День: 15.06.2015

Я не представлял себе, что стану взрослым, буду вести самостоятельную жизнь… Я мечтал стать сильным, умелым, думать, как взрослый, понимать жизнь, но совсем не хотел делать что-то «практическое» — зарабатывать деньги, жениться, воспитывать детей… Мне казалось, что это вовсе не для меня. Я видел эту взрослую жизнь — она страшила, ничего интересного в ней не было, кроме сексуальных отношений. И став взрослым, я почти все в жизни воспринимал не совсем всерьез, иногда как игру, иногда как скучную обязанность, выплату своих долгов. Только к тому, что я делал с увлечением, я относился всерьез, и даже, наверное, чересчур серьезно.
И на выборе профессии, конечно, сказалось мое пренебрежительное отношение ко всякого рода жизненным делам. Каким быть, а не кем — вот главное. Все мое воспитание было пронизано этой мыслью. Читая книги, я завидовал героям, но не их профессиям, кроме, разве что, профессии Робинзона — быть отшельником на необитаемом острове.
Несмотря на безрадостность нашей домашней жизни, мне было интересно — я читал, учился с охотой, думал постоянно о себе, о жизни. К нам редко приходили люди, наш дом был закрыт, я сам был закрыт, и привык так жить. Я боялся уехать из дома. Но так было надо, чтобы начать самостоятельную жизнь. Другого пути не было, я это знал.
И учиться дальше было НАДО, Я всегда помнил, что ДОЛЖЕН, да и не представлял будущего без образования. Это было невозможно. Я бы просто не знал тогда, что делать. Жизнь не имела такого продолжения, так меня воспитали. Неквалифицированный малоосмысленный труд казался ужасным. Так считали мои родители и передали мне этот страх. Мать поклялась отцу, что даст нам образование. Но я знал, что помогать она мне не может, я должен рассчитывать только на себя. До этого момента она выполняла свой долг, теперь я беру его на свои плечи. Малейшая оплошность на экзамене, и я лишаюсь стипендии, что тогда?.. Оплошности быть не должно, просто не может быть! За меня был мой характер, опыт детства, с его болезнями, а также вся материнская «начинка». Я знал теперь, что главное. Не дать себя сбить с ног Случаю!
Меня привлекали многие дела, науки, мысли, но я ничего не знал о профессиях, почти ничего. И не интересовался. Профессия — это не столько увлечение, сколько образ жизни, а это мне было безразлично. Больше всего меня волновали вопросы «жизни и смерти», так я это называл. Я читал, правда очень поверхностно, философские труды — Ницше, Беркли, Щопенгауэр… Материализм меня не привлекал — он казался мне пресным, скучным, оторванным от человека. Одним словом, меня интересовали самые общие проблемы, сформулировать свои интересы точней я не мог. В школе я с удовольствием занимался и литературой, и физикой, и математикой. Я любил учиться, но не мог остановиться ни на одном деле. Ничто не привлекало меня очень сильно, иначе сомнений не было бы — я никогда не сомневался, если увлекался всерьез. Определенность, которая теперь требовалась от меня, страшила — ведь будут утрачены все другие возможности!
Почему медицина… Я кое-что знал о ней, видел, как работает отец, вернее, как он ходит по клинике, слушает больных… Из-за болезней и природной сосредоточенности на себе, я много думал о человеческом теле, и это тоже подталкивало к медицине. Подходит ли это занятие мне? Подхожу ли я медицине? Об этом я не думал. Я твердо знал, что могу найти свой интерес в любом деле, что умею учиться, и хочу, а профессия… не так уж важно, какая будет. Все можно освоить и одолеть, так я был настроен.
Отношение матери к моему выбору было сдержанным, скорей одобрительным: я буду как отец, это понравилось ей. К тому же открывалась возможность учиться недалеко от дома. В Университете учился старший(сводный) брат, надежды на него было мало, но все-таки, в крайнем случае поможет.
Мысли о таких профессиях, как филолог даже не возникали у меня. К 16-и годам, я уже относился к гуманитарным наукам с легким пренебрежением. Мне хотелось более точного, строгого знания о человеке и о жизни. Я с восторгом читал научно-популярные книжки, обожал «глобальные» подходы, рассуждения обо всем на свете с самых общих позиций физики, а те разговоры, которыми занимались проза и поэзия, казались мне теперь слишком туманными. О художественном образовании я вовсе не думал, это было просто невозможно, учитывая мой опыт рисования в школе — не способен, и точка.
Было еще одно соображение в пользу медицины, как потом выяснилось, совершенно ошибочное. Врач знает человеческие «тайны», а я стремлюсь к тому, чтобы узнать людей, жизнь, и медицина мне в этом поможет.
И я поехал в Тарту, легко поступил на медицинский факультет, потому что был «золотым» медалистом. Это был мой первый самостоятельный шаг в жизни.

