www.photodom.com/new_fotos/2008/07/06/859940.jpg
http://www.photodom.com/new_fotos/2008/07/06/859934.jpg
http://www.photodom.com/new_fotos/2008/07/05/858608.jpg
http://www.photodom.com/new_fotos/2008/07/04/857037.jpg
http://www.photodom.com/new_fotos/2008/07/04/857012.jpg
http://www.photodom.com/new_fotos/2008/07/03/855556.jpg
http://www.photodom.com/new_fotos/2008/07/01/853035.jpg
http://www.photodom.com/new_fotos/2008/06/30/851491.jpg
http://www.photodom.com/new_fotos/2008/06/29/850075.jpg
http://www.photodom.com/new_fotos/2008/06/26/845789.jpg
http://www.photodom.com/new_fotos/2008/06/24/841198.jpg
http://www.photodom.com/new_fotos/2008/06/21/836654.jpg
http://www.photodom.com/new_fotos/2008/06/20/836522.jpg
http://www.photodom.com/new_fotos/2008/06/16/828109.jpg
http://www.photodom.com/new_fotos/2008/06/15/826586.jpg
http://www.photodom.com/new_fotos/2008/06/15/826580.jpg
http://www.photodom.com/new_fotos/2008/06/14/825175.jpg
http://www.photodom.com/new_fotos/2008/06/11/820778.jpg
http://www.photodom.com/new_fotos/2008/06/02/805214.jpg
http://www.photodom.com/new_fotos/2008/05/31/802227.jpg
http://www.photodom.com/new_fotos/2008/05/31/802211.jpg
http://www.photodom.com/new_fotos/2008/05/29/799052.jpg
http://www.photodom.com/new_fotos/2008/05/29/799052.jpg
http://www.photodom.com/new_fotos/2008/05/28/798755.jpg
http://www.photodom.com/new_fotos/2008/05/28/798750.jpg
http://www.photodom.com/new_fotos/2008/05/27/796618.jpg
http://www.photodom.com/new_fotos/2008/05/26/794560.jpg
http://www.photodom.com/new_fotos/2008/05/21/787070.jpg
http://www.photodom.com/new_fotos/2008/05/20/785230.jpg
http://www.photodom.com/new_fotos/2008/05/20/785227.jpg
http://www.photodom.com/new_fotos/2008/05/19/783380.jpg
http://www.photodom.com/new_fotos/2008/05/18/781904.jpg

…………………..

……………………………..

Я его избегал, готовился к экзаменам в аспирантуру.
В ту осень он жил в деревне у Чудского озера, там лечил. К нему собирались толпы по утрам, несли продукты, он денег не признавал, предпочитал натурой брать.
В один из субботних дней звонит:
— Приезжай, разговор есть…
Встретились, пошли на озеро. Копченая рыбка, пиво… Потом гуляли по лесу. Я размяк… Думаю, это была его программа.
Он мне про свой проект, как будем рак лечить. Обнаружил в старинной книге название местной травы. Удивительные свойства рассасывать опухоли, говорит.
— Тайна средневековья. Все, кто прочитал, умирали при странных обстоятельствах…
— Как же мы…
— Я не умру. Никогда. А ты со мной, нечего бояться.
— Нет, — говорю, — не буду рак лечить, ты сошел с ума. И тебе не советую, лечи экзему, зуд и прочие мелкие дела.
Я все-таки понимал, шесть лет учился.
— Новое дыхание… Своя контора… Я уже название придумал – «братья чудо-лекари»… Вместе одолеем…
Нет, нет. Мне стало совсем невмоготу, куда он меня тянет… Рак травками лечить?..
— Не получится, я уеду.
— Ты не понял. Семейное дело будет! Семья это главное… Смотри на меня – всю жизнь сто домов… а дома нет. Построим новый дом, какой был до войны, на центральной улице, помнишь… Хотя, откуда… Я там не жил, но каждый день… стоял, смотрел… Давай, восстановим жизнь…
Он отошел назад на несколько шагов, ступил в какую-то лужу, махнул рукой, и продолжает:
— Семья — прошлое и будущее. История вдрызг проиграна, ничто – ни нации, ни религии… классы эти… ничто не выдержало, не спасло… Насилие, хаос, войны… Только семья, род. Империи распадутся, государства рухнут – и снова родовой строй. Община, семья… С чего начали, тем и кончим. Брат, это важно, страшно важно… Не уезжай, Россия действующий вулкан, грязь, грубость, пьянство… Хаос!.. Люди безумные, им только лбом об пол или языком трепать. А чуть до дела, сортир отстроить не умеют. А мы полезное делать будем, пусть небольшое… Я не ханжа, ты знаешь, но должен быть порядок!.. Мы здесь рыбы в воде.
— Здесь только выродиться, стать жирным хомяком, с мешками защечными… Знахарем? Рак лечить?.. Обманывать, утешать?..
— О, ты дура-а-к… Я здесь… это… первый парень на селе. Пропадешь без меня!
Я отвернулся, и зашагал, ломая мелкий кустарник, давя ягоду-голубику, подминая мох…
А он мне вслед свое:
— Дурак, без меня не проживешь…
— Проживу.
Вечером я не выдержал, позвонил. Услышал голос, обрадовался, но молчал. За эти годы привязался к нему, несмотря на все его обманы, проделки и прыжки…
Он засмеялся, потом говорит всерьез, как никогда не говорил:
– Ну, что же, ты поступил… Значит, правду мать говорила, ты мой брат. Все, хватит, созрел, теперь живи без меня. Но о помощи забудь, не оглянусь, не отвечу. И обо мне — забудь. Придет время, увидишь – кругом чужие… Еще пожалеешь…
И гудки…
Я бросил трубку… уехал в тот же день, и больше никогда не видел Немо.

