Рубрика: Uncategorized

………….
Очень люблю эту лошадку, которую Пикассо нарисовал одним росчерком пера. Я немного приподнял ее, так она, вроде бы, задорней смотрится. Поместите ее куда-нибудь на свой ЖЖ, может она Вам удачу принесет.
ДЛЯ МЕНЯ ОНА СИМВОЛ СВОБОДЫ ТВОРЧЕСТВА И НЕПОДЧИНЕНИЯ ЗЛУ, ТУПОСТИ И ТЕМНОТЕ, КОТОРЫЕ НАСТУПАЮТ НА НАС.

Была выставка моей живописи, написанной в период 1977-1997гг. Теперь многие из этих картинок — собственность музея. У меня было довольно много выставок, я редко показываю фотки оттуда. Причина есть — если не считать первые выставки 80-х годов, к остальным, почти ко всем, я отношусь отрицательно, и с каждый годом все хуже. Это бесполезная трата сил, времени и денег. Вообще-то увидеть свои картинки на больших чужих стенах очень полезно, но если не любишь место, где выставляешь, неприятное чувство трудно преодолеть. Серпуховский музей -почти единственное исключение, это замечательный дом, и я рад, что мои лучшие картинки будут здесь жить.

…………………………..

……………………………..

………………………………….

///////////////////////////////////////
Много лет жизнь казалась ему болотом, над которым бродят светила. Не ползать в темноте, а вскарабкаться туда, где сущность земных обманок!.. И вместо того, чтобы жить, постепенно поднимаясь, он стремился подняться, не живя — разбежаться огромными скачками, и полететь, как это иногда случалось в счастливых снах. Но наяву чаще выходило, как в дурных, тревожных — бежишь от преследователей, вяло отталкиваясь ватными ногами, в кармане пистолет, который в последний момент оказывается картонным… Марк все же заставлял его стрелять, а врага падать, и просыпался — усталый, потный, с победой, которая больше походила на поражение.
Иногда он чувствовал угрызения совести из-за того, что слишком уж вольно обращается с историей своей жизни, и с чужой тоже. «Не так!» — он восклицал, читая какой-нибудь кусок о себе. А потом, задумавшись, спрашивал — «а как же на самом деле было?..» Он мучительно пытался восстановить истину, но чем больше углублялся, тем меньше надежды оставалось. В конце концов герой превратился в «действующее лицо»… вернее, бездействующее… в персонаж, стал казаться ему настолько непохожим на него, что угрызения исчезли.
Но он был вынужден признаться себе, что мало понял, и создает в сущности другую историю — сочиняет ее, подчиняясь неясным побуждениям. Среди них были такие, которые он назвал «энергетическими» — словно какой-то бес толкал его под руку, заставлял ерничать, насмешничать, чуть ли не кривляться перед зеркалом, злить воображаемого читателя или пугать. В конце концов, вычеркнув все это, он оставлял две-три строки, зато выражающие истинные его чувства — грызущего нетерпения, горечи, злости, разочарования, иронии над собой, обломков тщеславия…
Среди других побуждений он выделял те, которые считал главными — они поддерживали его решительность, устойчивость, ясность суждений, немногословие, стремление к простоте и краткости выражения. Это были чувства равновесия и меры, которые прилагались к делу непонятным образом — как если бы он измерял длину без линейки, да на ощупь, да в темноте. Иногда, вытягивая на бумагу слова, он чувствовал, словно за ними тянется линия, или слышится звук… где-то повышается, потом сходит на нет, и это конец фразы или рассказа.
Он узнавал в своих решениях, как и что писать, те самые голосочки, которые ему смолоду бубнили на ухо, но не радовался — ведь теперь он целиком зависел от прихотей этих тайных советчиков. А зависеть он не хотел ни от кого, даже от самого себя.
Он сильно постарел, борода клочьями, и женщина, которая продавала им картошку, как-то приняла его со спины за умершего старика Аркадия, испуганно охнула и перекрестилась.

За много лет, даже при моем невнимании к окружающей жизни, накопились какие-то изображения ЕЁ. Пусть повисят, если успею, расскажу пару слов о них.

Восход солнца с высоты 14-го этажа.

……………………….

Оттепель в декабре, из окна второго этажа. Не люблю промозглую сырость, но всё лучше, чем втягивать голову в грудь от морозного ветра, да и надеешься, что еще продержится тепло, а там и зима, нас не заметив, — ПРОСКОЧИТ!
……………………..

Вид из окна 20-го дома, с третьего этажа, не со стороны улицы, а туда, где березы, трава, и расстояние до соседнего дома позволяет о нем забывать. А колеса этого давно нет, некому кататься было.
………………………..

Вид с балкона третьего этажа, меня за него ругали, а я считаю — хорошая картинка, или фотка, все равно, теперь обработка сглаживает границы. Уберите, говорят, шумы… Дураки, эти «шумы» и сопли на голых ветках — то, что надо!
………………………….

Как-то утром проснулся в Крыму…. А через тридцать лет что-то об этом нарисовал.
…………………………….

Вид из окна кухни на 14-ом этаже. И листок.
……………………………

Самая отчаянная была жара, у стены 10-го дома. Воду выносил голубям и кошкам. Голуби шатались.
………………………………

Утренний туман, случайно щелкнул, и отбросил, у нас каждое утро такой бывает, настроения не было возиться с ним
……………………………….

Деревня Балково с высоты. Так посмотришь — остров в пустыне. Российские деревни и есть такие острова.
………………………………

Что-то, возможно, нам сказать хотят этой вязью, да не до них нам.
…………………………..

Эшеры давно разъехались по Америкам да Парижам, в доме бомжи живут, и фонарь — стоит.

…..

Две короткие записи, непонятно как связанные между собой (или никак?)

Видел современную писательницу Устинову. Упитанную и жизнерадостную. Для того, чтобы достоверно описать операцию (а то не поверят читатели!!!) ходит в операционную, ну, чушь собачья, простите меня собаки… Достоверность — что-то совсем другое, на мой вкус, ведь сама жизнь недостоверное предприятие, и становится все недостоверней…
Человек скроен не так просто, чтоб его тыкать мордой в любую лужу… В достоверность…
……………..
Среди так наз «наива» есть точно такие же, как среди всех, циники и надуватели, которые свою неумелость не просто культивируют, но еще и оценивают высоко в бумажках. Часто дело начинается с высокого полета, а кончается обычной лужей, и не только дело, но и все на свете, и как хорошо бы вовремя остановиться, не лить стихи — ведрами, не засыпать в корм читателю анекдоты — мешками… да кто же остановит, если не сам себя?..
А это уж как Алоиз Альцхаймер разрешит, а то где-то на пути потеряешь разум, и не заметишь…
………………………………………………………………………

Мне говаривал учитель про цвет — должен такой быть, чтоб невозможно было назвать имена пигментов. Такая степень обработки мне не по плечу, но все-таки цвет не купишь в магазине даже самых прекрасных красок и пигментов. Так меня учили люди, которые учились у Сезанна, их голос до меня дошел.
И еще. Неважно, с чего начинается, каким путем получено изображение, — через фотографию, натуру или рисунок трещин на потолке.
…………………………………………………………………
Вообще, зрителю не стоит недооценивать, как много в этом деле, изобразительном искусстве (в частности) своих внутренних вопросов у художника, своих проблем, которые вовсе не для показов, тем более, выставок и всяких парадов.
Стоит ли показывать непарадную сторону, пусть в сдержанной вполне степени, автор не знает, разве что догадываться может «кончиками пальцев». Возможно, это шаткий мостик к обыденной ясности дня — оттуда, где общие понятия теряют силу, и только неясное приближение к пониманию возможно, (как говорил Сезанн — «кажется, я продвигаюсь…») В отличие от науки, искусство оперирует большими неопределенностями, очень большими, и это, наверное, из ученых, лучше всего могут понять те, кто занимается современной логикой… или «теорией темных дыр»…
………………………………………….
Я имею в виду наивное желание показать все, что показываешь, в полную величину и рост, ничего не скрывая. Так было очень давно, но так и потом бывало, и даже у изощренных голландцев 17-го века вы можете увидеть перед роскошной вазой с цветами — выставленные напоказ и по отдельности мелкие, но любимые вещицы, ракушки всякие, отдельные цветочки, и без всякой подспудной мысли все это как-то собрать и объединить, то, что потом получило полное развитие у Сезанна. Хотя, если покопаетесь в его самом симпатичном раннем периоде темненьких картинок, то увидите, что его наивность и страсть тогда были сильней, а потом уж он начал строить свое величественное здание… Стремление показать всё, и ничто ничем не заслонить так и осталось в руках «наива», и оно — вечно. И мне лично симпатично, потому что это отношение к картинке НЕ как к реальности, в которой всё всех может заслонить, и показать в таком вот «реальном» виде. В личном развитии — удивительная штука, если взять, к примеру, поздние картинки Марке, то видно его непрерывное движение к простоте и наивности.
………………………………………..
Это интересное дело, искусство, вообще бессмысленно, если не вкладывает хотя бы крупицу в дело самопознания и само-развития автора, отсюда, наверное, самая большая вредность «творчества» на потребу — повторение, топтание на месте или циничное — «все равно схавают». Другое дело, вещь бывает совершенно не нужна зрителю-читателю, не вовремя подоспела, или слишком уж в авторских тараканах запутана, но это не страшно, обычно всегда находится один-два человека, которым в резонанс, по теории вероятности. А что касается обвинений в «плохом вкусе»… так это нормально, у автора и не может быть вкуса, это категория статистики. А большой тираж и стремление к известности — опрыскивание территории, пустое занятие.
……………………………………………………
Недостаток литературы, он на поверхности — по сравнению с изо-искусством — ТЕМЫ. Какие темы в изо? — свет и тьма, их противостояние, напряженное равновесие, и где-то на границе их — фигуры, вещи, растения, звери… Тут важно самому испытывать это напряжение, чтобы оно проходило через тебя, а рисовать, зарисовывать — вторично, а «мастерство» — частность, второстепенная (хотя нужная) деталь процесса, всего лишь ремесло в квадрате. И самого процесса может и не быть, во всяком случае, очень долго, долго, не в этом дело… НО… Не то ли самое, когда говорим о темах в прозе, в словах? Немного не так, но в общем то же самое — жизнь и смерть, учитель и ученик, укорененность и врастание… Наше время просто помешано на сексе, довольно примитивном щекотании семенных пузырьков, а ведь даже облагороженная его форма — любовь, довольно эгоистическое и примитивное чувство, за исключением чрезвычайно редких самопожертвования и отдачи… она лишь — простая, частная, и примитивная форма того, что я называю укорененностью в жизни, когда человек, зверь, чувство, воспоминание — становятся неотъемлемой частью личности, и таких «вещей» за всю жизнь очень немного, сторожевых столбиков памяти, которые всегда с нами, и обегаются лучом света(внимания) ежедневно, а может и ежесекундно, где-то вдали от нашего со-знания… Но именно они образуют личность и обеспечивают ее целостность, их не вырвать и не заменить… Те же самые «свет и тьма», которые в изо-искусстве образуют картину. Только в изо- граница ясней… и то не всегда… И здесь обычный вопрос — НУЖНО ли это выражать словами, и для кого нужно. Если не нужно ДЛЯ СЕБЯ, то вообще никакого смысла нет, потому что все искусство в сущности — элемент и процесс внутренней работы по самопознанию, и поддержанию целостности личности, которая порой разваливается «на ходу», а ВТОРИЧНО, или третично, написанное может стать слабой, но подмогой другому, и тут уже ничего планировать или на что-то рассчитывать — невозможно, нельзя… Абсолютной честности не бывает — и не столько по причине подлости или слабости, но сильней по неизбежности непонимания себя, и вот это постоянное уточнение и есть процесс искусства, и живопись, и проза, и, наверное, самое сильное и таинственное — музыка… Слитность и срастание воедино садовника и цветка, о чем гениально догадался О.Е.М. И о чем ( в том числе) точно выразился наш современник, один из них в комменте к моему тексту — «ХЕРЬ» Это и есть наше время, когда тебя не сажают, не увозят, а просто то, что ты делаешь, называют вот этим емким и простым словом… Но существенно ли это? — я думаю, что те, кто так думает, склонны превеличивать свое значение, и назначение… Время примитивных хамов в расцвете, но это еще не вершина, не предел, так что много любопытного нас еще ожидает (смайл) Но это не только не важно, но и не интересно, немного любопытно, как нечто временное — да… Но никак не тема, не темы; темы — это другое, а содержание искусства — другое совсем. Пусть пьют еще больше пива(позитива), скорей лопнут… Лучше вернуться к проблеме молчания…
Но тут я умолкаю, поскольку мое непонимание уже превышает то постоянное непонимание, которое на границе света и тьмы, молчания и слова… и так далее…

