МЕЛКАЯ ФИЛОСОФИЯ на глубоких местах


/////////////////////
В старости нет ни одного явного преимущества перед молодостью, ни по части ума, ни по таланту, одни потери и мелкие неудобства.
Так неужели ничего, и все зря?
Пожалуй, да. Греет только результат, мизерный, он как бутылка с запиской, выброшенная на обочину, в канаву, которая вдоль скоростного шоссе… или нашей сельской, в рытвинах, такая дорожка почему-то больше устраивает… а тебя увозят, увозят…
Все-таки две мелкие вещички я бы отметил. Первое — странная способность читать по лицам, по глазам гораздо больше, чем раньше. Не доверять словам, и даже поступки неоднозначно указывают, а вот по лицам, по глазам… Только, зачем? Этому не научаются, приходит само, и никого не научить, к тому же, довольно горький опыт, потому что много мелкого видишь — мелкого. Но люди, человеки все, и ты такой…
Второе, что и не греет, и не обнадеживает, и не дается как бы само собой, а может быть, может и не быть, но возможность, которую раньше просто НЕ реализовать было.
Мой учитель Мартинсон любил слово МАКРОСТРУКТУРА — он первый стал говорить о макроструктуре белков. Сколько верных хороших слов уходит в неизвестность вместе с людьми их выразившими… а потом эти же словечки, мысли возникают снова, и ни в одном глазу, конечно, — никто не помнит, что, вот, было уже, было, и человек жизнь за это отдал… Сволочная природа жизни налицо: Исключая мусор, который забивает баки истории и соответствующие ему наши мелкие черты — человек по своим возможностям гораздо глубже и значительней любой конкретной жизни, любой истории, в которую попадает как домашняя птица в суп.
Так вот, преодолевая старческие растекания по древу — макроструктуру имеет И конкретная наша жизнь, и наши лучшие и худшие порывы составляют периоды и циклы, и витки спирали. Но чтоб это заметить в большом масштабе, и на себе, что особо важно — на себе, {(( впрочем и некстати вопрос: зачем нам знание, которое к себе неприложимо 🙂 }- требуется большой кусок времени, и пожалуйста, тебе его с охотой выдают, но… приобретение не проходит безнаказанно, — стареешь и теряешь возможность воспользоваться макроструктурным взглядом, ни ума, ни таланта, ни сил на это дополнительных не дадено. Но есть теплое пятно — что-то можно рассказать. Но есть холодное пятно — трудно понять макроструктуру тому, у кого она еще в эмбриональном состоянии свернутая, лежит где-то, если придерживаться преформизма, а так и вовсе не лежит нигде. И как ему, лишенному и счастливому еще — понять? Опять же, бутылка с запиской в канаве…
А если конкретней? С чего начал, тем и кончил. Первая повесть «ЛЧК» — город заброшен, проваливается под землю. Повесть — «Последний дом» — последняя в цикле — и снова заброшен город, опять-таки проваливается под землю. Но если в начале — под влиянием природных сил, в основном, то в конце — чисто наше достижение, сами построили, сами провалили. Есть ли в этом оптимизьм?