……………………………………..
Прошло десять лет с его смерти.
Командор Немо, так я его называл.
Пробовал писать ему, он не отвечал. Может, не хотел, а может просто так… он письма не любил. А приехать я так и не сумел… Прособирался…
Кое-что знал от знакомых — жив, фокусы свои не бросил, наоборот, стал кем-то вроде Кашпировского республиканского масштаба, вел еженедельную передачу на телестанции, как переносить тяжесть перемен. По-прежнему лечил все, что не лечится…
Он ни шагу навстречу мне не сделал. И я перестал пытаться.
Нет, было, все-таки, одно письмо. Пришло по старому адресу, мне его отдали через два года. Немо уже не было в живых.
Читал и перечитывал. Он не изменился, только потерял силы. Мы оба не поумнели, не изменились, но потеряли силы и время. Это жизнь. Что бы ты ни сделал, чего бы ни добился, все равно поражение, потеря. Теряем время и силы, вот и всё.
«… Ты жил сам, я не мешал. Ты так хотел. И не сдался, хвалю. Значит, в нашу семью пошел…
… Не приезжай, не на что смотреть. Но я неплохо барахтался. Жил как хотел… Живи долго, мой совет. Если сможешь. А не можешь, все равно живи. Кроме живой жизни нет ничего, не надейся, не верь дуракам и желающим обманутыми быть.
Твой брат Немо. »
Часто теперь просыпаюсь по ночам… лежу без сна…
Думаю, как ему там… сыро и тесно, а он закрытых пространств боялся… Глупость, конечно.
Мы как два муравья, карабкались, отодвигали падавший на нас песок. Пока могли. И оба ничего особенного не сумели. Плыли в потоке, вот и все дела. Немо казалось, он управляет судьбой, я сомневался. Под старость и он потерял уверенность, что раздвигает жизнь как траву…
Часто ловлю себя на том, что по-прежнему спорю с ним!..
Но в одном он оказался прав. Кругом – чужие. Нет, хорошие, умные, интересные были – люди, встречи… но чужие. И так всю жизнь…
О его смерти я узнал с большим опозданием, случайно. Похоронили, про меня никто не вспомнил.
Он был последние годы одинок, что страшно непохоже на него. И, оказывается, жил и умер в том самом доме, в котором мы вместе жили. Он откупил его весь у наследников хозяйки, когда Лиза умерла. Она кормила меня картошкой с мясным соусом, я помню, как всё хорошее. Когда Немо исчезал, а стипендия кончалась… Я притворялся больным. И она приносила мне на обед большую тарелку с тушеной картошкой, и сверху кусочек мяса.
Наконец, я собрался, несколько лет тому назад, поехал смотреть.
Ничто не изменилось, бесконечные улицы, одноэтажные домишки, высокие заборы, у дороги пыльная серая трава…
Через много лет я пришел к нашему дому.
Он ничего не изменил, так и жил в комнате с крохотной прихожей, с обледеневающей стенкой, только купил мощный обогреватель, держал под столом. Грел ноги. Говорят, в старости стал слезлив, подвержен внезапным вспышкам гнева. Быстро отходил, тут же дремал, как он это умел, в момент отключался… Он почти ослеп, и умер незаметно ни для кого. Когда к нему пришел сосед, случайно забрел, то увидел высохший труп, почти мумию.
Я увидел ту же лужу, рядом со входом.
У дороги появилась чугунная колонка, но в ней не было воды. Из дома вышел человек, мы разговорились. Он рассказал мне, что здесь совсем недавно, и что бывший хозяин… фамилию назвал правильно!.. продал дом через посредника его покойному отцу, а сам сейчас живет в Анголе… Почему в Анголе?.. Вроде он там как доктор Швейцер, дикие люди его боготворят.
Я видел могилу, но не стал разочаровывать. Последняя шутка Немо.
Может быть, теперь он нашел свой Дом, Семью, и тот момент, с которого его жизнь пошла как сон?.. Выдумки, литература!.. У меня давно все смешалось в голове — реальность, выдумки, сны… Мир огромный сумасшедший дом, в котором нет и не может быть порядка, а люди в сущности бездомны, и мечутся по свету в своих стараниях выжить.
Не стоило мне злиться на Немо, он сделал для меня много хорошего. При этом совершенно меня не понимая, и это не смущало его! Я говорил о своих делах, увлечениях, планах… — он никогда не слушал. Не слышал. Смотрел куда-то отсутствующим взглядом. Но что-то он все-таки ухватывал, что?
Что я жив, здоров, не голоден, что не мерзну отчаянно, как часто со мной бывало… что занят серьезными делами, в которых он ничего не понимал, и понимать не стремился… Что я живу не так, как он, что не понимаю смысла жизни, и всего, всего, всего, что он так хорошо и ясно представляет себе…
Ему безразлично было все, что я так превозносил, называя духовным родством.
Он просто моим братом был.
……………………………………..
Теперь уже неважно, как все было. Сумрак опускается, Немо забыт, скоро и меня забудут. Только озеро останется, и вечное мелкое болото на плоском берегу, и чахлые сосны перед въездом в единственный мой город… Все, как было…