Раскидистый букетик. Правая его часть вызывает недовольство в груди, желание привести дело в норму, да? К тому же, резкости никакой! А резкость, уж точно, нам нужна. Плохой пример, так себе букетик. Тем более, люблю отдельные цветки, а здесь ни то ни сё… Вы обращали внимание на современные певческие голоса. Чудесно стали петь, научились учить вокалу, раньше — единицы, а теперь стаями, поют, широко раскрывая глотки, и воздух идет как надо, извлекая из связок всё, на что способны, а не «мимо кассы», вот-вот… Но вот интересно — плохо узнаются, одинаково поют. Уникальность голосов исчезает. Нет, остаются единицы… Но единицы всегда были. Что происходит даже на этом прекрасном и высоком уровне. — умение распространяется, своего рода демократия для умений… хорошего уровня ремесленного мастерства. Везде так, везде. Вы о прозе? Так я не читаю! Я смотрю на вид абзацев — сначала, и тут же отступаю. Нет, терплю иногда, прочитываю страничку. Про картинки и не говорю, как было десять хороших художников, так и осталось, зато теперь их окружает толпа умелых ребят, которые почти все могут, а что? Я не говорю совсем о двух вещах — о СТИМУЛАХ и ТЕМАХ. Об этом бесполезно говорить. Я видел фотку, на ней старик Коржавин, сползающий со стула, что делать — годы, но лицо… то самое лицо, что было… И рядом — огромный, жирный, цветущий, сияющий, с охапками дипломов и цветов — Быков, вот современность! Ну-ну…
……………………………

Наш угрюмый серый север иногда может выглядеть как Крым, смайл…
……………………………

Осенью зеленый лист становится желтым. В нем какой-то пигмент меняет цвет. Я уже забыл, что в точности там происходит. Почему-то я зеленые листья не люблю и не замечаю, они массой кишат, и просто раздражают, а вот лист желтый — задевает меня. Он висит на ветке, почти голой, рядом с ним небо, высокое, холодное. Стволы деревьев — черные, блестящие от дождя, в зеленоватых пятнах и ржавых крапинках. Стволы торчат из земли, мокрой и холодной, а на земле — желтые листья. Мой лист тоже скоро упадет, но пока он держится. Вот подует ветер, застучат по стволам крупные капли — вспорхнет листочек, и медленно пойдет к земле, к другим листьям. Но пока он еще на месте. Потом их сгребут в большие кучи и подожгут… Я каждый день смотрю на него — совсем прозрачный, светлый, и становится все ярче, а небо уже опускается над ним, тяжелое и бурое… Ну, лети… Он упал, и ярким пятном — на черной земле. Теперь ветка совсем голая. Поднялся ветер. Листья сухие летят гурьбой — торопятся куда-то. Птицы собрались огромной тучей и медленно кружат над голым холмом. Шорох крыльев и шорох листьев сливаются. От костра поднимаются маленькие кусочки сажи, и летят. От стаи отделяются птицы, и тоже, как кусочки сажи, кружат над нами… Скоро зима.
…………………………………

Сердце Болгарии.
…………………………………….

Одно время, кстати, совсем недавно, увлекался даже не триптихами, а такими вот «плашками», со множеством миниатюр. Собственные картинки лучше всего видны, когда в миниатюре. Потому что сразу видно главное. Это зрелищем трудно назвать, сокрушающий досмотр… Но вот что важно, поставишь в один ряд сто картинок, и сразу видно, что ты за человек. Во всяком случае, самому видно. А это главное — самому!.
……………………………………..

Потом мне стало тесновато, пространство полюбил, оно даже важней, чем всё остальное. Но иногда теснота о многом говорит, и если говорит, то она не безнадежна.
…………………………………..

Нажми, нажми кнопочку, и сразу станет как надо! Резкость — идея фикс ремесленной продукции. Значит ли это, что в тумане плавает гениальность — ничуть не значит. Часто возникает разговор, спор между резкостью и контрастом… Вникать не хочется, тем более, что бутылка еще полна, смайл… Недавно спорили фотографы, один про современную технику, с придыханием, другой про свою первую «Смену», с ностальгической слезой… А это только личные истории, и «Сменой» гениальные снимки делали, и современных миллионы фоток, соней и кэннонов, замусорили горизонт. На выставке, глазом скользнешь по стене — видел, видел, видел… Отчего так? Как ни крути, как ни верти, а через любой талант, и бесталанность тоже, просвечивает оно — наше человеческое лицо, никуда не денешься. Можно когти ломая добраться до больших высот мастерства, которое все-таки только ремесло в квадрате… и стоп! дальше никак. Счастлив или несчастлив должен быть тот, кто добрался до своего предела, не знаю. Но иногда лучше не уметь, а сильно искренне хотеть. Вышибить себя из любой среды, а по-другому надежды вообще нет. И так тоже нет? Ага, но зато не на кого валить, нечем неудачи объяснять. И хорошо, хорошо-о-о…
……………………………….

Существуют мифы — о красивости, о неподходящих для натюрмортов предметах, и многое еще… Искусство не занимается красотой, и никогда не занималось, у него другие цели, задачи — главные -внутренние авторские, потом собственный взгляд, потом еще… А красота, она рождается в сердцах и головах тех, кто смотрит. Если художник говорит — «красиво», то он не то имеет в виду, что зритель,а многое другое… но об этом лучше всех сказал Сезанн, своими картинами.
………………………………….

Туся и Симочка именно этот портретик выбирали, вообще-то не законченный, но он таким и останется, дописывать вещи через тридцать лет глупо. Сейчас обеих кошек уже нет, и того, кто на портрете, тоже нет, прикрываемся рассуждениями о цельности личности. Слова бредовые, всё гораздо сложней. И проще. Написать? — а зачем?…

Я не политик, не демократ, не либерал, не фашист, я сам по себе живу, нашел себе интересное применение, многое пробовал, на четверочку в чем-то тяну, в чем-то нет… Просто краткое слово.
Вокруг меня столько либералов, демократов и совсем наоборот, что можно что-то сказать без опаски, они своей борьбой заняты, а я простой человек, я ни с кем.
Есть у меня вера. Она в саморазвитие жизни, в эволюцию живого вещества, и в этот процесс мы своими трепыханиями почти ничего внести не можем. Если окажемся нестабильны, несерьезны, то погибнем, уйдем также как сотни и тысячи видов, которые населяли землю. Мы на гребне огромного процесса, о котором мало что знаем, картинка окружающего мира для нас неясна. Каждый из нас живет по той программе, которую в него вложили поколения предков, с небольшими коррективами, которые, конечно, обязательны, и лучше делать их так, чтобы сильно не ухудшить весь суммарный процесс, вытолкнувший нас на эту временную вершинку — сюда… Смайл. Почему мы верим в эгоизм — говорить не приходится, и так ясно. Почему верим в альтруизм — потому что он также генетически запрограммирован, и мы видим его признаки, пусть слабые, но постоянные, в каждом живом существе, и в нас с Вами. Мы разделили время по своему усмотрению, нам важно движение нашей временной планеты вокруг нашего тоже временного светила. Что я хочу сказать в ответ на Ваше упрекающее послание. Ну, да, я не люблю деньги, всю эту нелепую комбинаторику, которая симпатична неудавшимся математикам, да еще с тщеславными амбициями. Но я верю в эволюцию, и в то, что умный человек многое может понять, ведь некуда деться, жизнь слишком коротка, чтобы не пытаться найти в ней подобающее тебе место, смайл…
Не будьте так решительны и безапелляционны. Но я против всеядности и дикой толерантности, и если не люблю какие-то способы совместной жизни, то не люблю, но ведь никого это не касается.
P.S. Но вообще-то я знаю… чудовищная фраза! что может изменить мир бескровно. И что совершенно невозможно именно по этой причине, и по многим еще. Любите старье! Старые добротные вещи, здания, механизмы, которые при надлежащей любви и уходе долго еще служить могут. Любите и используйте, храните их, не предавайте, не замещайте новыми… — и достаточно 1-2х лет такой жизни, чтобы произошел катаклизм такого масштаба, который трудно даже себе представить, жизнь пойдет чуть-чуть иным путем. Мирное развитие. Совершенно утопическая идея, да…

Видно и прежние жильцы не выращивали ничего в этих двух деревянных ящиках за окном, и земли в них почти не осталось — выдуло, смыло дождями, и торчала какая-то седая трава, случайно занесенная ветром. Она буйно росла, потом умирала, оставались сухие крепкие стебли, их заметало снегом, а весной снова появлялась эта упорная трава. Так было много лет, но однажды, в самом углу ящика, где и земли-то почти не было, возник и стал вытягиваться тонкий желтоватый побег. Из него вырос бутон и распустился цветок, оранжевый, нежный и довольно большой. Я смотрел на него с недоумением, а он стоял среди разбойной травы, не ухоженный никем и непонятно откуда взявшийся. Вот наступили холода, а он все еще здесь. И трава уже полегла, по утрам ее покрывал иней, а цветок все был живой. Мне стало страшно за него, и ничем помочь нельзя, стоит себе и стоит… Однажды утром я выглянул в окно — цветка не стало. Жаль его, но ведь он попал совсем на плохое место, и, может, к лучшему всё — не вырастет больше… Но на следующий год он снова был здесь, снова цвел, снова его сбивал с ног ветер, и ледяной дождь, а потом ранний снег засыпал — похоронил… Может, перекопать здесь, чтобы он снова не возник и не мучился больше? Но я не мог, и оставил все, как есть… И на третий год он вырос, а я много ездил тогда, дома бывал редко. Приезжаю в темноте, выглядываю в окно, вижу — стоит, лепестки в темноте кажутся черными, но он жив. Дождей было много, воды ему хватало, но разве ему место здесь, в пустыне… Осенью он снова стал погибать, мучился и мучил меня каждый день, и я ждал его смерти как избавления…
Наконец, его не стало.
А на следующий год его все не было и не было. Трава вытянулась в полный рост, прошло лето, начались дожди — а цветка нет. Морозы ударили внезапно, листья свернулись в трубочки, но держатся, от трав остались тонкие скелетики, но прочные, не поддаются ветру… а цветка нет…
Что-то случилось…

Недавно выдался свободный день, и я смотрел картины, те, что остались у меня. Сорок семь работ, и главное — двадцать пять холстов Мигеля. И вот что я вам скажу…
Он был прав, когда говорил — «ничего особенного не хотел…» На его холстах ничего особенного и не было… кроме простоты и цельности, да. Никакого предчувствия беды в них не заложено. Все это вложил я сам. А в меня вложило многое, главное — возраст, предчувствие старения и смерти, и время наше — предчувствие бедствий и катастроф.
Хорошие картины тем и хороши, что оставляют место нам, с нашими чувствами и состояниями — сопереживать, участвовать… видеть в них то, что заложено в нас самих, просит сочувствия и поддержки. Цельное здание, и я вхожу в него со своими бедами и надеждами, и все оно вмещает, почему?.. Он ничего не навязывает, не кричит, не перебивает, не настаивает на своих истинах — просто и спокойно раскрывает передо мной простор. В чем же его собственное чувство, какое оно? Никак не оторвать от моих чувств и состояний, никак! Не знаю, как это получается… Подобное удавалось Сезанну, который истово занимался согласованием пятен, и в это вкладывал всю страсть, замкнул свою систему… а получилось гораздо больше, чем сам ожидал.
Важно вложить в свое дело все умение и силу чувства… и если повезет, то что-нибудь получится.
Нет, не знаю, что он хотел, наверное, он сам не знал. Не мог бы выразить словами, уж точно… Я гляжу на его тихие картины, утренний пустой город, скромные вещи на столе, закрытые лица, с глазами повернутыми внутрь себя… Мои это чувства или его?.. Не могу отделить.

Чем дальше, тем менее случайной кажется его смерть. Он от себя устал, от мелких своих обманов, собственной слабости, неизбежной для каждого из нас. «Гений и злодейство?..» — совместимы, конечно, совместимы… Хотя бы потому, что одного масштаба явления, пусть с разным знаком. Если бы так было в жизни — только гений и злодейство… Заслуживающая восхищение борьба!.. Совсем другое ежедневно и ежечасно происходит в мире. Мелкая крысиная возня — и талант. Способности — и собственная слабость… По земле бродят люди с задатками, способностями, интересами, не совместимыми с жизнью, как говорят медики… деться им некуда, а жить своей, особенной жизнью — страшно. Они не нужны в сегодняшнем мире. Нужны услужливые исполнители, способные хамы, талантливые воры…
Кто он был, Мигель?..
Человек с подпорченным лицом, во власти страха, зависти, тщеславия… жажды быть «как все»?.. И одновременно — со странной непохожестью на других. Она его угнетала, когда он не писал картины, а когда писал, то обо всем забывал… Но вот беда, художник не может писать все время, в нем должна накапливаться субстанция, которую древние называли «живой силой»… потом сказали, ее нет, а я не верю.
Откуда же она берется, почему иссякает?.. Не знаю…

Но каждый раз, когда спрашиваю себя, вспоминаю его недоуменное — «почему меня не любят?..»
Чем трудней вопрос, тем непонятней ответ.
Поэтому мы стараемся задавать жизни простые вопросы — чтобы получать понятные ответы. А следующий вопрос — в меру предыдущего ответа… и так устанавливается слой жизни, в котором как рыба в воде. И можно спрятаться от противоречий и внутренней борьбы… И забыть, что именно они выталкивают на поверхность, заставляют прыгнуть выше головы… как Мигеля — писать картины искренне и просто, выкристаллизовывая из себя все лучшее.
Но судить легко, рассуждать еще легче. В рассуждениях всегда есть что-то противное, как в стороннем наблюдателе.
Он не так жил, как тебе хотелось?.. Жил, как умел. Но у него получилось!.. Есть картины, это главное — живы картины. Лучше, чем у меня, получилось, с моими правилами как жить.
Можно хвалить простые радости, блаженство любви, слияние с природой, с искусством… но тому, кто коснулся возможности создавать собственные образы из простого материала, доступного всем, будь то холст и краски, слова или звуки… бесполезно это говорить…
Ничто не противостоит в нашей жизни мерзости и подлости с такой силой и достоинством как творчество. Так тихо, спокойно и непоколебимо. И я — с недоверием к громким выкрикам, протестам… слова забываются…
Картины — остаются.

