— Когда человечество начиналось, все было чудо, — говорил Аркадий как-то вечером, — пришла наука и начала теснить чудеса, ведь, если понятно, как устроено, то вроде бы и чуда нет. В конце концов останется незатронутым один вопрос — кто устроил это… и зачем?.. — Он, как всегда, то ли шутил, то ли всерьез, легкомысленная личность. — Чтобы узнать все-все, нужен новый акт творения, причем гласный, наглядный, с полным освещением в прессе, с культурным толкованием. Вот как только с мыслями быть, не знаю… Недавно у меня родилась одна, значит, творение совершилось? Мысли ведь не соберешь из бессмысленных частей.
— Вы удивительно мудрите, — раздраженно отвечал ему Марк, — надо с элементарного начинать, с примитивного ощущения. Идти от него, нигде не отрываясь от химии, от структуры, идти, идти…
— Знаю, знаю, — без энтузиазма говорит Аркадий, — я шучу. Путь правильный и единственный, но процесс, говорят, бесконечен, никто всю картину не охватит. Чувствуешь себя в ряду ползущих из большого мрака в чуть меньший мрак. Научное постижение — своего рода истерический паралич: хотим знать, как двигаем ногами, но ведь уже знаем, если движемся.
— Вы вечно передергиваете, — вскипел Марк, — многое делаем, не осознавая, в этом сложность. Словно посадили за машину, сунули в руки рычаг — «дави на газ!», а все остальное само по себе!
— Ну, ну… — примирительно сказал старик, — я и сам так думаю… кроме как иногда… Как, по-вашему, живут миллионы — без знания, впустую, что ли?
— Мне их жаль, — подумав, признался юноша, — в их жизни есть какое-то содержание, но нет, я думаю, света. Строительство жизни необходимо: мы должны придавать ей направление и смысл.
……………
Однако, как говаривал мой приятель, не все так просто. Мы зависим от каких-то ничтожных генов и первых детских впечатлений. Ярый сторонник внутреннего строительства и совершенства, Марк с изумлением и страхом наблюдал, как проявляются в нем непозволительные черты, сомнения, страхи … «Это живет во мне дух отца, которого я почти не помню, его Жизненная Сила… — так он думал порой, — отсюда моя неустойчивость, излишняя впечатлительность… Хочется жить с ощущением покоя под ложечкой, будто носишь в себе теплый мирок, непродуваемую ветром сердцевину…»
Получил наследство, вот и разбирайся… Понемногу из сундучка вылезало такое, чего он видеть не желал, имея свое представление о высоком и достойном.
Перейти к содержимому