…………
В рисунках, выполненных «мышкой» — точками и мелкими черточками, есть своя атмосфера, свой интерес. Потом много раз пробовал комп. пером, вроде бы более быстрым, удобным… — бросал, ничего интересного. Наверное, потому, что нечего имитировать процесс обычного рисования, лучше искать новые возможности. Которые, конечно, не в технической стороне, а в том, что вносит новый материал и новые отношения к нему…

ююююююююююююююююю

На темно-серой бумаге, шершавой, скупо – пастель, туши немного…
Сумерки, дорожка, ничего особенного.
Смотрю – иногда спокойно там, а иногда – тоска…
А кому-то, наверняка, ничего особенного.
Так что, непонятно, от чего тоска…

………….

Аркадий, пострадавший от жизни ученый, мучительно думает, отчего не вымерли еще добрые, честные люди, ведь они не имеют никаких шансов выжить в толпе рвущих и грызущих. Что значит выжить с точки зрения эволюции? Дожить до детородного возраста, передать свои гены потомству, и хотя бы обеспечить детишкам начало жизни, чтобы не погибли на стадии гусениц и личинок…
Аркадий, выйдя из лагеря в 50 лет, сразу женился, поскольку хотел свои гены сохранить, согласно теории. И всеми силами встроиться в современную науку, хотя потеря двадцати лет очень весома.
И то и другое он осуществил, но в сильно урезанном и странном варианте. Гены Аркадия все-таки пропали, мир обеднел.
Но не все так печально и неисправимо, как ему казалось. Гений и злодейство совместимы. У главного врага Аркадия, предателя и подлеца, родились здоровые детки, и очень способными выросли. Люди они, правда, так себе, но есть надежда, что в третьем поколении и это как-то «устаканится». Аркадий, я думаю, ошибался. Признаки честности, доброты и порядочности сложны, состоят из множества простых признаков, и потому свободно передаются через подонков и подлецов. Есть ирония истории, есть ирония искусства… и есть ирония эволюции человеческого вида, например, подлец хочет сделать своего сына еще более приспособленным подлецом… но не всегда получается.