Я еще занимаю место в живом мире, а он уже часть неживой материи, дополнил мертвое пространство.
Зачем ты оставил меня, Миша… Вокруг все тише и пустей, хотя непрерывный ор и звон стоит. Картин не вижу, одни поделки…
Смотрю на свои стены. Каким был художник, писавший эти картины?
Не знаю. Думаю, картины правы. Он был таким, каким нарисовал себя.

Теперь он почти все время со мной. Вспомню, и дальше живу. Иногда, среди суеты дня, забываю… до ночи, или предрассветных сумерек, когда вижу из окна тот самый его пейзаж, вывернутое в окружающий мир мое собственное состояние…

От первой картинки, бросившейся навстречу, многое зависит. Сегодня? Нежелание говорить о серьезном, наверное.
О дереве, вырастившем плоды, например. К тому же, стойкое нежелание говорить о людях. Гораздо легче говорить о фрукте. Тем более, об овощах, еще привычней. В детстве у нас не было фруктов, помню только местные яблочки. Назывались они — «луковые», и очень были вкусны, росли как могли, ничего в них не вкачивалось, и особой красоты не требовали от них. Их ели черви, неторопливо, в темноте… Лучшие объекты для натюрмортов, фрукты, овощи, и бутылки. Контрасты формы, цвета… Положительные чувства зрителей, конечно. На вот, возьми ее скорей… А драма где, где драма? если всё это можно съесть! Сфера услуг. Всегда была, теперь доминирует. Власть почему-то думает, что диссидент тот, кто против нее. Ерунда, диссидент тот, кому она до лампочки. Самый опасный человек тот, кто не покупает, довольствуется старьем. Он главная угроза прогрессу. Полгода без покупок, и всё летит к чертям. Но перед Новым годом такое говорить… И еще такое же — старый год всегда лучше нового. Потому что новый — следующий. Что он может еще придумать нового, кроме старения старья? Не радуйтесь, все подвержено разрушению. Сочувствуйте дурному, оно ничтожно и поглощается червями быстрей всего. А хорошему нечего сочувствовать, оно само собою живо. Сам собою светел… Имеет смысл из дурного и гнили делать хорошее, красивое, и чтобы оно забыло о нас, своей жизнью жило. Вылечил кота, он ушел, не обернулся, это — хорошо. Наша ненужность — счастье, после несчастья нужности и беспомощности. Помогайте тем, кто сам не выживет… чтобы они потом забыли вас, и сами их забудьте, так легче умирать. Вопрос полного исчерпания возможностей, способностей и ресурсов — актуальный всегда. Используйте свой организм до полного предела, чтобы ни о чем, умирая, не жалеть. Мы столько сбрасываем в ямы всего, что еще послужить могло бы, и само по себе жить-поживать, что не стоит этого делать по отношению к себе: не сбрасывайте себя с собственных счетов, пока жива хотя бы одна клетка тела. Я уж не говорю о серых клеточках, пусть служат до полного истощения. Да здравствуют гнилые овощи, в них теплится жизнь. Мы существуем против основного направления энтропии, но дорого за это платим. Правда, в основном, окружающей средой и прочими людьми. На которых наступаем, стремясь к своим целям. Живите, и дайте выжить другим, никто вам за это «спасибо» не скажет, и это — хорошо. Хорошо.

…………………………..

…………………………..

…………………………….

………………………………

………………………………..

……………………………….

……………………………………

……………………………………..

………………………………………

https://mail.yandex.ru/neo2/#disk/from_upload_narod
Обнаружил, что «народ» хотя и видоизменился, но сохранил память обо мне, и не закрыл доступ. Скачал туда чтение повести «Последний дом», рассказики и шесть слайд-шоу из «утренних ассорти», которыми уже полгода занимаюсь, их уже сотни, некоторые мне кажутся неплохими. Это давно практикуемый мной способ писать миниатюры, ассоциированные с картинками по каким-то неопределенным и самому мне непонятным связям. Подобное я писал уже несколько раз, например в журнале Игоря Якушко и других местах, и это то, что мне естественней и лучше всего дается, ведь каждая проза начинается у меня с образа, со сценки, которую я вижу перед глазами, обычно это последний эпизод, тогда естественным образом восстанавливается начало повествования, монолога. Насчет этих слайд-шоу: они из неплохой гляделки FastStone Image Viewer и главное, делаются моментально, и сразу для многих картинок. Более известные *.pps из майкрософтовского офиса лучше понимаются антивирусами, но делаются трудней, там все слишком сложно на мой вкус. А с антивирусом бороться можно, просто включить шоу в «исключение» или даже отключить стража на минуты глядения. Сам я эти свои труды почти не вижу, такова скорость моего Интернета, но мне и не надо, дома есть.
Сделал, наконец, большой диск для Серпуховского музея, там много картинок — живопись, графика, фото-обработки с натюрмортами (2007-2013гг), еще чтение повести и довольно много прозы — один двусторонний DVD-диск.
Пока все. Несколько сот картинок, есть неплохие, а очень хороших штук 20-30, но это естественно для таких, как я.
Да, я фактически ушел из FB, это тоже естественно, ведь и в ЖЖ я редко смотрю «ленту», мне гораздо интересней входит в журналы своих знакомых, сразу читать и смотреть много, это дает лучше представления о том, что люди делают, и как живут. А дневниковая и другая текучка о многих сразу, и ни о ком в отдельности, я это не люблю. А FB это голая вывернутая в сегодняшний день «лента», и если даже пытаешься войти в уголки своих знакомых, то там встречаешь преимущественно те же отклики на текущий день. А он мне не интересен, или только постольку-поскольку хожу в магазин и глазею в телек. Жена еще слушает московское «ЭХО» и рассказывает мне некоторые истории оттуда, за едой это кое-как усваивается, но наверное плохо влияет на пищеварение. Отдельные люди есть замечательные, всё остальное… под старость начал понимать, что слова могут быть и прекрасными и ужасными, но смысл только в делах. До утра. Д.

Сегодня еще несколько облегченное ассорти, далее, надеюсь, будет как обычно.

ТЕМА — характеры и настроения

…………………………..

………………………………

……………………………….

…………………………….

…………………………………

…………………………….

…………………………………

………………………………….

………………………………….

………………………………….

…………………………………

………………………………….

……………………………………….

………………………………………….

…………………………………..

что-то с маслом…

Я часто позволяю своим картинкам повисеть в чужом доме. На время отдаю. Никогда не предлагаю – только если просят. Иногда мне их быстро отдают обратно, сами просили, но поняли — слишком груба ткань, изображение будоражит нервы. Им ведь хочется, чтобы в интерьере спокойненько, стандартно, рамочки приличные…
Но иногда не отдают, стесняются, и мучаются. Я прихожу, молча снимаю и уношу, ребенок возвращается в свой дом, пусть не такой красивый, но к старым друзьям.
Но бывает, повесят так, что на погибель. И не сразу-то узнаешь, не каждый день, не каждый месяц заходишь.
Предупреждал ведь, но кто помнит… Картина под прямыми солнечными лучами, даже в нашем климате, стареет в 100-200 раз быстрей, чем при рассеянном свете. И, значит, год ей засчитывается за двести лет.
Я пришел через год — и увидел. Говорить бесполезно, недоумевали, плечами пожимали, — «что-то с Вашим холстом…»
Теперь дома висит. В ней своя прелесть — столетняя среди молодых. Особое выражение осени.
Пройдет смутное спешащее время, и вернется тоска по старым темным картинам.
Не зуд в кошельках, а настоящая тоска…
………………………………..

наш замечательный…

Когда позарез нужно похвалить, а не хочется, говорят — «замечательный…»
Наш замечательный мастер. Наш местный гений…
А теперь говорят – «культовый» писатель. И я тут же вижу огромный зал, сцену и беснующихся девок, качающихся, машущих руками.
……………………………………………..

живи, не живи…

Блок видел символы тоскливого постоянства:
… улица, фонарь, аптека…
Городской человек.
А что видел я последние сорок лет?..
дерево
забор
дорога
Помру, через сто лет все то же:
… дорога, дерево, забор… Еще трава!..
Надеюсь, что останутся они жить.

…………………………………..
любимое зрелище…

С удовольствием смотрю рекламу, в ней новый для меня тип человека — «красивый зверёк», и спрашиваю себя, тренировка ли, эта бездумность в глазах, или завидная генетика?..
Раньше была девушка с чем-то двойным хрустящим… Да, твикс!.. Блеск! А русский шоколад, из-за которого останавливают поезда на Запад? Остановившиеся глазки эти… и стоп-кран! и назад по шпалам, за русским шоколадом!..
Перешагнули грань правдоподобия, и сразу занятно стало.
А что, запомнился же Фурман в рекламе банка «Империал», хотя где сейчас этот банк…
Есть и смелые перлы, например, про туалетную бумагу:
«… так мягка, что ей можно доверить самое дорогое…»
Ничего, кроме правды…
Есть и погрубей, например, «если не хочешь в глаз получить, надо ей новую шубку купить…»
В общем, на любой вкус.
Но одного не пойму, зачем, зачем убрали Таню Масликову из сводки метеоцентра, и поставили толстого профессора?..
Погода потеряла всю привлекательность.
…………………………………………………..

Есть такая генетика — толстая кожа. Не физически, конечно, о физической в другом месте надо писать. Возможно, не только от рождения, но в основном. Но укрепляется от детского воспитания, в основном веселого и счастливого, печальное может дело исправить, но не совсем…
Дураков жизнерадостных среди этих — много, часто занимаются социальными и политическими делами, но и в искусстве бывают. Интересней среди них умные. Много ученых. Писателей, художников — очень хватает… Скорей, они остроумны, а не умны, но и умные встречаются. Часто они оптимисты, разговоры о смерти и болезнях, и прочие тяжелые темы избегают, отмахиваются моментально. Бывают очень веселы, много говорят об искусстве, о жизни, о людях. Отличительная черта — поверхностное чувствование или его отсутствие вообще, но заменяется движениями рук и бровей, иногда слезами, бурными выкриками… До них НЕ ДОХОДИТ, до глубины, я имею в виду… ничто не пробивает шкуру, они неуязвимы, почти, конечно, не всегда совсем, но почти. При личных потерях сдвигают брови, и о суровой жизни и необходимости преодоления, но ничего им преодолевать не приходится, если всерьез. Они умно говорят о книгах, разбирают по косточкам написанное кем-то, а когда сами пишут, то ума палата. Но уязвленного чувства, тонкости восприятия от них не жди. Бывают справедливы, честны и не оставят друга в беде. Но чужая боль никогда не заболит у них, хотя много слов, движений и похоже на чувства, очень похоже…
Точности здесь не ждите от меня. Встреч с такими людьми не бойтесь, они не подведут. Сочувствие? Да бросьте, и этого навалом. Не настоящее? А зачем вам настоящее? Так редко бывает. Почти не бывает, я бы сказал. Один-два раза в жизни если, то будьте счастливы, значит, встретили. А нет так нет… Собственно, не о чем тут говорить. Вымирают. Кончают самоубийством без видимых причин. Вроде бы не о чем и говорить… Генетика…

Сегодня с другой задачей, неотложной, вожусь, и так до понедельника… Но решил все-таки не нарушать традицию, вывешиваю то, что по дороге встретил, случай не отменяется, но голова занята, и не уверен, что подборка о чем-то говорит. Самому интересно, что получится, смайл…

С возрастом все тяжелей отворачиваться, бросать, забывать, а этого много накопилось. Наверное потому взгляд и остановился на этой картинке, с точки зрения фотографа — нонсенс, брак, а для меня — тоска…
………………………………….

Вечерний покой, как будто всё в порядке, на самом же деле не так, конечно, но минутами этими особенно дорожишь. Обманов и иллюзий в жизни больше, чем истин и правд, и без них тоже нельзя жить…
…………………………………

Масштабы. Бывает интересно, когда небольшая вещь, небольшое пространство как бы вырастает, или истинного масштаба не знаешь, или забываешь его, глядя на изображение… Это притягивает… Как всегда, о себе, конечно… смайл..
……………………………………

Ничего особенного, просто боролся с зеленью, вспомнил, как боролся…
……………………………………

Перед тяжелым подъемом, неуверенность… и немного себя жаль… Знакомое чувство.
……………………………….

Небо бывает страшно, когда нависает… перестаешь верить, что легкий воздух и водяной пар…
…………………………………..

Перед темнотой, наверное. Не помню, как получилось. Ходил по подвалам, искал кота раненого, и фигурку с собой захватил… Помню, завидовал коту, который не предвидел страха, сам страх — как все реальное, пережить можно… его предвидение тяжелей… как предчувствие болезни самой болезни страшней.
………………………………………….