Не верьте давящим…
Глаз особый орган, для художника опасен. Нет ни-
чего проще, чем нарисовать печальный, веселый, пла-
чущий, смеющийся… Уголок туда, уголок сюда, лучик,
блик, морщинка… слезку подпустить… Зритель млеет –
тонкая психология!..
Не верьте художникам, «давящим на глаз». Анало-
гично поступают писаки, бьющие ниже пояса. Удар, об-
реченный на попадание. Манипуляция человеческими
слабостями. Наш век – время тотальных манипуляций.
Зритель, бдительней будь!
…………………………………………………………………
Предпочитаю…
Что приходит в голову, когда заглядываешь в неко-
торые прекрасные и умные сайты в Живом Журнале? С
чувством уважения и восхищения я бы сравнил их с жиз-
нью красивейшего насекомого – пчелы, пчелки, которая
перелетает с цветка на цветок, выбирая неслучайную
цель, и употребляя нектар и пыльцу не ради удоволь-
ствия только, но и на пользу, одновременно наслажда-
ясь и развиваясь.
К сожалению, и это в моем возрасте необратимый
факт, я устроен по-иному: мой способ жизни куда печаль-
ней, никакой красивости в нем нет. Дождевой червяк, вот
самое точное сравнение! Роя свою нору, он пропускает че-
рез себя всю дрянь, которая ему попадается на пути. Гово-
рят, он полезен, и даже его надо охранять, но труд и жизнь
его протекает в темноте, среди случайного хлама земли.
Вот так и я, каждый день, поглощая бездарные сериалы,
проходя по одной и той же дорожке, глядя в землю и замечая
только то, что живет и растет у ног моих, попадая в лужи, в
каких-то грязных углах ставя перед собой ничтожные не-
большие предметы, которые отброшены с успешного пути,
забыты на обочине… порой испытывая неловкость за то,
что не собираю созревшие плоды и красивейшие вещи…
– все же свой образ жизни всем другим предпочитаю.
Рядом с моим балконом вытянулась молодая вишня,
вторую, постарше, срубили, она мешала своей тенью
верхним этажам, а эта только-только доросла до второго
– моего. В этом году вишен много, и передо мной, на рас-
стоянии протянутой руки – красивые созревшие ягоды.
Но вместо того, чтобы радоваться сначала буйному цвете-
нию, а сейчас плодородной поре – я страдаю, и говорю де-
реву – не расти выше, в этом мире невозможно радостно
жить и плодоносить!..
……………………………………………………

Скромная закуска
………………………………………………..

Хитрые пришельцы. Осматривают деталь российского звездолета.
…………………………………………………

Осада. Защитники осени.
…………………………………………..

Натурщики на отдыхе
………………………………………………..

Между двух окон
……………………………………………….

Молодые, на пробу
………………………………………………..

Аристократка
………………………………………………

У зимней реки
………………………………………………

Пожилая пара
……………………………………………..

Русский натюрморт