ПЕРВЫЙ УЧИТЕЛЬ

Помню, как в первый раз увидел его: он не вошел, а бесшумно вкатился в аудиторию – маленький, коренастый, в старомодном пиджаке, широченных брюках. Он показался мне карликом, с зачесом на лысине, вздернутой головой, светлыми пронзительными глазами… Он ни на кого не смотрел, а только куда-то перед собой, и говорил скрипучим ворчливым голосом. Он постоянно кого-нибудь ругал в своих знаменитых отступлениях, а лекции читал ясно, умело. Он предлагал мне понимание, результат усилий многих гениев и талантов, и я жадно впитывал это знание.

Помню, как впервые явился к нему, чтобы работать на кафедре. Он брал студентов и относился к ним серьезно, как к сотрудникам. Он сидел на диванчике, опустив очки на кончик носа, читал. На столе перед ним возвышалась ажурная башня из стекла, в большой колбе буграми ходила багровая жидкость, пар со свистом врывался в змеевидные трубки… все в этом прозрачном здании металось, струилось, и в то же время было поразительно устойчиво – силы гасили друг друга. А он, уткнувшись в книгу, только изредка рассеянно поглядывал на стол.

– Вот, пришел, работать хочу…

Как он обрадовался!

– Это здорово! – а потом уже другим голосом добавил, склонив голову к плечу. – Что вы хотите от науки? Ничего хорошего нас не ждет, мы на обочине, давно отстали, бедны. Но мы хотим знать причины…

Он вскочил, сложа руки за спиной, зашагал туда и обратно по узкому пути между диваном и дверью, то и дело спотыкаясь о стул.

– То, что мы можем, не так уж много, но зато чертовски интересно!

Я помнил его лекции – каждое слово: он выстраивал перед нами общую картину живого мира, в ней человек точка, одна из многих… Наши белки и ферменты… они почти такие же в червях и микробах, и были миллионы лет тому назад… В нашей крови соль океанов древности… Болезни – нарушенный обмен веществ…

– У меня две задачи, – сказал он, – первая… – И нудным голосом о том, как важно измерять сахар в крови, почетно, спасает людей… – Повышается, понижается… поможем диагностике…

Я не верил своим ушам – ерунда какая-то… больные… И это вместо того, чтобы постичь суть жизни, и сразу все вопросы решить с высоты птичьего полета?.. Значит, врал старик про великие проблемы, что не все еще решены, и можно точными науками осилить природу жизни, понять механизмы мысли, разума…

Он искоса посмотрел в мое опрокинутое лицо, усмехнулся, сел, плеснул в стакан мутного рыжего чая, выпил одним глотком.

– Есть и другое, – он сказал. – В начале века возник вопрос, и до сих пор нет ответа. Мой приятель Полинг хотел поставить точку, но спятил, увлекся аскорбиновой кислотой. Зато нам с вами легче – начать и кончить. Почему люди не живут сотни лет? Важно знать, как долго живут молекулы в теле, как сменяются, почему не восстанавливаются полностью структуры, накапливаются ошибки, сморщивается ткань… как поддерживается равновесие сил созидания и распада, где главный сбой?..

К концу он кричал и размахивал руками, он всю историю рассказал мне, и что нужно делать – он все знал, осталось только взяться и доказать.

– Гарантии никакой, будем рисковать, дело стоит того! Согласны?

– Да!

– Посмотрим, что у нас есть для начала.

Через два часа я понял, что для начала нет ничего, но все можно сделать, приспособить, исхитриться… Теперь уж меня ничто не могло остановить…

У него было несколько смелых идей, мы осуществляли их неуклюжими устаревшими методами, доступными для провинциальной лаборатории, в условиях, когда генетика была запрещена, а над всей биологией нависал Лысенко.