Здесь был оттенок, помню, который меня останавливал не раз — сейчас не вижу. Но помню.
……………………………………

Победитель. Старый кот Борис еще раз попробовал свои силы. Без страха неудачи жил! Вспомнил его, и по странной аналогии вспомнил последний бой Роя Джонса младшего, который недавно видел. Вечный вопрос, нужно ли уходить вовремя, или не сдаваться до конца… Не для жадной и безразличной «публики» (любой и в любом деле), а в самом себе вопрос. Думаю, нужно до конца, только конец этот стоит определять самому. Но… легко сказать! Вспомнил Марке, который лучшие картины написал в молодости, а потом много лет еще писал первоклассные картины… но не такие уже! Пережить это тяжело, но к счастью! творец этого не знает, не чувствует… или знать не хочет. И много еще можно сделать тогда…
………………………………………

Случайный автопортрет наполовину. Часто одного глаза вполне хватает, и половины лица тоже, смайл… больше не скажешь.
……………………………………

Привлекают вещи, далекие от «художественного содержания», это серьезный вызов, смайл…
…………………………………….

Очки нашли себе парочку…
……………………………………….

Так из теней и трещин, из иллюзий может возникнуть серьезное начало… Здесь ничем не кончилось…
………………………………………

Такое вот «колесо», и свет где-то впереди…
На сегодня хватит, удачи всем! Д.

Раньше в таких случаях искали второго, а потом вместе — третьего. Долго искать не нужно было, люди быстро откликались… Что делают сейчас, не знаю, потерял связь с людьми 🙁 Рисуночкам больше двадцати лет, сейчас делаю диск для музея, и вот, наталкиваюсь на разное…
…………………………….

А это по дороге прихватил фрагмент картинки. Масло чувственная техника, гладишь и пальцами и взглядом, большое удовольствие. Если б не это чувство — привязанность к изображениям без всякой мысли… то было бы еще больше сомнений, когда спрашиваешь себя — «кто я, кто я?» (как в анекдоте, но не смешно бывает).
……………………………..

Придуманный пейзаж, по мотивам наших приокских берегов.
…………………………………

Из серии «красных домов» С красных домов когда-то начинал, есть у меня такая картинка — на бугре стоят два красных дома. Хорошо, что не масло — темперой писал, она не позволяет роскошествовать
……………………………….

Вода не замерзла еще, но остановилась — притаилась…
……………………………………

Бегут наперегонки по первому снегу. По рисунку бегут 🙂
…………………………………..

Когда-то я мечтал об альбомчике живописи, графики… Не получилось, а какие-то обложки, эскизы остались.
Пока всё. Удачи всем! На следующей неделе стану свободней, буду помещать и кусочки текстов.

Теперь «утреннее ассорти» будет называться вечерним, так точней. Потом, может быть, оно станет «ночным», я смотрю, к этому дело идет… Во всяком случае, до 24 декабря оно останется вечерним, а там увидим, в конце концов, неважно, как называется.
Поскольку целый день возился с цветной графикой, то и выбор пал на эти картинки. Многие здесь уже были, но тут уж ничего не поделаешь. В Новом году задумал сделать новую серию, совсем отдаленную от реальности, зато приближенную ко мне: натюрморты на расстоянии протянутой руки. В крупных вещах легче разглядеть «фундаментальность», но в мелких она тоже есть, нужно только помещать их в соответствующее пространство.

Перо как бы само по себе, цвет штрихами и пятнами -тоже довольно свободен. Говорю не столько о конкретной вещи, сколько о направлении. Как всегда, я при любых усилиях до крайности не дохожу, а стараюсь остановиться где-то «между». Двадцатый век — время крайностей во всем, не хватит ли их? Да и примеров в том веке немало, когда люди не бросались в тупики, а старались сохранить связь с веком предыдущим. Можно сказать, конечно, что значит силенок маловато… Готов согласиться, но все-таки не только в этом дело. Пикассо, например, с удовольствием рвал формы и пространство, может быть, потому что был удивительно цельным человеком. Некоторые говорили — «примитивным», но это на совести этих, язвительных критиков {{{(«страсть «удивлять и эпатировать» у него была «в крови», и только благодаря сильному таланту ему удавалось то, что не под силу оказалось идущим следом. Он да Брак настоящие кубисты, а кто еще? — жалкие подражатели! Другой пример. После «черного квадрата» появились и красные, и белые, и серо-буро-малиновые, и что?..}}} Так вот, некоторые сильные натуры позволяют себе в искусстве поиграть с тем, что давно и прочно завоевано ими в жизни (или вросло с рождения или детства), а другие стараются на бумаге и холсте найти ту цельность, равновесие и гармонию, на которых всей жизни не хватило… примеров тоже много…

………………………….

Самому непонятная картинка, хотя СОСТОЯНИЕ мне понятно. Или кто-то придет, или самому — туда?.. Где-то писал, что самое сильное и постоянное в жизни чувство — ОЖИДАНИЕ. Даже роман, если б написал! назвал бы «Ждать». Не глагол, а существительное, она — ждать. Ну, как-нибудь в другой раз подробней.
…………………………..

Базарные люди. С чего это в голову втемяшилось, не знаю… Помню, шли в школу через базар, а было это… наверное, году в 48-49-том. Перед базаром инвалиды… Туалетов не было, выходили торговцы на пустырь за изгородью… Интересно дело, когда приехал в столицу, почти через двадцать лет — поразили меня дома в начале Горьковской, громады, гранитная облицовка… а туалетов также нет.
………………………………

Набросок, берег моря, Балтика, конечно. Впервые увидел теплое море… в 32 года, тогда приехал в Крым, потом написал об этой поездке рассказик.
……………………………….

Пастель. Ночной вид. Что-то похожее видел около усадьбы Пущина, там была аптека, а в городе еще не было. В усадьбе была больница, потом выехала, и дом быстро разграбили, до сих пор стоит, уже в безнадежном состоянии. А стены были метровой толщины…
………………………………….

Бумага цветная, пастель и черный жировой мелок, который когда-то привез из Таллинна, до сих пор есть стерженек, и не засох, в нем смола какая-то…
………………………………..

Много упражнялся с двумя фигурами, за чаем, за столом. Мужчин изображать — никакого интереса, смайл… Я не гомофоб, непонятных мне людей огромное большинство на свете, так что ЭТИ среди НИХ просто теряются.
………………………………….

ЛЭП через Оку. Недалеко от нас.
…………………………………….

Вид из окна дома №20, самый лучший в моей жизни дом был. Хотя многие жаловались — «хрущоба!» Тепло! И просторно, я там жил с псом Василием, и ко мне в гости начал тогда приходить кот Феликс. Потом я написал об этом Феликсе в повести «ЛЧК» Я там жил с 1976-го года.

Присутствие только в ЖЖ мне облегчает дело. Нет, ссылочки идут в FB и кажется в «Вконтакте»(не проверял), но я могу нигде не появляться, это освобождает время, которого очень мало. К 23 дек. нужно сделать диск для музея, путаюсь в вариантах, как обычно, и это раздражает. Иногда не могу найти отличия! Да ладно, приступим. В общем, со СЛУЧАЕМ в прежних «ассорти» я наигрался, было интересно, но теперь хочется чуть-чуть разум применить. Правда идея пришла в голову случайно, но тут уж ничего не поделаешь, смайл. Упал взгляд на одну из фигурок, которые я часто использую в натюрмортах. Миниатюрные копии очень хороших скульптур. Они интересны в любых ракурсах, и что удивительно и важно — предстают перед глазами с разным выражением тела и лица! Настолько разнообразны, что каждый раз диву даешься. Ну, еще использую несколько своих фигурок, довольно грубо вылепленных, но они со мной много лет, и я их люблю, что поделаешь с любовью. Иногда и они оказываются полезны. Вот такая подборочка сегодня совершилась. Может и подписи к ним получатся, не знаю… наверное, не сразу.

Что нас ждет впереди? — темнота и холод. Холода можно избежать, даже наоборот, согреть старые кости, смайл, а темнота… серьезное дело. Важно, чтобы она при жизни не наступала, пусть сидит в своем уголке. Главное, борьба с ней в самом себе, но и кругом, смотрите, что происходит. Огромный кусок времени закончился в прошлом веке, эпоха ВОЗРОЖДЕНИЯ отошла в прошлое, решительно и бесповоротно, и люди доказали себе, что мрак никуда не делся, только притаился. Да ладно… пока мы живы.
……………………….

Трудные беседы с самим собой, эта химерка со мной сроднилась, и задает тяжелые вопросы. А недолепленный человечек, который во мне сидит, должен отвечать, никуда не денешься. Но беседа ночная и сугубо дружеская, нам незачем друг на друга нападать, оба хороши, смайл…
…………………………….

Меланхолия, о ней раньше много говорили, теперь другими словами называют, учеными. Но никуда она не делась, к тому же, полезной бывает… лучше понимаешь, какая дребедень и суета вокруг…
………………………………….

Мир вокруг нас бывает прекрасен, не стоит об этом забывать… а также то, что он будет и останется таким, когда нас не станет…
……………………………….

Тоска по морю. Русалка. Оказывается, вернуться в привычную любимую среду не так-то просто. Хотел помочь ей своей картинкой, но слабое утешение…
………………………………

Как пролетела жизнь, и не заметил, да? Приснилась, что ли…
…………………………………

На закате особый свет, и начинает светиться цвет, особенно, если его мало.
…………………………………..

Приятели созданы из одного материала, но талант придал жизнь камню… Это мечта- оживить неодушевленное… или извлечь дремлющую жизнь? — кто знает…
……………………………………..

Неисчерпаемое любопытство к жизни, текущей за окном, оно сочетается с необходимостью отделить себя от этой жизни, остаться в себе, самим собой!
……………………………………..

Куда ж нам плыть?.. Утренний вопрос. А вечером тяжкое раздумье, что было… и что не получилось, как обычно…
…………………………………….

Пусть на свободе, в осеннем лесу, но не своя стихия!..
……………………………………

Русалка в домашнем рабстве.
…………………………………….

Пес из города Плимут в Англии, теперь бежит вдоль Оки. Он будет жить еще тысячи лет, и сколько всего увидит… Надеюсь, что будет течь Ока, и холм над рекой стоять, а что еще… В остальном сильно сомневаюсь.
…………………………………

Странные и печальные вопросы старика молодому не понять. Но кот настоящий, и молодой!.. он еще многое понять сможет, и испытать.
…………………..
На сегодня всё. Пишите, я стараюсь отвечать, получается не всегда, но зато подробно, смайл. Удачи всем! Дан

Начало года теряется во мраке… На бумаге не печатался. Нет, есть небольшая подборка миниатюр по случаю… не помню, это проделки Пустогарова, смайл…
Придумал ежедневную штуку «Утреннее ассорти», помещал в ЖЖ и в FB. По 6-15 картинок случайно выдернутых из случайных папок, по мгновенному выбору глаза. Но со многими из них спорил потом, что-то менял — повозился всласть…
В FB влез потому что туда легко проходили большие картинки, а не просто ссылки, как в ЖЖ. Но ушел из FB недавно, я все-таки спокойную жизнь люблю, а бурные политстрасти не для моего здоровья.
{{{Об обществе будущего… ничего хорошего не могу предложить, думаю, нужно возвращаться к общинному строю, правда не совсем первобытному — с нанотехникой, чтобы веселей было. Небольшие общины, чтобы каждый знал каждого, только в них демократия возможна. Правда, там возможна и диктатура… но если все свои люди, тесная компания… разберутся…}}}
В FB можно давать ссылки на ЖЖ, этого достаточно.
Кое-что сделал с картинками, совсем новых не так много, но со многими старыми поработал, и понял, что мне сейчас хочется. Понять свои предпочтения и желания все-таки главное. Отношение к свету и цвету изменилось за последние двадцать лет, ругать себя или хвалить бесполезно — идет процесс. Главное, что он еще идет.
Ни одной книжки в этом году не прочитал, из новых. Нет, посматривал, но меня хватает на пару абзацев. Пишут многие замечательно, не понимаю только две вещи — стимулы, то есть, зачем пишут, и темы, то есть, что людей интересует. Меня сейчас интересует человек, который защищает гусеницу от муравья, и в нем из-за этого большая драма происходит. Ясно, что с таким настроением читать современное не получится, смайл…
Да, с большим удовольствием отдал многие свои изо-вещи в Серпуховский музей — живописи более 20 штук, лучшее, что удалось сделать за жизнь, много графики и более полусотни фотонатюрмортов. Начал их делать в 67 лет, и до сих пор интересно мне, наверное, это главное достижение для моих 73 лет, которые исполнились в этом году.
Смотрел картинки Марке и Боннара, на мой взгляд, оба — высший пилотаж в цвете, Марке своей точностью-тонкостью, Боннар особым отношением к цвету, в нем нет банальных красивостей, это важно, много своих сочетаний — СВОИХ!
Что еще? Не помню, вроде ничего особенного, хотя целый день занят, смешное дело… Да, много упражнений, это мое главное достижение: поднимаюсь на 14 этаж без остановок, так что пока живой.
Умирают многие знакомые мои, и лучшие среди них и худшие тоже. Начал понимать, что смерть и исчезновение навсегда — заслуженный конец. Но при этом мучения и боли ни к чему, смайл…
Это все мои дела за 2013 год.

В связи с некоторыми техническими перестановками, а также из-за нехорошего поступка одного моего приятеля мне пришлось пересмотреть свои старые рисунки на шкафу, некоторые пришли в полную негодность, но в основном мы отделались небольшими потерями, тем более, что эти папки следовало давно выкинуть. Потом нашел у себя в компе что-то о них, и вывешу сегодня здесь, хотя их качество не радует. К вечеру полностью восстановлю порядок.
Да, из картинок, которые вывешивал в течение полугода в FB, сделал шесть слайд-шоу, они смотрятся вполне прилично, так что и FB на что-то пригодился. Эти диски вместе с прочими архивами отдаю в Серпуховский историко-художественный музей, пусть там полежат, место хорошее.

