Мне не раз говорили, как вы могли бросить науку!.. И у вас ведь шло отлично, шло!
Как шло, только мое внутреннее дело, раз ушел, значит, плохо шло, и никакие статьи в международных журналах помочь этому внутреннему ощущению не могли. В один момент ушел, испытал свободу, пустоту и замечательное ощущение «отвязности», как теперь говорят. И страх, конечно, потому что был уверен, что в жизненном плане ни на что больше не гожусь. Но только в жизненном, а открывалась передо мной новая жизнь, и я в ней за несколько лет успел укорениться, и полюбить так, как никогда никого не любил, вот такие пироги, смайл. Меня сразу оставило тягостное чувство постоянной напряженности от довольно мелких умозаключений, на что-то «эйнштейновское», на свободные простые вопросы я не был способен, был зажат с детства, да и по структуре своей ни к чему интересному не был готов, мне нужно было готовиться, а времени я себе не дал, и мне не дали, вокруг торжествовала мелкая, вытягивающая из тебя все соки жизнь… и сейчас она такая, ничуть не лучше, но тогда я был совсем щенок!.. и на что вообще был способен, к своим 17 годам сказать никак не умел! И потому, убежав из дома, из сумерек, в которых прошло мое детство, попав в достойную, высокую, но чуждую моей природе (а что я знал!) среду — науку, задавал природе вполне деловые, но мелкие вопросики, два-три раза мне природа отвечала, но словно отмахивалась… Слыл вполне достойным и надежды подающим, но себя не уважал. Почему? — да ни почему! так — и всё, объяснить не мог бы, если бы даже старался.
И сейчас ничего не могу в свою защиту сказать, и не хочу говорить, всё, что надо было мне для выяснения с самим собой, для разборок этих… потом написал в «Монологе о пути», разложил себя «по полочкам», это отцу, это — от матери, тут — конфликт… Зачем? Окончательно освободился, мне важно было понять «степень случайности». Жизнь — столкновение Случая с Ответом, больше ничего. Все, что нас окружает и от нас не зависит — Случай, всё, на что мы способны из собственных глубин — наш Ответ. Он тоже Случай, но другого порядка, зависит от данного нам природой, родителями, впитанного в раннем детстве… А потом тебя выстреливают в жизнь, и задают вопросы, а ты уж отвечай, давай! в свою полную силу, честно, то есть, исходя из всего того, что тебе дано тем, другим, родственным тебе Случаем.
И первое время после ухода из науки меня больше всего поражала легкость и радость. Легкость, с которой мне вроде бы все давалось, никакого тебе давления в глубокомысленном лбу… и радость поразительная от того, что делаешь, и что получается. Где сложность, где тяжесть? Этот вопрос иногда приходил ко мне, потому что весь опыт предыдущей жизни говорил, что легкости без тяжести не бывает… Легкость от освобождения от не присущих мне усилий: я с раздражением воспринимал ту модель мира, которую мне навязывала наука, а в ней без модели никуда не денешься. Но теперь у меня была другая модель. Меня раздражала «конвейерность» процесса, ничуть не радовало «чувство плеча», ощущение общего дела, я искал свой угол, где буду один догрызать свой вопрос, и такого угла, конечно, в современной науке не было, или его мог найти гений, а я не был гением, что скажешь… Да, новое дело оказалось БЛИЖЕ КО МНЕ, вот в чем штука, и всё мое интровертское эгоцентрическое существо обрадовалось…
Но тяжесть скоро дала себя знать, и это дало мне облегчение, и освобождение от сомнений: я не любил легкости, вернее, не понимал ее природы в новом деле, а моя совесть хотела, чтобы чувствовал полную силу и напряжение своих усилий. В науке я это понимал, но не уважал.
Так что не прошло и двадцати лет легковесного и радостного существования, а что такое двадцать лет — момент! счастливый был момент! Возникла тяжелейшая особой природы задача, когда смотришь на картинку — миллиметр вправо или миллиметр влево расстрелу равносильны, или ты что-то, или никто! Чуть сильней цвет или чуть слабей, а этот оттенок… никакая мысля не поможет, а только тяжелейшее усилие сравнения того, что видишь с каким-то внутренним «стандартом», пусть только на момент… и УГАДЫВАЕШЬ его в себе постоянным напряжением, но уже не мысли, а всего своего существа, единения тела и внутреннего ощущения своей жизни в нем. Никогда раньше такого напряжения всей своей сущности не испытывал: когда перед тобой пятно света и цвета, и два пятна, и даже три, и ты должен, чувствуешь, что без этого невозможно — выбрать такие соотношения, чтобы внутри тебя, именно ВНУТРИ, а не где-нибудь, и это главное — внутри!.. что-то улеглось, успокоилось, и возникло чувство — наконец, все в порядке… Пусть на момент.
Перейти к содержимому