За те пять лет, что я работал у него, я научился многому, но не сделал почти ничего. Он почему-то поручал мне головоломные задачи, в то время как другие студенты измеряли сахар в крови. Он ставил передо мной вопрос, целую проблему, и я в тот же день начинал готовиться к опыту, за ночь успевал, к утру шел на лекции, после обеда ставил опыт, а вечером давал ему ответ. Обычно ответ был отрицательный. Иногда ответ затягивался на месяцы, но мой режим не менялся: я ставил опыт, мыл посуду, готовился к следующему опыту, уходил поспать в общежитие… на следующий день приходил с занятий, обедал, тут же бежал на кафедру, возился до ночи, мыл посуду, уходил, шатаясь, поспать… Соседи по комнате неделями не видели моего лица.

Помню запах вивария, подсыхающего на батареях хлеба, которым кормили зверей… писк мышей, треск старого дерева в вечерней тишине… Я привыкал к высоким табуреткам, учился держать в руках тонкие стеклянные трубочки – пипетки, быть точным, неторопливым, делать несколько дел сразу… Я начал тогда жить. Передо мной было дело, цель, которая полсотни лет привлекала лучших из лучших.

Но с нашими возможностями и методами… Мы были обречены. В результате всей бурной эпопеи, за пять лет, я сделал несколько сообщений на конференциях, причем, по каким-то побочным результатам, все остальное был опыт неудач.

Почему он выбрал именно меня для таких убийственных экспериментов? Думаю, мы были с ним похожи по характеру, и он это сразу понял. Он сам бросался на амбразуру, и ему был нужен помощник, такой же «смертник». Он не хотел заниматься модными проблемами, старался найти свой подход к вопросам в стороне от главного русла, и вносил в них столько выдумки и идей, сколько они, как тогда всем казалось, не заслуживали. А он видел дальше нас…

Он имел вес в своей области, печатался в журнале «Биохимия», что было недостижимо для местных корифеев. Его боялось большинство, уважали многие, не любили – почти все, кроме нас, его учеников. Я восхищался им, гордился, что работаю у него, а он всегда был внимателен ко мне и многому научил.

Когда я был на шестом курсе, он погиб. Убил себя странным ужасным способом, который я почти точно описал в повести «Остров», и больше касаться не хочу. И разбирать, кто прав, кто виноват – тоже не интересно. Я любил этого человека, восхищался им, он многому меня научил, это главное.

Ослепительно яркое апрельское утро. Я, как всегда, пришел в лабораторию, мне говорят – нет Мартинсона… В больнице санитарка вытирала брызги крови, они были везде – на полу, на стенах.

Мартинсон лежал в соседней комнате. Лицо спокойно, на губах улыбка.

Окна настежь, скрежет лопат, глухие удары – с крыш сбрасывали тяжелый серый снег…

Как они там, у холодного тела, сочувственно кивали, эти господа, которые гордятся своей ловкостью – «умеют жить», знают правила, читают меж строк, руководят, приписывают себе чужие труды, или не приписывают и ужасно горды своим благородством… А некоторые плохо скрывали радость… Он был слишком велик для них, и не умел это скрыть, не хотел по достоинству оценить белоснежные халаты, гладкие проборы, важную тягучую речь, статейки ни о чем в провинциальных журналах… – в широченных ботинках, плаще, потерявшем цвет, допотопной кепке, натянутой на лоб, он проходил мимо них, он их ни в грош не ставил. Такие, как он, не вызывают у окружающих уютного теплого чувства, потому что предлагают свой масштаб всему, а у нас свой – себе оставить ступеньку, пусть не гений я, но тоже талант…

Он был молодец, Эдуард Мартинсон, – умный талантливый человек с ужасным характером, не потерявший веру в науку в тяжелое для нее время… и любящий всех, кто ее любил…

А эту уменьшать дальше не могу, настроение падает 🙂

http://hiero.ru/pict/505/2175162.jpg

………….
— Вот это был наш дом…

…………
Я не ловкач в таких линейных делах, но попробовать хотелось.

…………..