Такой смешной снимок, 30-ые годы, таллинские купцы на пляжУ (из семейного архива) Да, разительно их жизнь… не в восторге от нее, но разительно отличалась от того, что мы в эти годы знаем о жизни в России, сужу по фотографиям, конечно, и по рассказам родителей тоже.
……………………………..

Крупным планом фрагмент городского вида, остальная часть, к сожалению, поплыла. Смешанная техника, что с нее возьмешь — неустойчива к сырости
……………………………….

Я бы сказал, окно на первом этаже, тоже пришлось немного подработать, чтобы было видно
………………………………….

А это книжка «Мамзер», сборник рассказов, который вышел у меня в 1994 году, с моими рисуночками, тиражом даже в 500 экз, потом у меня такого тиража не было уже (не считая журнальных публикаций, конечно)
………………………………….

Две были огромные (для меня) картинки, почти в метр высотой — красная и синяя бутылки, и какая-то тряпка вокруг них. Они были как близнецы по композиции, и я обе отдал А.Е.Снопкову(Москва, «Контакт-культура»), у него они сейчас и находятся, надеюсь.
………………………………….

Тоже смештехника, немного подразмыл и убрал наслоения времени, благо в компе это возможно. Рисунок сохраню, потом были варианты получше, но пусть как прародитель сохранится
……………………………………

А это на линолеуме масло, была такая прелесть, (я не совсем всерьез), и хоть убей! не помню, что с ней сталось… Запечатлен момент знакомства, за окном известный пейзаж с пущинской трубой, хотя как она туда попала, не ясно… 🙂
…………………………………..

Кружка, достойная лучшего соседства, но как случилось… Это уже из нового столетия.
………………………………….

Фрагмент картинки маслом — птичка на перилах балкона сидит. На втором этаже. Ко мне часто они прилетали, из-за моей неаккуратной жизни, на балконе постоянно накапливались остатки пищи, да-а-а, богатые были времена… Покупал котам не какую-то мойву, а филе палтуса копеек за 50… И даже мясо китов!
………………………………….

Автопортрет в кацавеечке какой-то, действительно драной-рваной, зато любимой. Но тут я несколько преувеличил.
Ладно, мне теперь размеры картинок нужно пересмотреть…
Всего доброго, удачи!
…………………………………..

Один мой старый приятель как-то признался – «лучше всего сочиняю экспромтом на темы, в которых ни черта не понимаю…» Он был с юмором, но не врал. Как вспоминаются слова, вроде забытые… Воспоминания сами возникают, но нужен намек. Картинка, слово, или звук знакомый… И разом всплывают. Вроде, незначительные слова, события… Но, думаю, важные, иначе бы так — сразу, целиком не проступали бы. Как изображение на фотобумаге. Мы часто с ним печатали фотографии. Напряженное молчание в темноте, красный фонарик в углу, и в ванночке перед нами постепенно чернеет, проявляется – картинка. На ней небольшое событие, или дерево, или кусочек двора, где он жил… Неважно, что там было, важней процесс. Мы с ним много фотографировали, проявляли пленку, печатали фотографии. Он вырос, и стал говорить экспромтом на незнакомые темы. Стихи писал. Но недолго прожил, до сорока, его тема прервалась. А я сначала лет двадцать гулял туда-сюда, по разным темам, пока к своим пришел. Наверное, оттого моя жизнь длинней, чем у него. Всегда хочется времени себе добавить, естественное желание. Обладание вещами трудно понять, а время особая субстанция, жадность к ней всем понятна. Но кто с нашими желаниями считается…
Существуют картинки, сценки, слова, события, лица, способные соединять разорванные нити, сращивать концы. Занятие фотографией, химическое таинство, важным было. Когда начал писать короткие рассказики, тут же вспомнилась темнота и тишина в той комнатке. Наверное, его дом как стоял, так и стоит… Но смотреть не хочу. Вход во двор через круглую арку, низкий проход, мощеный плотно вбитыми в землю круглыми камнями. Мама говорила, теперь не умеют эти камни вбивать плотно, надежно. Неужели, я думал, это же так просто… А потом этот вопрос решили, и тоже просто — перестали камнями улицы мостить. Так многие вопросы в жизни решаются, их обходят и забывают. Но это обман, они снова всплывают, только в иной форме, и все равно приходится решать.
Заканчивали печатать поздно, утром посмотрим. Но иногда не успевали, опаздывали в школу. Я жил рядом на другой улице, близко, если через дворы, — два забора, в них дыры. Он всегда опаздывал. Мы жили у моря. Прибалтика, ветер никогда теплым не бывает. Я мерз, злился, ждал его… Он все равно появлялся неожиданно, переводил дух, и говорил – «опять я фотографии забыл снять… мать будет ругаться.» Его часто ругали, он школу не любил. Все умел делать руками, в технике разбирался, быстро соображал, но школу терпеть не мог, был двоечником. А я никогда не думал, люблю — не люблю… знал, что надо, и всё. Наверное, тоже не любил, слишком громко там, толкотня, постоянно приходится говорить, отбиваться… Зато мы играли в фантики. Откуда только брались эти бумажки… От дорогих конфет. Но это я сейчас удивляюсь, а тогда мне и в голову не приходило — кто-то ведь ел эти конфеты! После войны… Нам с другом матери приносили подушечки, голые конфетки, иногда с блестящими красными и розовыми полосками, иногда обсыпанные коричневым порошком, кофе с сахаром или даже какао. Мы сначала обсасывали конфетки, и только потом жевали. Вернее, он жевал, а я – долго сосал, до-о-лго… Никогда не жевал. Может, потому он стал поэтом, а я еле-еле выкарабкался из своих зарослей, и никогда стихов не писал, никогда. А теперь уж… старики не пишут их, известное дело.
Мы шли в школу, рядом музыка, всегда с нами. Утром по радиоточке классика, играли оркестры. Это сейчас все поют, умеют — не умеют… а тогда даже на концертах старались чередовать голоса с играющими музыку людьми. Мы шли, и с нами была одна мелодия. Почти каждый день. Или теперь так кажется? Когда что-то интересное рисуешь или пишешь, всегда преувеличиваешь, а как же!.. Я спрашивал у мамы, что это, она говорит – Болеро, был такой композитор Равель. А почему она повторяется, на месте толчется? Мама усмехалась, ну, не совсем на месте, но я не знаю, зачем он это, действительно, написал, одна мелодия сто лет. Не сто, конечно, но всю дорогу продолжалась. Зато я эти дома, заборы, камни на дороге, тротуары, садики, дворики, которые в сумерках еле видны, до сих пор помню. Хотя мы даже не смотрели, шли и мало говорили. Тогда дети были другими, послевоенные дети. А может кажется, никогда не знаешь, как на самом деле. Только слышу – болеро, и мы идем, идем, идем в школу… Болеро как жизнь. Одна и та же тема, а рост, развитие — только усложнение оркестровки. И жизнь как болеро, только в конце неясность ожидает. То ли обрыв на вершине усложнения, то ли снова все просто — кончается как началось?..

Что поделаешь, мне стало мешать участие в нескольких журналах (с картинками), а также постоянное вывешивание картинок и кое-каких текстов в FB (Facebook). И стало угнетать стремление про сегодняшние события обязательно тут же утром узнать, а как же! Какого черта?! На-до-е-ло. Остаюсь только в LJ(ЖЖ) и в Иероглифе, самом широком и либеральном журнале изобразительного творчества. В ЖЖ есть кнопочка, нажмешь, и ссылка появляется в нескольких местах, и заходить никуда не надо. Надеюсь, что время освободится, опустеет, наконец, голова, и больше смогу рисовать и писать. Фу, легче сразу стало!

Картинка должна ясно четко и мгновенно «читаться» в миниатюре, состоять из двух-трех не более больших частей, а если — «что там?» — то дело провалено. Как всегда исключения бывают, НО даже у Босха, где сотни фигур, большие части читаются сразу, а задний план бывает просто гениальным.

Мусоровозка.
Старые и очень маленькие (меньше 10 см) картинки маслом на бумаге, слегка затертые, в них маловато небрежности, которая от свободы. Штук сорок было, разбросаны… Показывал их только в 1985 году на квартире Е.Калмыковой в Москве, на бывшей Каляевской. Очень приятная там была атмосфера, дверь никогда на ключ не закрывалась, в середине двери была кнопка, нажмешь — и дверь открывается… Давно было. Оттуда моя рукопись рассказов и пошла к Вене Ерофееву, через одного соседа. Туда прибегал Пригов с еще одним покойным поэтом, фамилию забыл, оба с пустыми глазами, искатели сенсаций и представлений…
………………………………

Сухое дерево в горах, из этой же серии миниатюр.
……………………………..

Из «подвальной» серии.
……………………………….

Мать и дитя. Суперстарая картинка, ей лет тридцать, наверное.
………………………………….

Предсказательница погоды.
………………………………..

Осенний пейзаж с красным домом. На рыхлой цветной бумаге, тушь и восковые мелки. Пробовал нагревать над газом, бумага светлела от нагрева, и это было интересно, можно было «регулировать», где должно быть светлое пятно. Быстро надоело.
………………………………….

Молчание — золото. А ведь рыбы много и красиво говорят, только мы в той среде редко бываем. И слушать их не хотим, едим их
…………………………………..

Дорога в полях.
…………………………………

Портрет Василия. Он не был таким суровым и диким, он был уклоняющимся от дикости и глупости людской, и я ему подражал, сначала невольно, бессознательно, а сейчас — сознательно и обязательно.
……………………………..

Мать и дитя. Суперстарая картинка, бумага и темпера. Пусть повисит.
……………………………….

Морской берег. У моря прошло детство и юность тоже, но не полюбил, наверное, из-за холода и серости (Балтика)
…………………………………..

Читающий ногами вперед. Ракурсы привлекали, но быстро надоело.
Сегодня дела, поэтому я краток. Хозяйство, черт возьми! Удачи всем, и счастливо освобождаться от текучки!

Здесь живу. Людей мало, но это к лучшему, новый человек для земли паразит и разрушитель. Извините, вырвалось…
……………………………

Фрося и Рая, новости про двойню…
……………………………..

Наброски. Надо бы возобновить, вот только еще пару дисков запишу, со старыми картинками, возьму листочек не больше писчего листа, перышко старое, чернила черные…
……………………………….

У каждого вселенная — улица одна, то, что реально пройти можно с интересом и всей своей настырностью и напором, страстью… а остальное где-то сбоку, чуть-чуть, слабым контуром… Выданный нам срок — небольшой.
…………………………………

Напрасно старушка… Цветная тушь. Так бывает, попадет в руки бутылочка, или приспособление какое-то, и делает погоду — что-то получается. Не надолго? Так все ведь не надолго, всё складывается из таких моментов, наше движение, развитие… и распад, он тоже, смайл… Эти прыжки и скачки… не происходят непрерывно, проснулся утром — и другой человек, а до этого десять лет ходил с одним лицом, да-а-а-…
……………………………………

На черной какой-то технической бумаге, трубы ею изо-ли-ровали, что ли… По ней интересно было кисточкой и чистым скипидаром… люблю его запах, настоящий он… Из этой бумаги смола какая-то выделялась, окрашивала скипидар желтым… и рисунок получался…А можно и акварелью по ней, но оччень плохой, школьными кубиками, и чуть-чуть мела туда или цинковых белил, гуашовых… Мощней черного ничего нет, кроме свинцовых белил, пожалуй, а цинковые — легковесная ерунда. Но где теперь достанешь свинцовые, чистый, говорят, яд… Еще мощный коричневый цвет, но слово это ничего не скажет, коричневый может быть любой, и сильный-честный, и предатель окаянный…
…………………………..

«Фрося, а Фрося, отчего мужуки такие дураки?..»
Чувствую, на сегодня хватит, просто работка предстоит пыльная, оттого бешусь: надо хоть один диск записать хорошо, нормально, чисто, без лишнего мусора, только ЛУЧШИЕ натюрморты… Начинаю… и не надолго хватает, сваливаю всё в одну кучу, чтобы скорей смыться, и картинками заняться, пусть старыми, но по-новому их делать… Стремление к новому враг порядочности и красоты расположения… как в туалете у моего знакомого, ящички, ящички, и в каждом гвоздики и шурупчики строго по размеру, и вот что удивительней всего — ни одного чужого, все правильно лежат!!! Вот бы такому взять да сделать порядочный диск… Так нет! Ладно, смайл! Пока, на сегодня Вам хватит, здоровья и удачи всем, кто сюда заглянет. Д.
…………………………..

Автопортрет. Голова моя. В сущности, автопортретом является и рентгеновский снимок. Точка зрения зависит от степени обобщения. Или наоборот? Смайл…
……………………………

Картинки с улицы.
…………………………….

Три цветка. Или бомбочки такие.
………………………………

Одно время я любил рисовать «мышкой», иногда получалось. Может быть, снова полюблю, кто знает…
…………………………………

Мне понравился цвет, вот и вывесил.
………………………………..

Есть у меня рассказ «Полина». Иллюстрация к нему.
…………………………………

Не знаю, как называется, может быть — «Так как?..» Просто две фигуры в помещении, подвальном, или с зарешеченным окном…
…………………………………..

Фигура созерцает воду и горы… И это всё
…………………………………….

Читающая. Потом я полюбил более лаконичные рисунки, но были и такие.
……………………………………..
Писать картинки, собственно, такой же факт жизни, как копать канаву, бесполезную. На Востоке принято созерцать, а выдающиеся личности по десять тысяч лет стояли на одной ноге, и таким образом совершенствовались внутри себя. Мы тут проще устроены, наверное, и предпочитаем копать, или что-то другое делать, бесполезное. Всё, будьте здоровы, успеха всем.

Есть такая пастель, дорога ведет из города на волю. На бумаге неудачная, слишком много заборов и заборчиков, пришлось лишнее убирать.
………………………….

Горный пейзаж, не помню, как получился, но, конечно, не в горах, я эти неровности почвы, острые и высокие, не люблю, меня больше устраивают холмы да предгорья, а наши унылые горизонты чертовски надоели.
……………………………

Лежит кот, из старых рисунков вытащил — сегодня нравится
………………………………

Кучка, похожая на натюрморт, обрабатывал многократно и сильно, пробовал разное… А начальные где-то затерялись… Ничего страшного, потому что ничего особенного.
………………………………

Висит на двери, он на фанерке, редко использовал этот материал, не доверяю ему. Но подготовлен был к работе как полагается, поэтому картинка выглядит свежо, хотя ей за двадцать лет уж точно.
…………………………………

Большой был холст, вполне фундаментальный, но где он, не знаю.
………………………………….

На тонкой полупрозрачной типа кальки бумажке — цветной тушью. Одно время привлекала меня цв. тушь — за грубость цвета полюбил, и всего несколько пузырьков было, красный, желтый, синий, черный… так что все градации путем смешения жидкостей, и там всякие бывали чудеса, вдруг выпадала тушь… А вот привлекала, значит так было надо. Некоторые сохранились, и даже на лучшей бумаге, чем эта, хотя и калька мне полюбилась, сморщивается смешно…
……………………………………..

Обработкой много занимался, портил рисунки, смайл… Есть смысл десять раз ошибиться ради одной удачи… и даже сто!
…………………………………….

Тоже что-то техническое привлекало, на цветной бумажке, рыхлой. Потом обрабатывал, лучше от этого не стало, но было интересно, помню…
…………………………………..

Довольно жесткое изображение, вот за это уважаю тушь, чернила — и перо или тонкую кисточку, но больше — перо. Никаких тебе красот, и от собственной неумелости не уйдешь в кусты.
…………………………………..

Что-то на тему, по мотивам, а что, не помню…
………………
Да, могу сообщить интересующимся — отдал в Серпуховский историко-художественный музей 20 живописных работ, которые считаю своими лучшими, стены оголились, но не надолго, к вечеру заполнил их другими картинками, голые стены это смерть, смайл… Теперь чувствую себя свободней, главное, им там будет хорошо, и возможно будущее, если повезет, а я им будущего обещать не мог, так что сделал правильно. Инстинкта собственника у меня никогда не было, ну, привык к ним, конечно, 20-30 лет они наблюдали за мной, а я за ними, домой приходишь — «привет! -привет! Но так надо, будьте и вы здоровы, удачи всем.

С какой-то непонятной самому себе ухмылкой… вывесил в FB отрывок из повести «Остров», в котором выживающий из памяти старик, в сущности наказанный за предательство в молодости, ищет свой ключ, и какие ухищрения требуются слабеющей памяти, чтобы не потерять этот самый важный предмет, пароль на вход в собственное пространство. Я ведь с большим сочувствием и переживаниями это писал, и потом мне было трудно прочитать на видео, даже одному себе. То есть, это серьезная часть моей жизни, конечно, близкие мне вещи, и мне всегда было все равно, что будут думать об этом несчастном старике скучающие на странице читатели. И тогда я чувствовал Правильно, как это понимаю. Сейчас — Неправильно, и возможно это реакция на засасывающую поглощенность текущим днем, которая, как я вижу, все больше отодвигает, отдаляет людей от истинных проблем и задач жизни, как они мне представляются. Писать об этой бадяге мелочной не буду никогда, а чувствовать ее как посторонний неприятный шум за спиной — чувствую, и не принимаю ни на грамм. Я не злобен, не напорист в своей правде, просто иногда выставляю свои тексты — и ухмыляюсь. Повесть, кстати, напечатана и на бумаге, кажется, в Журнале «Крещатик», давно, я уже забываю то, что делал вчера, но и тут ухмылка — а зачем это помнить? Главное ведь не делать то, что противно своим правилам, и вообще — себе противно, а если «все в порядке» вчера, то можно и забыть про этот день. Помнишь то, что не в порядке, вот это важно знать и помнить, и по возможности исправлять, причем молча, никому не признаваясь, и не каясь — ни-ко-му…

В творчестве, изобразительном, да и в прозе, пожалуй, два качества обоюдоострые, и скорей к неудаче приводят, чем к удаче — ум и стиль. Когда-то мне хороший писатель сказал — «плохо, если на странице никого не жаль». Наверное, нужно быть умным, чтобы это понять. Интересно и печально — эти слова со временем обратились против него — он очень умен и замечательный стилист, и поэтому (только мое мнение) не стал великим прозаиком двадцатого века, а просто — хороший — умный и стильный. На его страницах, в поздней прозе, много ума, но никого не жаль.

Из серии «кривых гвоздей». От природы такие, никому не нужные 🙂 Мы слишком уж привыкли считать, что весь мир для нас создан, нам служить должен.
……………………………..

Не знаю, как назвать. Наверное, «жизнь коротка»? А лучше без названия.
Иногда думаешь про свои картинки — туда нельзя, сюда нельзя… надо, чтобы выставки подходящие для них, а не противное кругом. А потом махнешь рукой… да черт с ними, с окружением… картинка сама за себя постоять должна, сама о себе скажет… если есть, что говорить…
…………………………….

Колоритные скелетики, а ведь живыми рыбами были. Мы за многих существ болеем, которых люди притесняют всячески, а про рыб забыли, почему?
………………………………

Ночное дерево. На бумаге, казеиново-масляной темперой написано. Очень старая картинка, еще Миша Рогинский ее смотрел, до своего отъезда в Париж. Самая темная из этой серии. Теперь у меня осталось их несколько, остальные раздарил хорошим людям. Наверное, неразумно поступал, теперь они рассеяны по всему свету. Не думал, казалось, что буду рисовать вечно. А вечности нет, и времени почти не осталось. Мне говорят оптимисты — «… мы еще поживем…» Ну, может быть…
…………………………………

Здесь тени были сильней вещей, и синий, нелюбимый, слишком назойлив был. Бывает так, много и долго стараешься, а результат средний. Разумные люди берутся за переделки картинок, на которых надежды есть. А мне всегда жаль тех, кто безнадежен, и особой доблестью кажется, если их вытянешь. Шедевра не получится, но большое удовлетворение зато. И для себя полезней, если задача безнадежная. Бесконечные цели и безнадежные задачи , только они имеют смысл, если уж совсем всерьез. Ну, а дальше как получится, это понятно.
…………………………………..

Была такая серия, называлась «Среди больших бутылок»: живописная среда, пропускающая много света, и разного цвета, и какие-то небольшие свои вещи под сенью больших и пустых ребят.
………………………………….

Среди больших бутылей затесался апельсин, душа живая, вот такой сюжет
………………………………….

Мой любимый кот, он много лет со мной, хотя пластилиновый, нога повреждена, и весь много раз страдал, но живой. Тогда мне было интересно, как это всё среди картин уживется. Не фон УЖЕ, но и не совсем участники, эти изображения, живопись. Промежуточное. Люблю промежуточное, там где-то на грани и в относительной пустоте, среди равносильных влияний чувствуешь себя свободней, и «сам собой светел», как поэт говорил (Никитин, кажется)
…………………………………..

Просто импровизация, обнаружил старую доску с натюрмортом и пейзажем, криво-косо положил, долго думал о том, что вне ее должно быть, оставаться… Так и не додумал — поместил.
…………………………………

Мой любимый персонаж, автопортрет в сущности, задумался над лимоном. Съесть запросто может, да еще с крупной солью!.. очень неплохо, лимон с солью… Но сейчас ему и мне другое интересней — как этот лимон сам себя переносит, сам с собой живет, при таком-то внутреннем содержании, а?.. Очень даже применимый к самому себе вопрос.

Несколько вещей, не нужных. Перегоревшая лампочка, колба, которую покрасил, был у меня такой период, казалось, что в мире мало цвета. Теперь мне кажется, что слишком много, кричит, а сам тупой, фальшивый, особенно эти матрицы цифровиков. Хороший цвет не купишь в лавке, там только пигменты продают. Мой учитель говорил мне, что цвет должен быть такой, чтобы с названием затруднялся.
………………………..

Хрюша в окружении старого времени. У меня была тетя, сестра матери, она умерла в двадцатых годах от аппендицита. От нее у меня остался, перешел ко мне альбомчик гимназистки, с записями подруг, со стихами Тютчева, 19-20-ые годы. И акварельки они умели рисовать — все! Кто лучше, кто хуже, но довольно симпатичные у каждой. Так их учили в русской гимназии в Таллине, который тогда назывался Ревель. Еще их учили языкам, английский, немецкий, латынь, греческий… Был и урок Божий, православный священник проводил. Евреи могли остаться, и часто оставались, потому что интересно батюшка говорил, самые общие вещи. Мне мать рассказывала, так было. Это были счастливые годы для Эстонии — двадцатые, тридцатые — тихие, спокойные… В мире уже бурлить начинало, а здесь был такой маленький Париж, как говорила Таня, жена моего дяди Иосифа. В двадцатые он учился в Германии, философ-кантианец, диссертацию защитил. А в 1940 началась другая жизнь, для них она была совсем непонятной, и ужасной.
………………………….

Вид из окна дома » 20-В Это был простой панельный 5-эт дом, хрущевка, но самое счастливое жилье для меня. В ней я начал рисовать и писать прозу, со мной в ней жил Вася-пес, и уже начал приходить наш первый кот Феликс, о нем и об этой квартире я написал в повести «ЛЧК»
………………………………

Тоже какой-то вид, из другой квартиры, уже не помню… Я тогда еще не рисовал, а потом, когда начал, выкладывал всё, что накопилось, как помнил, конечно. И это спасло меня от копирования «реальности», так мне кажется.
…………………………………..

Закат над Окой. С таким же успехом мог написать «над адриатическим заливом». Названия эти потом придумываются, а образы, воспоминания, они всегда «смешанные», «комплексные», и часто не знаешь, откуда что берется. А иногда берется просто из случайного пятнышка на холсте… или на стене… И не иногда, а чаще всего, если честно.
…………………………………..

Портрет И.К. Думаю, что похож, узнаваем, хотя мне говорили, что нет. Многие люди страдают слепотой неузнавания, и даже на похожих фотках людей не узнают. Это особый центр в мозгу, I think…
…………………………………..

Студентом я проходил практику в психушке, там были интересные типы, и профессор был хороший. Что-то осталось, а потом и выдумывать начал, основа была. Тогда еще психушки не были страшными заведениями, и про вяло текущую шизофрению нам не читали.
……………………………….

Тоже вид из окна дома 10Г, он через дорогу, и там у нас начали собираться коты и кошки, начало 80-х…

Сказать точно, к чему стремишься, невозможно, у каждой картинки свой путь, и у автора, через нее, свой. Но где-то в идеале все эти пути сходятся, я думаю. На данный момент так, потом идеальная точка постепенно сдвигается, а иногда — совсем куда-то вбок улетела… Но бывает, глядя на уже сделанную картинку, думаешь, — вот это сегодняшний путь в ТОМ САМОМ направлении. К этой картинке относится, Сегодня. А что будет завтра… не знаю…

Зимний балкон, вернее, лоджия. Просто пространство, довольно долго искал свет, чуть посильней — исчезают детали за окном. А на кой черт они нужны, на этом и остановился.
…………………………..

Это Масяня, ее заперли, изолировали от других кошек за постоянные драки. Она никогда не просила пощады, выпустите, мол, и всё такое — упорно ломала дверь, молча, ожесточенно. Мы не выдерживали этого напора, через полчаса выпускали. И всё с начала! Но потом за нее принялась Туся, старая кошка, которая слабей была, но не могла больше терпеть и убегать. И Туся победила, Масяньке пришлось отступить.
………………………………..

Опять зимнее окно. Надоели постоянные зимы, вся жизнь — ожидание зимы, переживание зимы, а пока отойдешь от холода и темноты, снова катит в глаза… Смайл.
……………………………

Пастель и еще что-то на картоне. «Путь». Много вариантов, наконец, дошел до этого — никакой яркости…
……………………………..

На очень яркой желтой бумажке. Хуторок в степи или что-то такое, подобное, но вообще-то не знаю, что это, каждый раз новое придумываю…
…………………………………..

Портрет художника средних лет. Там был фон хороший, дорога в сумерках, деревья… а всё остальное — не важно.

……………………………..
Сегодня, шел, остановился — дорожку переползает большой червяк. Вернее, гусеница. Я ее давно знаю, и все равно немного опасаюсь. Хотя, говорят, безобидные создания. Очень уж велика — размером с мой указательный палец. Как вижу, каждый раз сочувствием к ползущим проникаюсь. Смотрю – снова ползет… И каждый может наступить!.. Хотя людей кругом не вижу. Где-то они рядом, слышу иногда, но по дороге не попадаются. Так и должно быть, мне сказали. Да и не нужно мне, я постоянно в землю смотрю. Устал зырить по сторонам, прекрасного кругом мало. Разве что случайно наткнешься. Но это раз в год бывает. Скажешь такое, тут же сторонники жизни наваливаются, зачем такой пессимизм… Ничуть, на земле столько интересного, что под ноги приятно смотреть, легко.
В общем, шел — вижу, гусеница дорогу переползает. Она желтая, очень мохнатая. Я вспомнил, не раз встречались, даже имя дал – Женевьева… Жизнь это воспоминание. Иногда так кажется. Но свернута в нас, в сокращенном виде особыми значками обозначена, своего рода конспект или черновик. Или лучше сказать – план. Нет, не явный и не словами он: свойства, способности, пристрастия, наклонности во мне всегда были, но ждали случая, чтобы развернуться. Дальше?.. дело случая, он сам выскакивает из-за угла. На каждый случай свой ответ, и события разворачиваются, вопрос случайный, ответ – предрешен. Правда, какой будет вопрос, неясно, но каков ответ, заранее понятно. Равносильно билету на экзамене – вытягиваешь вопросы, значит, на них есть ответы, неясно только, какие…
Но не будем путаться, успеем. Значит, Женевьева снова появилась. Остановился, смотрю на нее. Ползет не спеша, меня не замечает. Или делает вид, что не заметила?.. Лучше бы ей поспешить… Похожа на моего старого пса. Если сверху смотреть. Такой же пушистый был… Помню… Он стоял, ел из миски, а я смотрел на него сверху. Гусеница… тогда я подумал. Размер значения не имеет, если рисовать, то гусеницу больше собаки можно… Пес деликатно чавкал, косил глазом на меня. Я понял, не надо над душой стоять, отошел, сел, думал… Тогда я не знал этой гусеницы, которая похожа на пса. Гусеницы еще в живых не было. Вот это и смущает, я одинаково вижу гусеницу и старого пса, рядом. А мне говорят, нет пса, он еще весной умер. Они не могли встретиться, мне сказали. Вот если бы сегодня со мной бежал пес… Он бы тоже остановился, смотрел, как гусеница дорогу переползает. У собак настороженность ко всем ползущим. И у меня тоже. В этом мы с ним не отличаемся. Хотя у гусеницы ноги есть, и даже много. Но сверху не видно, она для нас как змея. Вот что значит вид сверху – обман зрения. У гусеницы столько ног, сколько мне и не снилось. Хотя сны забываются, во сне я звал кота, помню, а каким именем называл… забыл… Но кот точно снился, а гусеница не успела еще, со своими ногами… Я бы с таким количеством не справился. А как же она? Не думает о ногах. Вот-вот, мысли только мешают. Если б я меньше думал, записал бы рассказик. Про гусеницу и собаку. Сегодня днем. Хотя уже ни собаки, ни гусеницы… Ну, рассказал бы, как ползла. Утром, вчера… неважно… Все просто, наши пути случайно пересеклись. Куда шел? Кого-то искать… Зачем?.. А, белого кота. Серое пятно у него, нашлепка на носу… Имена перебираю, в памяти не уверен… А гусеница в себе уверена была, ей на ту сторону хотелось. Вот бы мне так, чтобы совершенно убежден был. Гусенице ясно, поесть хочется. И в прохладную траву, на сырую землю, тонкая кожица не выносит лучей. Даже щетинки не спасают. Не щетинки, а волоски. У собаки… пса, его звали как?.. У него шерсть густая, вычесывать не давался, возражал… Зато потом ему легче становилось.
А у гусеницы с шерстинками полный порядок.
Взял небольшую палочку, подставил ей. Она не спеша влезла на препятствие. Все-таки, доверяет… Обрадовался, и отправил ее — быстро, решительно — туда, куда хотела. Откуда знаю? Почувствовал кожей, сильные лучи! Может, она удивилась, но виду не подала. И тут же дальше. Смотри, и теперь знает, куда ползти! А я бы думал, где я, куда попал… Сказал бы – чудо?.. Не дождетесь. Решил бы, что на краткий миг сознание потерял. Очнулся, и уже в другом месте. Повезло, кто-то палочку подставил… Редко случается. И каждый раз причина есть. Или не обязательно? А гусеница? Понимает, что я ей добра хотел? Причинение добра не возбраняется… вроде бы… Обычно от других одно зло, я с этим борюсь, как могу. И с гусеницей следовало торопиться, асфальт ножки обжигает. Обжигал, я помню, это не забывается… У нее нет боли? Что вы понимаете! Смерть только момент?.. Спорить не буду, вас не перекричишь..
Очнулся, перед гусеницей стою. Стоял. Встретились, друг другу немного помогли, и расстались. Я ей помог, а она мне – чем? Не знаю, но чувствую, легче стало. А она о встрече догадывается? Представь, ты встречаешь совершенный разум. Пусть не всемогущий, но невероятной силы… Высшее существо. Не видел, не слышал, незаметно подкралось. И мгновенно переносит тебя в новую жизнь. Какое счастье – мгновенно! Всю жизнь мечтал – красную кнопку мне! Мир взрывать не хочу, самому бы в момент раствориться. Когда время придет, конечно, что тогда тянуть…
Не помню, чтобы меня переставляли… Ну, может, непонятное событие было, выскочило из-за угла?.. Помню, раз или два… Но причины всегда были, например, долго до этого трудился. Из стороны в сторону метался, пробы, ошибки… И вдруг прыжок, прорыв. Тогда я говорил себе – повезло…
А гусенице — ей повезло? Почему – «она», может «он»? Не помню, кажется у них нет полов. Счастливые создания. Но это другая тема. А моя тема – поиски кота… Как его звали… Эти соседи совсем меня сбили с толку, своими вопросами, да-а…
Ну, хватит стоять, от мыслей замираешь, иногда даже забываешь, куда шел.
Приди в себя — сделал доброе дело, и по своему кругу, вперед!..
А доброе ли оно, дело? Это всегда вопрос, несомненного мало, особенно, если думаешь. А я постоянно думаю, и от этого дела не идут. Вдруг на новом месте злой муравьишка, мечтающий кому-то насолить? Я знаю одного такого, по имени знал, он с товарищами большая сила, они стаями шляются, ищут, что бы в свой дом утащить да сожрать… И бедная гусеница, может, погибает? Щетинки, волоски… – нет, не помогут. Ожоги, укусы… мягкое тело рвут на части… Вот-вот, об этом речь. Надо что-то делать, так нельзя оставлять…
Повернулся, и бежать – спасать гусеницу. Не думал, не решал, само решилось. Если действие само начинается, без мысли, значит в нем правда есть.
Нашел место встречи, долго шарил в траве…
Никого! Но и следов жестокой расправы не заметил. Немного успокоился…

………………………………………………
Прошло десять лет с его смерти.
Командор Немо, так я его называл.
Он как-то рассказал, в детстве придумал человека, разговаривал с ним по игрушечному телефону. Он называл его Кассо. Потом оказалось, был с такой фамилией министр при царе. Немо мало знал, но часто угадывал, свойство, родственное таланту.
Дело было в спокойной довоенной буржуазной республике под боком у страшной, в собственной крови, России. Рыженький, пухлый, деловитый, сунув нос в старую оправу от очков без стекол, тонким голосочком по игрушечному телефону – «Позовите мне Кассо…» Голос остался почти таким же, хотя он был грубо и крепко сколочен, коренаст, очень силён… Он был настоящий мужик, и нежная истеричка. Игрок и клоун. В отличие от моих родителей, он после войны выжил, талантливым обманщиком был. Лучше сказать — стал.
Если б не война, кем бы он был? Другим, я думаю, другим.
И я – другим.
И, может быть, тогда б мы поняли друг друга, кто знает…

……………………………………..
Пробовал писать ему, он не отвечал. Может, не хотел, а может просто так… он письма не любил. А приехать я так и не сумел… Прособирался…
Кое-что знал от знакомых — жив, фокусы свои не бросил, наоборот, стал кем-то вроде Кашпировского республиканского масштаба, вел еженедельную передачу на телестанции, как переносить тяжесть перемен. По-прежнему лечил все, что не лечится…
Он ни шагу навстречу мне не сделал. И я перестал пытаться.

……………………………………..
Нет, было, все-таки, одно письмо. Пришло по старому адресу, мне его отдали через два года. Немо уже не было в живых.
Читал и перечитывал. Он не изменился, только потерял силы. Мы оба не поумнели, не изменились, но потеряли силы и время. Это жизнь. Что бы ты ни сделал, чего бы ни добился, все равно поражение, потеря… Теряем время и силы, вот и всё.
«… Ты жил сам, я тебе не мешал. Ты так хотел. И не сдался, хвалю. Значит, в нашу семью пошел…
… много всякого было, долго писать…
… не приезжай, не на что смотреть. Но я неплохо барахтался. Жил как хотел…
…живи долго, вот мой совет. Если сможешь. А не можешь, все равно живи. Кроме живой жизни нет ничего, не надейся, не верь дуракам и желающим обманутыми быть.
Твой брат Немо. »

……………………………………..
Часто теперь просыпаюсь по ночам… лежу без сна…
Думаю, как ему там… сыро и тесно, а он закрытых пространств боялся… Глупость, конечно.
Мы как два муравья, карабкались, отодвигали падавший на нас песок. Пока могли. И оба ничего особенного не сумели. Плыли в потоке, вот и все дела. Немо казалось, он управляет судьбой, я сомневался. Под старость и он потерял уверенность, что раздвигает жизнь как траву…
Часто ловлю себя на том, что по-прежнему спорю с ним!..
Но в одном он оказался прав. Кругом – чужие…
Нет, хорошие, умные, интересные были – люди, встречи… но чужие. И так всю жизнь…

……………………………………..
О его смерти я узнал с большим опозданием, случайно. Похоронили, про меня никто не вспомнил.
Он был последние годы одинок, что страшно непохоже на него. И, оказывается, жил и умер в том самом доме, в котором мы вместе жили. Он откупил его весь у наследников хозяйки, когда Лиза умерла. Она кормила меня картошкой с мясным соусом, я помню, как всё хорошее. Когда Немо исчезал, а стипендия кончалась… Я притворялся больным. И она приносила мне на обед большую тарелку с тушеной картошкой, и сверху кусочек мяса.
Была ли у Немо собака… как тогда, в туалете, под полкой?.. Наверняка он устроил себе удобный туалет…
Наконец, я собрался, несколько лет тому назад, поехал смотреть…

……………………………………..
Ничто не изменилось, бесконечные улицы, одноэтажные домишки, высокие заборы, у дороги пыльная серая трава…
Через много лет я пришел к нашему дому.
Он ничего не изменил, так и жил в комнате с крохотной прихожей, с обледеневающей стенкой, только купил мощный обогреватель, держал под столом. Грел ноги. Говорят, в старости стал слезлив, подвержен внезапным вспышкам гнева. Быстро отходил, тут же дремал, как он это умел, в момент отключался… Он почти ослеп, и умер незаметно ни для кого. Когда к нему пришел сосед, случайно забрел, то увидел высохший труп, почти мумию.

……………………………………..
Я увидел ту же лужу, рядом со входом.
У дороги появилась чугунная колонка, но в ней не было воды. Из дома вышел человек, мы разговорились. Он рассказал мне, что здесь совсем недавно, и что бывший хозяин… фамилию назвал правильно!.. продал дом через посредника его покойному отцу, а сам сейчас живет в Анголе… Почему в Анголе?.. Вроде он там как доктор Швейцер, дикие люди его боготворят.
Я видел могилу на Рахумяе, но не стал его разочаровывать. Наверное, последняя шутка Немо…
Может быть, теперь он нашел свой Дом, Семью, и тот момент, с которого его жизнь пошла как сон?.. Выдумки, литература!.. Хотя у меня давно все смешалось в голове — реальность, выдумки, сны… Мир огромный сумасшедший дом, в котором нет и не может быть порядка, а люди в сущности бездомны, и мечутся по свету в своих стараниях выжить.

……………………………………..
Не стоило мне злиться на Немо, он сделал для меня много хорошего. При этом совершенно меня не понимая, и это не смущало его! Я говорил о своих делах, увлечениях, планах… — он никогда не слушал. Не слышал. Смотрел куда-то отсутствующим взглядом. Но что-то он все-таки ухватывал, что?
Что я жив, здоров, не голоден, что не мерзну отчаянно, как часто со мной бывало… что занят серьезными делами, в которых он ничего не понимал, и понимать не стремился… Что я живу не так, как он, что не понимаю смысла жизни, и всего, всего, всего, что он так хорошо и ясно представляет себе…
Ему безразлично было все, что я так превозносил, называя духовным родством.
Он просто моим братом был.
……………………………………..
Теперь уже неважно, как все было. Сумрак опускается, Немо забыт, скоро и меня забудут. Только озеро останется, и вечное мелкое болото на плоском берегу, и чахлые сосны перед въездом в единственный мой город… Все, как было…

Ссылочки на прозу последних лет. Ну, надеюсь, что не последних, в самом неприятном смысле 🙂 но крупней уже лет десять ничего не писал. Посмотрел, у Битова роман примерно такой же длины, как средняя повесть, значит теперь масштабы сильно изменились, смайл.
Итак
«Кукисы»: http://www.periscope.ru/kukisy6.pdf
«Последний дом»: http://www.periscope.ru/lasthome.doc
«НЕМО» http://kuvaldn-nu.narod.ru/dan-markovich/dan-nemo.htm
Про «Немо» Хвалила «Волга», да я и сам знаю, написал не ленясь. Но из бумажных людей никто не взял, обнаружили в Интернете, в журнале Ю.А.Кувалдина. Убирать из Сети, конечно, не думал даже, я в нее врос по колено и выше. С Ю.А. немного повздорил, характер у меня плохой, но по-прежнему его уважаю за беспредельную преданность слову.

Битва за кормушку.
……………………………

Жажда по утрам
………………………………

Преступное деяние.
…………………………………

Времена года.
……………………………………

Вселенная
…………………………………….

Голод и жажда
…………………………………….

Встреча на крыше
……………………………………

«А мы рукой на прошлое — вранье! А мы с надеждой в будущее — свет!»
……………………………………..

Миг — и голова не болит…

Мой Хрюша. Здесь я его довольно точно уловил, но только одну его сторону,
так чаще всего бывает даже с удачными рисунками.
…………………………

Вариант, каждый раз, когда к этой картинке возвращаюсь, долго утихомириваю чрезмерно агрессивную тряпочку, а как-то раз взял да добавил изображение на стене, рисуночек свой, да так он и остался там, теперь почти не замечаю, а тряпка эта возмущает каждый раз!..
…………………………….

Согнутые гвозди как символ безделия, неприспособленности к разумному труду, меня привлекают — люблю их, пусть странною любовью, но не победит ее рассудок мой… смайл…
……………………………..

В этой панамке я прочитал повесть «Последний дом», и лучше получилось, чем другие чтения. Думаю, из-за панамки, она удачно встроилась в образ героя. Странно, я в жизни не играл, не люблю это занятие, а вот текст меня завлек. Когда смотрю на себя, читающего «Дом», то не верю, что это я. Но случайно попавшая в поле оптики куколка доказывает мне реальность времени, да.
…………………………….

Вася со зреющим в нем плане побега. Хотел сказать — «обдумывает», но это слово к нам не применимо, решения приходят в готовом виде, а до прихода — брожение, мелькание, картинки… Мы с Васей одинаковы были, он теперь лежит, закопан на высоком берегу Оки, я не хожу туда, но постоянно чувствую его присутствие.
……………………………………

Послеобеденный сон. В жизни не спал после обеда, а теперь успеваю пообедать только к вечеру, но атмосфера мне знакома, несколько раз попадал — и благополучно сбегал оттуда, где этот сон…
………………………………………

Масяня особая была кошка, я все думаю — написать бы о ней, ведь драма! Но прочитав несколько строчек некоторых настоящих авторов, откладываю на потом, смайл… Пишут теперь прекрасно умело — и бездушно, потому что объективно, и терпимости через край
………………………………………

Два мира, оба интересных, но жить в двух сразу невозможно одним, и не хочется таким, как я…
………………………………………..

Мой ежик, и что странно, не рисованный, а настоящий, от старости полысел, изнемог, ищет лекарства от страха, и покоя
…………………………………………

А зелено древо жизни, как ни верти!
……………………………………

Но обвести вокруг пальца умнику ничего не стоит дурака Русский удивительный язык, смайл…
…………………………………….

Часто делаю такие таблицы, они выглядят неплохо, но если всерьез их взять в оборот… это область целая усилий и ошибок… И на одной картинке примирить пятна сложно, а тут…
……………………………………

2.
Разум пульсирует как сердце, то возникает, то исчезает, периоды разумного и неразумного бытия кратковременны, разум мигает. Старая теория, но там, где я только что бежал, скользил, ее еще не было. И про полушария мозга не знали, что разные, и Халфин еще улыбался мне еле заметной улыбкой, а тот, кто шел после него, даже не вылупился. Мне говорят «вы оттуда?.. ваши доказательства?..» – и плечами пожимают. Моя уверенность, вот доказательство. Никто не верит, конечно… А я вижу ясно – дорога, овраг, анатомичка… все, что там произошло… а дальше смутно, смутно… Время, пустое, серое, вытесняется силой переживания, все яркое и живое всегда рядом. Говорят – «а, прошлое…», а оно не прошло, никуда не делось. Много там, в начале, хорошего и плохого, но один случай главный. Помню его вопреки желанию. Каждый раз, как перебегу туда, стремлюсь попасть в приятные места, веселые, ведь были!.. но, помимо воли, скольжу и скатываюсь в одно и то же… по той горочке в овраг, и ничего поделать не могу. Побуду там, как они говорят, в прошлом… и меня отшвыривают обратно, через невидимые ворота, сюда, где я старик.
Я так сильно хотел забыть ту историю, в которой глубоко погряз, что, когда начал терять память, обрадовался – освобожусь, ведь ничего не решал, сказали, сделал… Не получилось, стал чепуху какую-то забывать, не стоила выеденного яйца!.. Такова старость: жить настоящим мерзко, прошлым – больно.
Итак, дрогнул мир, я выпал, вернулся в конец истории, никто здесь и не заметил возвращения, заняты своим лицом, это правильно, и спорить не о чем. Сколько меня не было, миг или долго, есть ли изменения в местном пейзаже, трудно сказать. Никаких в памяти деталей и подробностей, напряжение во всем теле да неясные воспоминания.

3.
А если в ту сторону обернуться, к началу, там все ясно, и никаких с памятью проблем.
Климанов, он сидел сзади, запустил мне в голову портфелем, набитым всякой всячиной, только не книгами, он и читать толком не умел, и это в шестом классе… или в пятом?.. После войны торговали в школе разной мелочевкой, и он обычно приносил в портфеле куски подсолнечного жмыха. Крошечная головка, сынок алкоголиков, эпилептик, вонючий, злобный, бледное напряженное личико, сгорбленные плечи… Но он не хотел меня ударить, защищался, его били Веселов с дружками, троица долговязых идиотов в старых вытянутых до колен свитерах с оленями и лебедями на груди, тогда часто вязали с оленями и лебедями… Урок пения, старушка-певица сидит, обхватив голову руками, губы шевелятся, может старую песню потихоньку завела, страх отогнать, а может молится, чтобы звонок скорей, ей полгода до пенсии оставалось. В те годы живы еще были старушки в крошечных ажурных шляпках, вытерпевшие текущий век, нашествия разноцветных варваров, красных, белых, коричневых, многократно проутюживших их жизнь.
Портфель ударил ниже затылка, не больно, но неожиданно, голова мотнулась, я лбом врезался в парту и выронил из сжатых кулачков… в первый раз выпустил из рук один миг, один только момент… Тут же вернулся, вижу – летит, кувыркаясь, портфель Климанова, падает, раскрывается, из него вываливаются угловатые желтые куски, и все кинулись ловить, хватать и распихивать по партам, он даром не давал, а здесь бесплатная раздача получилась.
Потеря памяти – провал во времени, первые потери не забываются. Потеря памяти – бесчувствие, всю жизнь о нем мечтал, да судьба насмешлива: хочешь забыть – пожалуйста… да все не то подсовывает, не то…

4.
Не впервые я стремительно скользил по кривой улочке прошлого, по узкому тротуару, проезжая часть немногим шире, вся в круглых вколоченных в глину камнях, на них пленка замерзшей слизи… Не помню уж в который раз, удачно ускользнув из сегодняшнего дня, радовался живучести лиц, слов, вещей, пусть немногих, но неизменных, нестареющих, как все хорошее… И неизбежно, неожиданно и решительно выпадаю обратно, словно кто-то решает за меня, быстро и властно. Единственное, чем действительность, поверхностный пласт, побеждает остальную жизнь – грубой силой, можешь презирать ее, не замечать до времени, потом делать нечего…
Старость непростительная подлость, а старик – существо, согласившееся с подлостью, сам виноват. Время придумано, чтобы спихивать людей в яму и замещать другими. Люди в большинстве своем ненормальны – убегают от себя, время подсовывает им дорожку, они по ней, по ней… Нормальный человек должен жить, где хочет, среди своих книг, людей, деревьев, слов… Не подчиняться, пренебрегать временем. Есть вещи, всегда весомые, им время нипочем. Что скрывать, и я каждый раз, перебирая старые события, стремлюсь попасть в другие места, более приятные… по удобной колее… Но все повторяется – скольжу и скатываюсь… горка, овраг, анатомичка… и больно, и тянет… Притяжение то ли из груди, то ли от самой местности, невысоких холмов, на них расположен низенький, в основном одноэтажный городишко… Эти холмики и горбики, кривые дорожки обладают все той же силой, а значит, время не при чем.
Побуду там, и выскальзываю, выпадаю обратно, сюда, где я старик.

Между прочим фотка — «КОТ ИДЕТ!» Так наши кошки встречали нового и единственного кота, который переехал к ним из старой квартиры, где жил в одиночестве несколько лет, и только со мной общался. Нет, у него был опыт «на земле» — спускался, и был бит большим рыжим котом, неоднократно, и я снимал своего с дерева, когда приходил утром туда, чтобы писать картинки, и тексты, которые тогда еще любил писать.
…………………………….

Набросочек на цветной рыхлой бумаге, которую когда-то купили большой пачкой в Таллинне, и она всё не кончалась. С ней было хорошо мелками работать, и при нагреве воск вплавлялся в бумагу, и слегка менял цвет. Надо бы собрать эти картинки из разных куч… но среди них мало интересных, вот и все медлю, чем-то другим занят
………………………………

Мусор на окошке. Мусор всегда был мне интересен. Мой приятель Б., он недавно умер, и надеюсь, что не рассердится, если расскажу. Он мусор выносить не любил, собирался раз в квартал к мусоропроводу, а в промежутках между походами строил высокие кучки в кухне, обычно до пяти таких, в полметра высотой. Поскольку еды у него было мало, и дома он ел только вечером, то это были сооружения с довольно слабым запахом, и очень живописные. Тогда я еще не рисовал, а когда начал, то мигом вспомнил эти кучи, они были красивы… и не стояли в таких скромных стаканчиках, а на воле, на линолеумном гладком полу.
……………………………..

Детская площадка. Меня кто-то спрашивал — а где детки… и печалился, что страшно и одиноко выглядит, потому что нет детей. Нет — и слава богу! все испортили бы своими беспричинными выкриками, и заслонили бы прекрасный вид; эти домики и сооружения без определенного смысла интересней мне, чем населенные муравейники наши, а главное! — особое почти круговое расположение самых заметных пятен очень привлекает. Случай подбадривает нас.
………………………………..

Всего два сосуда, и фон, вот именно — фон!
…………………………………..

Такая графика с листьями…
…………………………………….

Близкие по форме, размеру, высоте предметы — смерть картинки, также как если в сериале встречаются постоянно два почти одинаковых блондина с мужественными и скорбными лицами, тут же начинаешь думать, кто есть кто, и это неминуемо раздражает, и разрушает повествование, на мой вкус. Но зеркальность и одинаковость это ловушка, которая притягивает, хочется иногда походить по краю, и как-то избежать падения в никуда! Вот и всё, что я хочу сказать по поводу этих двух бокалов. А по поводу яйца… оно крутое, а зачем попало в рюмку… Так захотелось.
……………………………………

Ну, это что-то из текущего, что-то привлекло, а что… не помню, ребята…
……………………………………

А здесь помню, рано утром наткнулся, мощно, резко, контрастно было, а мне не хотелось! И так сильно не хотелось, что не отбросил, а взялся, смягчил-убрал-почистил, напустил легкого туманчика, с которым последнее время сжился… Пусть уж повисит…
…………………………………….

Одна слишком уж толста, а другая… худощава до крайности, двум таким женщинам лучше не стоять рядом, I think… Но у меня был свой интерес, он связан с красным, который был чрезмерно наглым, и ЛЕЗ! Вот с ним боролся… и так прошло время…
…………………………………….

Автопортрет, 80-ые годы, он ужасен, светился красным, но в лице была такая… как вам сказать… остервенелость, которая меня зацепила — это похоже… Точней другой раз скажу. Что-то смягчил, что можно было, и думаю, что ЖЖ выдержит теперь.
Немного о другом — не надо ЗЫРИТЬ! Портрет не должен зырить, бросаться зрителю навстречу со своими предложениями или желаниями… этого не нужно, это мерзко, и если уж криво-косо взгляд задевает кого-то за пределами рамы… то пусть уж мимоходом, по касательной, вскользь, и только так. Кажется, это относится ко всему искусству, как я его понимаю — пусть не зырит, не дергает за рукав, тем более, не демонстрирует свои прелести ради привлечения внимания, это нестерпимо противно мне!
………………………………………..

На пианино ваза с цветками стояла, и отражение окна… Убрал лишнее, но вообще, все стоило бы убрать. Есть критерий — вспоминаешь хороший зал, и как входишь в него и смотришь тут же на противоположную стену, до нее метров десять, думаю… Хотел бы видеть то или другое — встретить вот так, на такой стене? — вот главный вопрос. Сам себя встретить! И тут же отметаются очень многие картинки, ну, кого-то еще может, не дрогнув, нашел бы за углом, где потемней, кого-то в другом зальчике, по коридору и направо, рядом с туалетом, нет, неплохой, туда что-то еще можно…